воскресенье, 30 августа 2015
UPD. никто не ждал, а я принес обновление. потому что я мужик и могу заставить себя дописать.
________________________
Заставить любитьПерсонажи: Хоук\Андерс
Рейтинг: от PG-13 до NC-17
Саммари: Мы все просто мечтаем, думает Андерс, чтобы кто-нибудь нас спровоцировал. Мы все грезим о том, чтобы кто-нибудь заставил нас его полюбить.
В процессе! Первые 7 частей
тут.
Части 8, 9, 10, 11, 12 и 13Продолжение-8. PG-13, ~1200 слов.
Романтика Глубинных Троп.
читать дальше
Поначалу Андерсу казалось, что он переживет Тропы и не свихнется, но так было исключительно до предательского хода Бартранда. Варрик то и дело раздражался обещаниями кровавой расправы, Фенрис ругался под нос на аркануме, в очередной раз поранив ступню, Хоук… Хоук просто шел вперед и молчал.
Андерс потерял счет времени, но это то ли вторая, то ли третья неделя пребывания под землей. И Хоук ни жестом, ни словом не показывает, что между ними что-то есть. Андерс начинает сомневаться, действительно ли этот угрюмый дикарь чувствовал к нему хоть что-то, кроме вожделения.
Но выдерживать пытку Глубинными Тропами так даже проще.
Проблемы начинаются, когда они натыкаются на логово порождений тьмы.
Андерс чувствует их издалека, и они пытаются найти другой путь, но ничего не выходит. В конце концов он признается, что, судя по ощущениям, их там не так уж много, и вчетвером они смогут дать отпор тварям.
Так и оказывается: у них получается раскидать почти всех, но потом появляются пауки и оттесняют их в сторону узкого прохода, по одну сторону которого разверзается бездна. Андерс как раз успевает подумать, что хорошо бы туда не упасть, перед тем, как пропускает мощный щелчок жвалами и летит вниз.
В последний миг в его лодыжку вцепляется кто-то, протыкая сапоги когтями. На секунду в голове Андерса мелькает догадка: Хоук! Но тут же он понимает: нет, такая сталь только на пальцах Фенриса. И это последний, кто стал бы спасать Андерса.
Фенрис держит его, свесив голову с обрыва. Вены вздуваются на его висках и руках от напряжения. Он изо всех сил пытается вытянуть Андерса, лежа животом на земле. Отпыхиваясь, он дергает его вверх и ползет назад. Над его затылком возникают тонкие ножки паука, и Андерс бьет холодом наугад. Его ударяет отдачей, и Фенрис едва не соскальзывает в обрыв вместе с ним.
— Не дергайся! — кричит Фенрис с опаляющей злостью. — Хоук, твою мать!
Андерс и рад бы помочь ему, но это сложно сделать, когда висишь над пропастью. Фенрис еще немного приподнимает его, напрягаясь изо всех сил, и Андерсу удается зацепиться пяткой сапога за край.
У них уходит несколько минут на то, чтобы оказаться на земле вдвоем. Хоук разрубает предпоследнего паука пополам, а Варрик выстреливает в последнего из Бьянки.
И тогда они замечают, как Андерс с Фенрисом, растянувшись на земле, пытаются отдышаться.
— Спасибо, — искренне благодарит Андерс. — Я не ожидал, что ты поможешь, да и вообще с жизнью уже успел попрощаться.
— Помолчи, — морщится Фенрис.
— Правда, мне казалось, ты меня ненавидишь, — гнет свое Андерс, понимая, что болтливость проснулась из-за только что пережитого страха: он в буквальном смысле был на волосок от смерти.
— Не могу этого отрицать, — голос Фенриса напоминает скрежет. — Горевать бы не стал, свались ты. Но лицезреть скорбящего Хоука не желаю.
— Как будто он стал бы переживать… — бормочет Андерс.
Фенрис, повернув к нему голову, смотрит на него, как на больного.
К ним подходит Хоук и, протянув руки, помогает подняться сразу обоим.
— Ты слишком тяжелый, — бросает напоследок Фенрис.
Хоук ничего не говорит, только притягивает к себе, схватив за перья накидки, и коротко обнимает.
Драка вымотала их. Они бредут, пытаясь восстановить силы. Андерс тихо плетет заклинания, подлечивая сразу всех. Он думает о Фенрисе. И о Хоуке. Эти двое сдружились почти сразу. Сошлись на своих кровавых интересах. Оба — дикие животные. Впору ревновать, но Андерс ничего не чувствует: Фенрис только что спас его, потому что не хотел, чтобы его друг горевал. Будь между ними что-то, он бы сам столкнул Андерса в пропасть, чтобы потом утешить Хоука.
Он складывает между собой все, но не может получить сумму.
Разбив лагерь, они устраивают привал. Андерс нарасхват, даже Фенрис перестает бурчать про магию: все хотят получить немного воды, чтобы смыть с себя слизь порождений тьмы и кровь.
Хоук вызывается первым сторожить лагерь. Никто не возражает.
Андерс ворочается, но не может заснуть. На него лишь сейчас накатывает ужас: не подорвись Фенрис и не прыгни к нему, он бы уже был мертвым и холодным, как камень.
Решив, что раз уж его одолела бессонница, то время нужно использовать с толком, Андерс встает и идет к Хоуку, застывшему, как изваяние, к ним спиной. Сев рядом, Андерс говорит:
— Иди отдохни. Я подежурю.
— Не спится, — отрезает Хоук.
Повернувшись, он глядит Андерсу в глаза, словно что-то решая. Подняв руку, Хоук тянет Андерса за шею и укладывает его голову к себе на плечо. Да он просто мастер романтики, про себя усмехается Андерс.
— Почему не спится?
— Все думаю о том, что увлекся этими пауками и проворонил, что тебе нужна была помощь.
Андерс хмыкает: оказывается, они не могут уснуть по одной и той же причине.
— Ничего, Фенрис меня выручил.
— Я больше не выпущу тебя из поля зрения.
— Будешь преследовать?
— Нет. Прикрывать твою спину. И грудь тоже, — подумав, добавляет Хоук. — Не отходи от меня ни на шаг.
— Какой ты храбрый, мой защитник.
Андерс обвивает его талию руками.
Он не может разгадать Хоука. Андерс то уговаривает себя, что Гаррет к нему не испытывает ровным счетом ничего, то убеждается в обратном… Потом приходится снова сталкиваться с реальностью, в которой Хоук его игнорирует. Сейчас Андерс выкидывает из головы все мысли.
К чему ему эти размышления, если с Хоуком так хорошо?
— Знаешь, чего мне сейчас хочется? — вздыхает Андерс. — Намыться.
— А мне хочется поцеловать тебя.
Сначала Андерсу кажется, что он ослышался.
— Ты ни разу не целовал меня, — осторожно говорит он.
— Ты тоже не рвался.
Андерс приподнимает голову, но Хоук походя надавливает ему на затылок, пригвождая к своему плечу.
— Наслаждайся, Андерс, — командует он. — Считай, что это романтический вечер. Посмотрим на глубинные грибы при свете глубинных грибов, — он усмехается, — подержимся за руки. Такого у нас еще не было.
Андерс помалкивает. Романтика по-хоуковски. За неимением лучшего пойдет и это. Но теперь ему очень, очень хочется поцеловать Хоука.
…Все шаткое взаимопонимание рушится на следующий же день, когда Хоук соглашается убить древнюю тварь для духа в обмен на указание выхода с Троп.
Андерс сжимает и разжимает кулаки. Он впервые за долгое время слышит в себе Справедливость — тот рокочет, мечется. От него холодно. Андерс представляет, как заламывает духу руки, чтобы тот не вздумал вырваться и наброситься на его спутников. Хоук, верный своему слову, держится рядом с ним, идет плечом к плечу, не подозревая о гневе Справедливости.
— Чего ты злишься? — бурчит Хоук. — Пусть остается, они с порождениями тьмы друг друга перебьют, чище будет.
— Встреться тебе другой демон, — не удержавшись, шипит Андерс, — ты бы тоже согласился на любое его условие?
— Ты так говоришь, как будто сам не одержим.
— Справедливость бы с тобой не согласился, — сквозь зубы цедит Андерс, пытаясь унять сердцебиение — дух в нем беснуется и злится не только из-за действий Хоука, но и из-за его слов.
— О, я вытрахаю из тебя Справедливость, — обещает Хоук.
— Ты меня последний раз месяц назад трахал. Что-то в твои слова не особо верится.
Позади стонет Фенрис, требуя прекратить это. Видимо, уже жалеет, что не позволил Андерсу свалиться в бездну. Варрик говорит, что перенесет их разговор в свою новую книгу без малейших изменений.
В следующий миг они замолкают и забывают обо всех препирательствах: перед ними вырастает древняя тварь и гоняет их добрых два часа. Андерс едва успевает поддерживать во всех силы, попутно отмахиваясь посохом от дикарей-уродцев.
Когда они все-таки ползут к выходу, не веря, что наконец чуют легкое дуновение ветра с поверхности, дорогу им преграждает дух, с которым Хоук опрометчиво пошел на сделку. Андерс хочет заявить, что он же предупреждал, но у него совсем нет сил. Он перехватывает посох и готовится к еще одной схватке, чувствуя себя совершенно разбитым. И все остальные тоже выдохлись. Один только Хоук храбрится.
То, что происходит дальше, Андерса надолго шокирует.
Хоук, рванувшись вперед, взмахивает мечом и ревет:
— Пошел прочь, демон!
И духа сметает. Он истаивает, прячется где-то за пределами реальности. Хоук, похоже, и сам немного удивлен силой своего гнева.
На поверхность они выбираются через несколько часов.
А Андерс так и думает, что, может быть, Хоук и вправду вытрахает из него Справедливость, раз он одним только воплем смог прогнать древнего духа.
________________________
Продолжение-9. PG-13, ~1800 слов.
О заботе и хороших друзьях.
читать дальше
Стоит вернуться в клинику, как сразу его окружают пациенты, вопрошающие, маги и приятели. Андерсу кажется, что он отсутствовал год, а не несколько недель. Закружившись в делах, он даже немного отвлекается от мыслей о Хоуке. Но когда тот так и не объявляется спустя месяц, Андерс начинает всерьез беспокоиться.
Выгадав свободный вечер, он выбирается из Клоаки.
Разумеется, простых путей он не ищет, поэтому идет не прямиком к Хоуку, а сперва забегает в Висельник к Варрику. Ушлый гном уже развил бурную деятельность. Жалуясь на ужасную занятость, он руководит парой мужиков, которые тащат новую барную стойку. Но Варрик, несмотря на загруженность, все равно успевает видеть Хоука. И уж он-то знает, почему тот затаился.
Слушая его, Андерс отказывается верить ушам.
Он и подумать не мог, что первым, что увидит Хоук, вернувшись домой с Троп, будет Каллен, забирающий Бетани в Круг.
Андерс в смятении спешит к лачуге Гамлена. В голове бьются невеселые мысли.
Хороший же он друг!.. Так привык к тому, что Хоук всегда выходит сухим из воды, что даже не догадался навестить его. А еще думал ставить Гаррету какие-то условия… А Бетани? Как там Бетани? Бедняжка. Одна среди незнакомцев. Что еще хуже — среди храмовников. Андерс судорожно размышляет, сможет ли вывести ее подземными лазами на берег. Но даже если у него это и получится, то как Хоук отреагирует на то, что его сестра переправится в другую страну? Нет, он точно не позволит провернуть такое…
На улице еще не стемнело, когда Андерс забарабанил в дверь.
С запозданием Хоук, помятый и заросший еще больше обычного, открывает дверь. Прислонившись плечом к косяку, он приподнимает брови.
— Грустишь? — вместо приветствия спрашивает Андерс.
Хоук неопределенно ведет плечами. Развернувшись, он проходит вглубь дома. Андерс, сочтя это приглашением, следует за ним и закрывает за собой дверь.
Он рассчитывал, что к этому времени Хоук уже нарычит на него или отпустит какую-нибудь колкость, на крайний случай — пошлость, но тот молча проходит в дальнюю комнату. Андерс успевает понять, что дома никого нет, только мабари, приоткрыв глаза, таращится на него. Андерс отвечает ему прямым взглядом, мысленно произнося тираду о собачьих слюнях и кошках. Но мабари, сочтя его неопасным, снова погружается в дрему.
Андерс, в последний раз оглядев жилище, заходит за Хоуком в комнату. Тот, привалившись к стене, сидит на полу на видавшей виды шкуре, больше похожей на медвежью. В руке держит бутылку без опознавательных знаков.
— Говорят, антиванское, — изрекает Хоук. — Но я бы не верил. Хочешь? — протягивает он бутылку.
Андерс опускается рядом с ним на шкуру. Она не такая уж и большая. Приходится прижаться плечом к плечу. Приняв из рук Хоука бутылку, Андерс делает глоток и морщится. Если в Антиве пьют такое, то он не удивлен количеству озлобленных Воронов.
— Я не знал, — говорит Андерс. — Иначе пришел бы раньше. Прости.
Хоук прикладывается к бутылке. Разглядывая его внимательнее, Андерс содрогается и ругает себя все больше. Тени под глазами, общая неопрятность, тоска — что стало с его комком гнева и силы? Андерс ловит себя на том, что мысленно называет Хоука своим. Смешной, смешной Андерс.
— Может быть, — Андерс тянется к бутылке, и Хоук безропотно ее отдает, — хватит пить? Надо попросить Каллена узнать, как она там, я свяжусь с подпольем…
— Я уже все узнал. Она писала. Встретиться пока нельзя. Ей там даже нравится. — Искоса посмотрев на него, Хоук добавляет: — Нравится… не то что тебе.
Андерс отставляет бутылку в сторону, а Хоук продолжает:
— Но я все никак не смирюсь. Она должна быть здесь, рядом со мной и мамой. Если бы я не оставил ее, то ничего бы не случилось. Все приспособились. Гамлену просто плевать, он из борделя не вылазит, все на девок глядит, мама почти отвоевала поместье Амеллов и руководит ремонтом, а я… мне нечем отвлечься.
— Это не повод спиваться, — строго говорит Андерс.
Он придвигается ближе, и Хоук кладет голову ему на плечо. Сердце подскакивает до самого горла. Андерс берет Хоука за руку, подносит его ладонь к губам и целует костяшки.
Хоук так ничего ему и не отвечает. Просто молча сидит и смотрит в стену. Андерсу хочется заговорить, вовлечь его в беседу, но он никак не найдет слов. Ему ли убеждать, что Круг — это еще не конец света?.. Нет, от его болтовни не будет толку. Она не расшевелит Хоука.
Но и смотреть на него такого — погасшего, корящего себя и равнодушного — сил нет. Андерс поворачивается к нему полубоком, обнимает за талию.
— Гаррет, пойдем, приведем тебя в порядок, — шепчет он. — Пожалуйста.
— Мне и так нормально.
— Нет, от тебя несет потом и алкоголем… ты хотя бы закусываешь? Хоть иногда? Ты когда в последний раз мылся? Пойдем, — Андерс упрямо тянет его на себя, пытаясь приподнять.
Но, похоже, Хоук не способен долго терпеть уговоры. Взбрыкнув, он отталкивает от себя руки Андерса:
— Оставь меня в покое!
— Ты сопьешься и зарастешь грязью! У меня в Клоаке и то чище, чем у тебя здесь!
Хоук, так и не дав себя поднять, сосредоточенно отбивается от рук Андерса. Стоит тому протянуть ладони, чтобы ухватиться за плечо или талию, как Хоук сразу же шлепает по ним своими граблями.
Андерс сказал бы, что думает о грязи под его ногтями, но вместо этого выпаливает:
— Тоже мне, нашел трагедию! Сестра теперь живет отдельно!
— Думай, о чем говоришь! — ревет Хоук и вскакивает на ноги.
Андерс, сделав пару шагов назад, стискивает зубы.
— Неужели, — цедит он. — Ты все-таки встал. До уборной сам дойдешь?
— Пошел ты.
Хоук с размаху плюхается обратно на шкуру, опускает голову. На его лицо словно ложится черная тень.
— Ах так? — спокойно произносит Андерс, хотя внутри все и клокочет от злости. Кто угодно может поддаться унынию, но только не Хоук. Только не Хоук. — Ладно. Я пытался.
— Но не получилось, — бурчит Хоук. — Выход сам найдешь.
— Я еще раз попробую.
И, пока Хоук не сообразил, что к чему, Андерс вскидывает руки, сжимает кулаки и обрушивает стихию прямо на голову Хоука. Наспех призванный ливень хлещет водопадом, размазывает напором холодной воды Хоука по полу.
Единственное, чего не учитывает Андерса, так это своенравности магии. Торопясь, он сотворил ее, не сконцентрировав посохом, и теперь за это поплатился: последняя мощная волна бьет его в спину, и Андерс, потеряв равновесие, валится прямо на Хоука сверху.
Тот сдавленно шипит. Неловко вышло. Ладно хоть не отбил ему ничего… Андерс вынимает посох из креплений и откатывает к стене, поудобнее устраивается между ног Хоука. На лоб Гаррета падают последние капли затихающего дождя. Лужи неторопливо растекаются по полу, вода понемногу просачивается в дыры между досками.
На лице Хоука такое изумление, что Андерс не удерживается от смешка. Брови Хоука тут же собираются к переносице.
Андерс проводит по его мокрому лбу, убирая налипшие пряди. На ресницах Хоука тоже вода. Да и лежат они в луже… Но Андерсу хорошо, потому что на лице Хоука снова появились эмоции. Возмущение, гнев — все это знакомо. Все это правильно.
— Андерс, я убью тебя, — мрачно произносит Хоук и заключает его лицо в ладони.
Его прикосновения и слова снова разнятся. Он ласково гладит кончиками пальцев по скулам и говорит:
— Здесь все мокрое. Где все спать будут? Ты об этом подумал?
— Нет, — признается Андерс. — Но мне очень хотелось тебя расшевелить.
— Убью, — повторяет Хоук и, притянув его к себе, целует.
Его губы влажные, такие нежные, что Андерсу кажется, будто они целуются под водой. Он подкладывает ладонь Хоуку под затылок, закрывает глаза. Гладит по щеке. Хорошо, Создатель, как хорошо!..
Хоук прихватывает его нижнюю губу, оттягивает, проводит языком. Андерс чувствует напряжение в каждой мышце, тянет от груди до живота, в Хоука хочется вжаться всем телом. Но Андерс сдерживается. Не сейчас.
Отстранившись, он кладет ладонь Хоуку на щеку, смотрит в его янтарные теплые глаза. Ему так хочется сказать, что он любит его. Но вместо этого Андерс шепчет:
— Вставай. Приведем тебя в порядок.
На этот раз Хоук не сопротивляется. Андерс поднимается, протягивает руку, и Хоук позволяет помочь ему встать.
…Лиандра возвращается ближе к полуночи. К этому времени Хоук, чистый, высушенный, в свежей рубашке, сидит на стуле, а Андерс заканчивает подстригать его волосы.
— Мам, — Хоук не поворачивается, чтобы не схлопотать ножницами по уху, — это Андерс.
Андерсу неловко. Он краснеет, здороваясь, и не знает, куда себя деть. Настороженность из глаз Лиандры уходит. Она, поприветствовав его, замечает:
— Приятно знать, что у моего сына есть такие хорошие друзья.
— И, мам, — добавляет Хоук, — там небольшой потоп… Я постелил тебе в другой комнате.
На секунду притормозив, Лиандра явно борется с собой: ей хочется поинтересоваться, что произошло, но одновременно она точно видит, как Андерс в ее присутствии съежился.
— Не буду вам мешать, — наконец говорит она и, впорхнув в другую комнату, закрывается в ней.
Андерс выдыхает.
— Перепугался? — хохотнув, спрашивает Хоук.
— Не уверен, что мне удалось произвести хорошее впечатление.
Укоротив последнюю прядь на затылке, Андерс откладывает ножницы и, обходя Хоука кругом, придирчиво рассматривает свою работу. Хоук, запустив пятерню в волосы, тут же наводит на голове беспорядок.
— Спасибо, — улыбается он и требует: — Иди-ка сюда.
Андерс, недоумевая, приближается. Хоук, схватив его за подбородок цепкими пальцами, тянет к себе и целует во второй раз — уже грубее, засунув язык в рот и прикусывая губы. Андерса сносит от этого. Он позволяет притянуть себя еще ближе. Не отрываясь, он забирается к Хоуку на колени, прижимается к его груди. Хоук, обняв его, по-хозяйски кладет одну ладонь на поясницу. От него пахнет мылом и зубным порошком, он весь мягкий, вкусный, в нем можно утонуть, раствориться без остатка. Андерс, забывая дышать, жадно целует Хоука, рвется языком к нему в рот, поддается его атакам и притирается все ближе, уголком сознания боясь, что они рухнут вместе с табуреткой.
И краем уха Андерс слышит, как приоткрывается дверь и Лиандра говорит:
— Гаррет, милый…
Она осекается. Андерс, вернувшись с небес на землю, всполошено соскакивает с колен Хоук, бормочет «извинитедосвиданья» и позорно сбегает, в один прыжок добравшись до двери. Только оказавшись на улице, он проводит рукой по лицу, глубоко дышит, бешено оглядываясь. Неожиданно его разбирает смех. Нет, такое у него впервые. Еще ни у одного его протеже не было родительниц, способных вторгнуться в самый ответственный момент.
Веселье пропадает, уступив место смущению. Андерсу хочется биться головой о стену. Больше всего расстраивает, что после такого зрелища Лиандра наверняка его и на порог не пустит. Он, конечно, не навязывается, но что, если он случайно столкнется с ней где-нибудь на рынке? Он тогда сгорит от стыда.
Понурившись, Андерс спускается по ступенькам вниз и бредет по направлению к Клоаке, не замечая ничего вокруг.
Его догоняет Хоук, со всей дури хлопнув по плечу. Андерс успокаивается тем, что это он от большой радости, а не из-за того, что Андерс при его матери забрался к нему на колени.
— Ничего не забыл? — весело спрашивает Хоук и потрясает посохом.
И вправду. Крепя посох за спиной, Андерс убито спрашивает:
— Я попал впросак, да?
— Нет. Можно я переночую у тебя? — Хоук кладет ему свою ручищу на плечо.
— Лиандра тебя выгнала? — в ужасе распахивает глаза Андерс.
Хоук исподлобья смотрит на него.
— Ты все кровати и матрасы у меня затопил. На голых досках тоже ничего, конечно, но…
— Разумеется, — перебивает его Андерс, — спи у меня, сколько хочешь.
— Щедро. Но больше дня в Клоаке я не выдержу.
— Я уже несколько лет живу, и ничего… — бормочет Андерс.
Они бредут к Клоаке, лениво переговариваясь.
— Я кровать тебе починю.
— Я сам уже починил.
— Созидание действует и на дерево?
— Нет, камней подложил. Кину ими в тебя, если еще хоть слово скажешь.
— Слово, Андерс.
— Какой ты…
— Какой?
— Смешной, Гаррет. И милый, пока не рычишь и не крушишь все подряд.
Андерс действительно думает, что любит его. Ему больше всего хочется сейчас раздеться, стянув мокрые тряпки, и заснуть на груди Хоука под его дыхание и биение сердца.
Но вслух он это, конечно, не озвучивает.
Хоук слишком звероват для такой романтики.
________________________
Продолжение-10. NC-17, ~1000 слов.
О походе за покупками.
читать дальше
Ночь они могли бы провести и получше, вздыхает про себя Андерс. Вины в том, что они не выспались, ничьей не было, если только не считать медвежьего капкана, в который попал полуночный пациент Андерса. Они с Хоуком только улеглись вплотную друг к другу и, сталкиваясь коленями, собрались заняться самым интересным, как в дверь клиники забарабанил заплаканный, истощенный мальчишка с почти помертвевшей ногой. Андерс провозился с беднягой пару часов, а потом, борясь со сном, кормил его. Конечно, после такого ни на какие подвиги уже не тянуло, и он, теряя звание героя-любовника, просто отрубился на груди Хоука. Остается надеяться, что хотя бы слюну на него во сне не пускал.
С утра пораньше Хоук и не собирается его покидать: одевается и идет хвостом. Андерс не протестует.
До тех пор, пока они не оказываются на рынке.
Андерс проходит привычными рядами, придирчиво рассматривает фрукты, отбраковывая потемневшие. Хоук — верх наглости! — упер яблоко и хрустит им. Кажется, он даже не крал его, а просто взял, угрожающе рыкнув на продавца.
— Хочешь? — предлагает Хоук ему надкусанное яблоко.
Андерс отмахивается. Его сегодняшняя цель — травы. Он находит любимую лавку и увлеченно швыряется в корзинках.
— Вот за этот хилый веник — один золотой? — изумляется Хоук, тыча в вязанку арборского благословения.
— Да, надо взять, оно редко бывает, — замечает Андерс.
Хоук ничего не говорит, но краснеет. Болтая с продавцом, Андерс раскошеливается на круглую сумму, благо с их вылазки на Глубинные Тропы он припас достаточно деньжат.
В следующей лавке Андерс засматривается на паутину из гургута — куда прочнее паучьей. Он уже тянется к кошельку на поясе, как вдруг Хоук, навалившись на прилавок, рявкает:
— Последнего, кто так обдирал людей, я насадил на меч!
Андерс в ужасе смотрит сначала на него, потом на шокированного торговца. Тот, попятившись, приглаживает бороду и подрагивающим, но громким голосом произносит:
— Не устраивает — уходите. Все равно у меня все заговорено, — с мстительностью добавляет он, как только Хоук тянет загребущую лапу к приглянувшейся Андерсу паутине.
Андерс торопливо хватает его за запястье. Он чувствует, что торговец заговорил чем-то огненным свои товары… Значит, всю шерсть на ручищах Хоука сожжет, если он что-то тронет.
— Устраивает, — миролюбиво говорит Андерс и кидает на Хоука гневный взгляд.
— Неужели ты не можешь обойти это заклятие? — бурчит Хоук.
— Нет, — Андерс убирает покупки в мешочек на поясе. — Нужно знать правильное слово, чтобы его снять. Иначе не получится.
— Попытаться все равно стоило бы, — оглянувшись на торговца, Хоук грозит ему кулаком.
Выйдя с рынка, Андерс отводит Хоука в безлюдный закоулок и накидывается:
— Теперь будешь не на меня, а на них рычать? Я закупаюсь у этих людей три года подряд!
— Они тебя обманывают, — безапелляционно заявляет Хоук.
Андерс, прижав его плечо к стене ладонью, пытается понять, шутит он или нет. Похоже, нет. Хоук смотрит на него нагло, ухмыляется. Доволен, зараза, тем, что из себя вывел.
— Ты мне так нравишься, — признается Хоук. — Особенно таким.
Андерс, прищурившись, упирается в его плечи вытянутыми руками, пригвождает к стене. Хотелось бы продолжить злиться, но весь гнев улетучился. Хоук, уловив изменения в его настроении, притягивает его к себе за талию. У Андерса перехватывает дух: они еще ни разу не обнимались так вне их домов. Да и вообще… Хоук редко обнимается. На Хоуке нет доспехов, на Андерсе — привычной мантии, и они похожи на двух обычных людей, а не на жестокого наемника с отступником. Взяв лицо Хоука в ладони, Андерс целует его. Хоук прижимает его ближе к себе, к разгоряченному солнцем телу. Спустив одну ладонь ниже, Хоук тянет бедро Андерса вперед, вбивая себе между ног, притирается к другому пахом.
У Андерса перехватывает дыхание. О, Хоук не врал, когда говорил, что он ему нравится таким. Тут больше, чем просто нравится…
Андерс кладет ладони на талию Хоука, плавно двигается к нему навстречу, проезжаясь бедром по члену, и Хоук отзеркаливает его движение. Разорвав поцелуй, Андерс касается губами соленой от пота шеи Хоука. Шепчет:
— Гаррет, я взрослый человек, у меня Зов скоро в голове зазвенит, а я с тобой, как подросток, жмусь…
Хоук стискивает одну ягодицу, трется пахом о него и мурлычет:
— Я тоже взрослый. Но это ты виноват, что заставляешь меня все это с тобой делать.
От его голоса мурашки бегут по коже.
— Пожалуйста, — просит Андерс, — давай вернемся в клинику. Я точно не кончу тут, слыша все эти крики с рынка…
— Уверен? — с хрипотцой спрашивает Хоук и двигает бедром.
Андерс не отвечает. Хоук начинает играть грязно: забывает о себе и делает все, чтобы довести до оргазма Андерса. Он касается кончиком языка его уха, влажно проводит по раковине. Руки его уже твердо закрепились ниже пояса: одна так и тискает задницу, а вторая трет член.
Андерс хочет его, до умопомрачения хочет. Он все-таки не выдерживает: накидывает на них легкий морок, чтобы никто не смотрел в эту сторону чересчур пристально. Это успокаивает и расслабляет. Хоук, прикусив его за мочку уха, шепчет:
— Я все заметил. Андерс, — выдыхает он, но продолжения так и не следует.
Андерс бесцельно водит руками по поджарому телу Хоука. Он вернет ему удовольствие потом, выполнит все, что Хоук попросит, но сейчас его плавит от всех его прикосновений. Он не способен думать ни о ком, кроме себя самого.
Хоук в одно движение разворачивает их, и теперь Андерс распластывается по стене. Он подается пахом к ладони Хоука, хватает его за руку и прижимает крепче.
— Не указывай мне, — рычит Хоук. — Руки на стену.
Приходится подчиниться. Прижав ладони к шершавой каменной кладке стены, Андерс выдыхает, глядя в янтарные глаза напротив.
Он хочет навсегда утонуть в них. Так, чтобы не осталось больше ничего. Быть с Гарретом и принадлежать только ему.
Он ведь добился своего, отстраненно понимает Андерс. Хоук всегда, с самой первой встречи хотел владеть Андерсом безраздельно. Ему удалось влюбить его в себя.
Андерс стонет, царапая стену: Хоук, почуяв, что он почти кончил, опустился на колени и взял в рот. Андерс обожает его губы. И обожает ладони Хоука, уверенно лежащие на ягодицах. Хоук не позволяет трахать себя в рот, Андерс и не просит, в конце концов, Гаррет всего второй раз делает ему минет. Но от одного вида Хоука с членом во рту колени подгибаются.
Андерс, теряя контроль, не находит в себе сил отстраниться, и кончает ему в рот, почти на губы. Хоук медленно отстраняется и сглатывает. Суетливо натянув штаны, Андерс целует Хоука глубоко, благодарно.
…Гаррет потом все-таки заканчивает то, что не сразу решился сказать:
— Я ведь до утра почти не спал, на тебя глядел. Демону бы себя продал, так присунуть хотелось. Не спи больше голым.
Вид у него при этом донельзя виноватый.
Андерс смеется так, что едва не задыхается.
А ведь когда-то он был уверен, что выдержки у Хоука — ноль, и он тот еще маньяк…
________________________
Продолжение-11. PG-13, ~1100 слов.
Первые тревожные звоночки.
читать дальше
Андерс воочию видит, как Хоук избавляется от своей черной тоски.
Он веселеет день ото дня, таскает его за собой повсюду, перебивает почти всех наемников Хартии в городе, тщательно их выслеживая. Андерс радуется. Через неделю Хоук извещает, что ремонт в имении Амеллов почти закончен, и теперь осталось только перетащить туда скудные пожитки и начать ходить на званые обеды со знатью. Андерс сочувствует ему и предлагает пожить у себя, если жизнь аристократа окажется невыносимой, но Хоук отмахивается: он и так уже вдоволь насладился Клоакой в их совместные ночи.
Закончив с домом, Хоук ненавязчиво зазывает его к себе, но Андерс отказывается. Ему хватило одной встречи с Лиандрой. Больше он не хочет попадаться ей на глаза. Ведь обязательно опозорится еще как-нибудь…
Еще через пару дней Хоук гордо сообщает, что ему разрешили встретиться с Бетани.
Но в тот же вечер он сидит в Висельнике вместе с Андерсом и молчит, уставившись в одну точку. Андерс, коснувшись его руки, просит:
— Поговори со мной.
— Да чего тут говорить… — Хоук вздыхает. — Она держится молодцом. А я, как гляну на эти храмовничьи рожи, так сразу хочу их все разукрасить. Самое отвратительное, — выплевывает он, — так это невозможность что-либо сделать. Я облажался. Снова.
— Почему? — осторожно спрашивает Андерс.
Он тут же жалеет о своем вопросе. Хоук горько усмехается и отвечает:
— Сначала Карвер. Я выцарапал его из лап смерти в боях при Остагаре, вывел из Лотаринга… И потерял, когда до спасения оставалось всего ничего. Это я должен был умереть, кинувшись на огра. Это я должен был защитить семью.
Андерс безмолвствует. Тут ничего и не скажешь.
— А с Бетани то же самое. Меня не оказалось рядом в нужный момент. Она жива, да… Но лучше бы ей быть со мной в новом доме. Если я… — Хоук замолкает, облизывает губы. — Я во всем виноват. Если я потеряю маму или тебя, то наложу на себя руки.
Андерс сжимает его запястье до боли.
— Не смей так говорить.
Он думает, что по нему уже Глубинные тропы плачут. Лучше бы ему поскорее закончить все дела в Киркволле и уйти. Но только не сейчас, когда Гаррет стал дорожить им. Самое главное — не разбить ему сердце.
— Хорошо, — неожиданно покладисто говорит Хоук, и от его голоса Андерс тает, как весенний лед под лучами солнца. — Если ты пообещаешь быть рядом.
Андерс удивляется ему сегодня уже в который раз. Видимо, Хоук меняется рядом с ним. Или, наоборот, сбрасывает с себя весь гнев и всю жестокость, прилипшие к нему за тяжелые годы. Мор, вспоминает Андерс. Битва при Остагаре… Он был наслышан о ней от Героя Ферелдена. Странно было бы, если б после такого Хоук остался прежним. Еще бы он не изменился, став наемником в свой первый год в Киркволле.
— Я всегда буду с тобой, — мягко говорит Андерс. Ему так хочется верить сейчас в свои слова.
— Пока твой дух не разлучит нас? — криво ухмыляется Хоук и смотрит на него неожиданно жестко и зло.
Ошеломленный, Андерс выпрямляется, уставившись на Хоука со смятением. Он запоздало понимает: злостью и нападками Хоук борется с подступившей к горлу болью — и нежностью на другом конце спектра.
— Справедливость давно помалкивает, — Андерс отводит взгляд. Дух в нем порой волнуется… Но все его порывы Андерс не отличает от своих. Иногда ему кажется, что Справедливость ушел. Или наоборот — подстроился под него, чтобы стать одним целым.
— Угу, — Хоук многозначительно кивает.
— Что? — начинает злиться Андерс.
— Ничего.
— Нет уж, говори.
— Чем ты занимаешься, когда выпроваживаешь меня по утрам?
— О, — притворно раскаивается Андерс. — Прости. Я должен был сразу сказать тебе. Видишь ли, я лечу людей.
— То есть, — Хоук смотрит в сторону, — к побегам магов из Круга и убийствам храмовников ты не причастен?
Андерс морщится.
С появлением Хоука в его жизни ему приходится жертвовать временем, которое он мог бы потратить на помощь магам. Но все равно у него остается возможность иногда провести пару бедняжек подземными ходами в Порт. А то, что на пути порой встречаются храмовники… Неужели Хоук думает, что лучше сдаться им? Без крови в некоторых случаях не обойтись.
— Ответь мне на два вопроса, — медленно говорит Хоук. — Только предельно ясно и честно.
Андерс смотрит на Хоука, готовый к любым расспросам.
— Первое, — начинает Хоук. — То, что между нами, для тебя серьезно?
А он-то думал, что вопросы окажутся сложными!
— Разумеется, серьезно, — мягко отвечает Андерс и опять берет его за руку.
— Второе, — черты лица Хоука остаются такими же жесткими. — Все идеи, рождающиеся в твоей голове, принадлежат лишь тебе?
Моргнув, Андерс непроизвольно пытается отстраниться, но Хоук крепко сжимает его ладонь в своей.
— Ты сломаешь мне пальцы, — разом охрипнув, шепчет Андерс.
Он зовет: Справедливость, что Гаррет имеет в виду?
— Ничего, вылечишь. Ты же целитель.
Он зовет: Справедливость, ты еще здесь? Ответь мне. Гаррет знает что-то, о чем я не догадываюсь? Мы ведь не принесем никому вреда? Ты же не обманываешь меня? Мы все еще друзья?
Ответа нет.
Андерс чувствует, как нестерпимая боль пронзает ладонь, и большой палец выскакивает из сустава.
Его чуть ли не подбрасывает от гнева. Андерс не пытается отцепить от своей руки пальцы Хоука. О, нет. Вместо этого он взмахивает ладонью и со всей силы опускает ее на дубовый стол, чтобы Хоук ударился о столешницу.
— Что и требовалось доказать, — скалится Хоук, не замечая, что кожа на его костяшках и пальцах лопнула от удара.
Его хватка слабеет, и Андерс вырывает руку. Он прижимает ее к груди, баюкая вывихнутый палец, и шепчет одно за другим заклинания, тянется к Тени за помощью.
— Кто сейчас отреагировал? — спрашивает Хоук. — Это он пришел в ярость?
— Какая разница, кто! Ты мне палец вывернул, ублюдок! — Андерс порывисто встает из-за стола, отталкивая стул. — Пошел ты.
Прижимая к себе ладонь, он уходит из Висельника.
Палец уже не болит. Болит сердце.
…А Хоук все равно приходит к нему вечером. Приходит и приносит совершенно идиотский букетик полевых цветов. Он так нелепо смотрится в дверном проеме с этим веником, что Андерс не находит в себе достаточно гнева, чтобы снести его стеной огня.
Хоук говорит:
— Я не хотел причинить тебе боль.
Он добавляет:
— Мне нужно было знать.
Андерс впускает его в клинику, позволяет лечь с собой в одну кровать и прижаться грудью к спине.
Хоук обещает:
— Я выгоню его из тебя. Он не принесет тебе счастья.
Андерсу хочется рассмеяться. Они никогда не договаривались со Справедливостью, что тот осчастливит его. Конечная и главная цель — освобождение магов. Счастье для кого угодно, но только не для Андерса.
— Прости меня. Прости меня, Андерс, я не имел права делать тебе больно. Мне так жаль, — и Хоук целует его в плечо. Потом находит ладонь и целует залеченный палец. А кожа на его собственной руке все еще содрана. Хуже того: Андерс замечает волдыри от ожогов. Свежих ожогов. Он задним числом вспоминает, что не просто ударил Хоука о стол, он еще и вложил в это силу. Огненную силу.
Но он ведь не хотел этого.
Создатель, он хотел совсем другого, когда приглашал Справедливость в свое тело.
________________________
Продолжение-12. NC-17, ~1100 слов.
Где лучше мириться и принимать решения.
читать дальше
Андерс, сам не понимая, как, лечит пострадавшую ладонь Хоука, не просыпаясь. В его снах уже давно нет Тени, но тело действует в обход сознания. А пробудившись, он сонно оглядывает плечи Хоука, грудь и живот, и избавляет его от мелких шрамов. Он любит все его рубцы, но убирает их безжалостно. Пусть ничто не напоминает о бесчисленных боях, через которые прошел Хоук, оставив за собой кровавый след.
Хоук, завозившись от его прикосновений, просыпается.
— Все хорошо? — хрипло спрашивает он, имея в виду, конечно же, вчерашнее.
Андерс кивает.
На столе все еще лежит глупый букетик Хоука. Сердце сжимается от нежности. Андерс не знает, чего ждать от этого человека, но не может перестать испытывать чувства к нему.
Несмотря на его активное сопротивление, Хоук все равно тащит его к себе в имение на завтрак. Андерс упирается и утверждает, что ненавидит принимать пищу в тесном семейном кругу, но когда Хоук слушал его? А теперь, с неожиданной болью осознает Андерс, Гаррет еще меньше станет обращать внимание на его слова, потому что они вчера прекрасно убедились, что мысли Андерса не всегда принадлежат ему.
В имении Хоука Андерс оказывается впервые. Все кажется ему огромным. О, как много коек для больных уместилось бы в этом коридоре! Улыбаясь своим мыслям, Андерс оставляет мантию вместе с перьевой накидкой на вешалке. Он выглядит не лучшим образом, весь помятый, но, по крайней мере, рубашка у него чистая и пахнет свежестью.
— А где твоя мама? — невольно вжав голову в плечи, спрашивает Андерс.
— Все еще ее боишься? — хмыкает Хоук. — На свидании. Какой-то аристократишка увивается за ней вовсю.
— Надо же, за мной тоже один аристократ все вьется… — бормочет Андерс.
Хоук тепло смеется. Пока Андерс вертит головой по сторонам и отходит в сторону от грозного вида мабари, Хоук тянет его по лестнице вверх.
— Мне надоело, — заявляет Хоук, — мириться с тобой у тебя в клинике. Там через раз кто-то стонет и умирает.
— Никто у меня не умирает! — возмущается Андерс, чуть не споткнувшись о последнюю ступеньку.
Хоук, дернув его за руку, резко подтягивает к себе, играючи поворачивает и, обняв сзади, толкает одной рукой дверь.
— Живи здесь со мной, Андерс, — то ли просит, то ли приказывает он. — Лучше твоей кровати.
— Недостаточно богато для меня, — усмехается Андерс. — Что за безвкусица.
Хоук возмущенно стискивает его в объятиях так, что кажется, ребра сломаются.
Подтолкнув его внутрь, Хоук ногой закрывает дверь.
Андерс, по большому счету, зря обвинил его в отсутствии вкуса. Комната красивая, без вычурности, но в каждой вещи чувствуется рука мастера. Похоже, все здесь Хоук заказывал у лучших мебельщиков и ткачей города.
— Я куплю тебе шелковые простыни, — обещает Хоук.
— Я с ним соскользну, когда во сне буду ворочаться.
— Я тебя удержу.
Андерс, извернувшись, поворачивается к Хоуку лицом. Тот так и не разомкнул рук, и Андерс почти сталкивается с ним носом.
— Ты действительно хочешь, чтобы я жил с тобой?
— Похоже, что я шучу?
Андерс отводит взгляд, пытается вырваться из чересчур тесных объятий.
— Мне надо подумать, — уклончиво говорит он, не надеясь, что Хоук поймет.
Переехать в Верхний Город… Он со своими ободранными перьями здесь будет настоящей белой вороной. Придется вставать на час раньше обычного, чтобы дойти до Клоаки. А еще, заработавшись, придется собирать силы в кулак и тащиться через весь город вместо того, чтобы рухнуть на лежанку прямо в клинике.
— Я попробую повлиять на твое решение, — хищно произносит Хоук и подбирается к нему грациозно и неотвратимо, как тигр.
…Когда они идут на второй заход, Андерсу приходится признать, что дар убеждения у Хоука просто огромный. Настоящий талант. Гаррет неутомимо гладит его по бедру, хотя кончил только минут пять назад.
— Создатель, — выдыхает Андерс, — мне ведь давно не шестнадцать лет.
— Ну и что?
Хоук кусает его за плечо, проводит носом по ключице и наваливается сверху, подминая под собой. Андерс распластывается животом по простыне. Пальцы Хоука проникают в него и легко скользят по сперме и смазке. Он касается простаты, с наслаждением прислушивается к сдавленному мурчанию Андерса.
— А что, если я… если кота заведу? — сбиваясь, спрашивает Андерс. Хоук движет ладонью ритмично, без устали, и Андерс возится, разводя ноги шире. Член снова становится твердым.
— Значит, ты переезжаешь? — Хоук добавляет второй палец, разводит их внутри Андерса ножницами.
— Я прикидываю… Ммм, — Андерс жмурится: Хоук увеличил темп. — Прикидываю варианты.
— Но в целом согласен? — рокочет Хоук.
От разговора здорово отвлекают его движения. Андерс решает ответить ему потом. Хоук творил с ним чудеса с самой первой встречи, и сохранять разумную деятельность, пока он дарит удовольствие, просто невозможно. Андерс выгибается в пояснице, подставляясь, но Хоук так и не пристраивается к нему членом, продолжает дразнить.
— Тебе хорошо? — обжигает Хоук его шепотом.
— Как будто сам не знаешь!
Хоук целует его в шею с неожиданной осторожностью. Не кусает, как любит, а ласкает, лижет, прихватывает мягкими губами.
— Нет, не знаю.
Хоук точно смеется над ним и напрашивается на комплименты, пользуясь полубессознательным состоянием! Андерс выпаливает:
— Мне в жизни не было так хорошо, как с тобой!
Хоук двигает в нем пальцами все быстрее. Довольно хмыкнув ему в плечо, он резко вытаскивает их, обхватывает его за плечи и вздергивает на колени, прижимает к своей груди.
— Андерс, — выдыхает он и входит в него одним плавным движением. — Я…
Андерс стонет уже почти жалобно, не замечая, что Хоук не договорил. Тот гладит его по животу, по бедрам, но никак не возьмет в руку самое главное. Припав губами к его шее, Хоук улавливает его желание. Обхватив ладонью член Андерса, он движется быстро, и кончает первым — вбившись по самые яйца, крепко прижавшись мокрой от пота грудью к спине. Потом валит Андерса на кровать и берет у него в рот.
Надо признать, он не только поднаторел в искусстве минета за последние недели, но и выучил несколько грязных штучек. Андерс мечется по кровати, пока Хоук гладит пальцем его по простате и заглатывает глубоко, почти на полную длину. За секунду до оргазма Андерса он отстраняется, и Андерс кончает себе на живот. Хоук медленно вытаскивает из него палец, гладит по прессу, размазывая сперму. Андерс приподнимается на локтях, чтобы посмотреть на него, а Хоук, похоже, только этого и дожидался. Он резко склоняется и широкими движениями языка облизывает его живот.
Дыхание Создателя, думает Андерс, так и до третьего захода в рекордно короткие сроки недолго.
Когда Хоук все-таки валится рядом с ним, по-хозяйски закинув на бедро ногу, Андерс не удерживается от подколки:
— Я думал, ты продержишься подольше.
— Да я от одних твоих стонов и мычания чуть не спустил, — лениво отмахивается от него Хоук. — Так что, переедешь ко мне?
— Посмотрим. Сначала шелковые простыни купи, — уходит от ответа Андерс.
Ведь дело не только в клинике, осознает он. Если они будут жить в одном доме, то Хоук будет замечать, как часто он отлучается, чтобы помочь магам сбежать. Он точно заметит, как сильно Андерс погряз в этой подпольной борьбе. И ему это не понравится. Хуже того — Хоук попытается помешать ему.
С такими аргументами отказаться от предложения Хоука куда проще, чем казалось. Да и… Андерс улыбается. Да, ему точно больше нравится ютиться с Хоуком на узкой кровати, сталкиваясь всем, чем можно. На его огромном ложе слишком много свободного пространства между их телами.
________________________
Продолжение-13. PG-13, ~1000 слов.
Справедливость.
читать дальше
Ничто хорошее не длится вечно. Все нежности с Хоуком с лихвой компенсируются дракой с храмовниками. Андерс, забравшись под землю в погоне за сэром Алриком, ненавидит все вокруг, и особенно себя — он чувствует, как раздваивается, и уже не до конца управляет телом. Мысли множатся, пальцы дрожат и расплываются при взгляде на них. В груди колотится сердце, мечется, пытается вырваться из клетки ребер. А изо рта сыплются чужие слова. Грозные. Ревущие.
Андерс — Справедливость — заносит руку, чтобы нанести сокрушительный удар девочке-магу. Он убьет ее, он пощадит ее, он растерзает ее, он должен защитить ее, он уничтожит каждого, кто посмеет усомниться в нем, и она станет первой. Андерс умирает изнутри, его выжигает слепая ярость. Он видит предсмертный блик в глазах девчонки. Он содрогается. Просит пощадить ее. Он неумолим, и он покончит с ней.
А потом в глазах темнеет, и гнев уходит, остается только запоздалое понимание — у меня кровь по виску течет… И Андерс теряет сознание, чуть ли не плача от счастья: он спасется во тьме от раздирающих, противоположных друг другу неистовых желаний. Он — всего лишь человек. Он не может терпеть взаимоисключающие страсти с интервалом в долю секунды.
Он приходит в себя уже в клинике, и на него сваливаются ураганом воспоминания. Он не открывает глаза — чувствует, что ресницы мокрые, и если попытаться поднять веки, то слезы хлынут по щекам. Андерс давно не ощущал себя настолько разбитым. Он осознает, каково это — перестать разделять себя со Справедливостью. Он жаждал убить ту испуганную магессу, с ужасом смотревшую на него, и одновременно желал защитить ее. Он помнит, как Хоук окликнул его, пытаясь привести в чувство… и помнит, как почти убил девочку, и он точно не промахнулся бы, не ударь Хоук его латной перчаткой в висок.
Андерс знает, что, открыв глаза, он обнаружит себя в одиночестве. Все отвернутся от него. Он бы и сам отвернулся. Лицемер. Столько кричал о защите магов, а теперь чуть не убил одну из них.
Память, мысли, разум — все напоминает решето. Все протерто через жернова, построенные Справедливостью. Они навсегда повенчаны друг с другом, и больше ни одну мысль Андерс не может считать своей. Они сплавились. Он больше не может доверять себе.
Андерсу так плохо, что он содрогается в сухом рыдании, прижав к глазам предплечье. Дрожит и плачет, но без слез.
— Андерс… — слышит он. — Ну же, все прошло. Все хорошо. Я с тобой.
И от этого хочется разрыдаться еще сильнее: Хоук все еще здесь.
— Уйди, — невнятно бормочет Андерс. Он вытирает ладонью ресницы, делает глубокий вдох и рывком садится.
Да, так и есть: он в клинике, на своей косой кровати. Возле нее на полу сидит Хоук. Не прикасается. Смотрит тревожно. Еще бы. Теперь-то он понимает, что его целитель — свихнувшийся одержимый, который может разорвать всех на куски в любой момент.
— Я не трону тебя, — ломким голосом говорит Андерс. — Все под контролем. Ты можешь уйти.
— А кто сказал, что я собираюсь? — тихо говорит Хоук. — Я не боюсь. Как ты?
Оглянувшись через плечо, он тянется назад. Андерс замечает маленький таз с водой. Вынув оттуда белый платок, чуть порозовевший от крови, Хоук отжимает его и подносит к виску Андерс.
Ах да, голова… Болит. Но ничего смертельного. Андерс касается лба кончиками пальцев. Теперь его связь с Тенью контролирует Справедливость. Позволит он залечить рану? Или заставит страдать?
Позволяет. Андерс подтягивает колени к груди.
— Скажи ему, — ровно произносит Хоук, — что я не оставлю все это просто так. Ты принадлежишь мне, а не ему. Ты — мой. Он не имеет права управлять тобой.
— Я сам его пригласил, — шепчет Андерс. Он машинально отмечает, что Хоук посчитал его своей собственностью… Но это все не имеет значения. Больше не имеет.
Он не смотрит на Хоука: не хочет видеть в его глазах укора.
Его убивает, что Хоук до сих пор ни разу не дотронулся до него. Только протер кровь тряпкой. Он потерял Хоука так же легко, как потерял контроль над собой.
— Так выгони его. Он обнаглел.
— Если бы это было так просто!
Андерсу неожиданно становится смешно. Он представляет, как говорит Справедливости: меня больше не устраивает наше соседство. Ты забываешь платить свою долю и не моешь посуду. Знаешь, я даже не могу никого привести потрахаться, потому что ты постоянно рядом торчишь. Андерс смеется, раскачиваясь из стороны в стороны, и срывается, со свистом летит в истерику, не прекращая хохотать.
И лишь тогда Хоук, изменившись в лице, садится с ним рядом, обнимает, притягивая к себе, и не дает двигаться. Андерс, вцепившись в его талию, прижимается щекой к холодной стали доспеха и смеется, смеется, смеется…
— Гаррет, — выдавливает он, когда приступ стихает. — Уходи от меня. Правда, уходи. Я принесу тебе только горе. Спасибо, что был со мной… Последний месяц стал лучшим в моей жизни. Но теперь — уходи.
Хоук отстраняется, цепко держа его за плечи. Андерс опускает голову.
— Посмотри мне в глаза, — командует Хоук, но Андерс не подчиняется. — В глаза, твою мать! — вдруг рявкает Хоук и встряхивает его.
Андерс чувствует себя в его руках тряпичной куклой. Марионеткой. Дерни за верные ниточки — и получи что хочешь. Он поднимает взгляд на Хоука. Тот покраснел от ярости.
— Еще раз заговоришь так — все зубы выбью. Вытрясу из тебя этого полоумного ублюдка и убью его. Мне решать, уходить или нет. Мне решать, что ты мне принесешь. Горе — так горе. Справлюсь. Вряд ли моя жизнь с тобой будет хуже, чем без тебя.
— Я не хочу так, — качает головой Андерс. — Ты заслуживаешь лучшего. Даже сейчас, Гаррет… ты боишься прикасаться ко мне, потому что знаешь, что в этом теле не только я. И это стало заметно. Хотя все совсем наоборот. Раньше он был отдельно. Теперь мы — одно целое. И тот, кого ты видишь, един.
— Значит, я разъединю вас. Он слышит это? Ему лучше бояться. Ему стоит сбежать в ужасе прямо сейчас.
Андерс смеется. Лучше хохотать. В противном случае он заплачет. Его вымотала сегодняшняя схватка с самим собой.
Хоук снова прижимает его к себе, но почти сразу же отстраняется и поднимается на ноги.
— Ты уходишь? — вскидывается Андерс.
— Нет. Снимаю все это. Останусь сегодня с собой.
Хоук избавляется от доспехов.
Ох. Он точно не боится, что Андерс опять слетит с катушек и накинется на этот раз на него.
— Ты знаешь… — Андерс смотрит, как Хоук снимает наплечники. — Он может попытаться тебя атаковать. Я могу попытаться тебя ранить.
— Посмотрим, как это у вас получится, — бесстрашно отвечает Хоук.
Оставив доспехи в стороне, он ложится вместе с Андерсом, сдвигая его в сторону и придавливая собой.
— Зафиксирую тебя понадежнее, — ухмыляется Хоук и обнимает его. Андерс безропотно сносит его тяжесть на своей груди. Так спокойнее.
Хоук лечит его одним лишь молчанием, одними лишь ласковыми прикосновениями к плечам. Его губы касаются линии челюсти, шеи. Андерс не двигается. Он боится разбудить в себе чудовище.
Ведь теперь он не знает, какие мысли принадлежат ему, а какие — Справедливости.
Андерс мечтает, чтобы все это закончилось, и он остался с Хоуком.
Наедине.
________________________Продолжение-14. слабая R, 1200 слов.
Разговоры до добра не доводят.читать дальше— Андерс, я хочу поговорить с ним, — заявляет ему Хоук примерно через неделю после выходки Справедливости.
— Уверен, он услышит все, что ты скажешь, — хмыкает Андерс. — Если ему не понравится, я почувствую.
— Нет, я хочу поговорить с ним лицом к лицу. Чтобы он ответил.
— Не знаю, как тебе помочь.
Они идут по переулку Нижнего Города. Давно уже стемнело, но ни одна банда не рискнет на них напасть. Стараниями Хоука стало можно ходить по улице без меча. Впрочем, Хоук все равно в полном обмундировании, а Андерс готов в любой момент вытащить посох.
— Зачем тебе он? — интересуется Андерс. — Все снова под контролем. Он не высовывается.
— Уверен?
— Более чем. Я…
— Эй, демон, — вполголоса прерывает его Хоук, — выходи, поболтаем.
— Это не сработает, — чуть раздражается Андерс и уже готовится выдать пламенную тираду про то, что его обижают подобные реплики, но не успевает: он проваливается к гребанную черноту.
…Придя в себя, Андерс вертит головой, ничего не понимая. Он словно выпал на короткий миг из реальности. Вокруг по-прежнему Нижний Город. Виски немного ноют. Руки подрагивают.
А потом Андерс опускает взгляд.
Оцепенев, он смотрит на Хоука. Тот сидит на земле, привалившись спиной к стене, и ухмыляется каким-то своим мыслям. Из носа у него течет кровь, и Хоук то и дело стирает ее тыльной стороной ладони.
Андерс боится того, что увидит, но все равно подносит руки к лицу, пытаясь разглядеть их в темноте получше.
Сбитые костяшки. Кровь.
Кровь Хоука.
— Дыхание Создателя, — осипшим голосом говорит он и рушится на колени возле Хоука. Тянет к нему руку, но Хоук только раздраженно отбивает его ладонь. Он даже не поднимает взгляд.
— Это я? — спрашивает Андерс, хотя вопросы тут ни к чему. — Что произошло? — почти вскрикивает он, хотя состояние такое, что хочется рыдать. Справедливость изрядно потрепал его нервы. — Гаррет, пожалуйста, не молчи, я ничего не помню…
— Не сомневаюсь, — усмехается Хоук и все-таки поднимает голову.
Один глаз у него уже заплыл полностью. Нос сломан.
— Ты хотя бы отбивался? — у Андерса внутри все обрывается.
— Нет.
— Почему?!
— Потому что я бы ранил тебя, а не его, — ровно отвечает Хоук, словно ничего не произошло.
Андерсу действительно хочется плакать. Он еще никогда не ощущал себя настолько беспомощным.
— Пожалуйста, разреши мне помочь тебе, — умоляет он, но Хоук все так же отбивается.
— Оставь, — недовольно рычит он. — Тоже мне, нашел проблему.
Андерс, сдавшись, садится с ним рядом. Помолчав, он спрашивает:
— Что ты ему сказал?
— Ничего особенного. Просто в следующий раз, когда он выползет, я уже найду способ, как его изгнать. Гребанный демон. Порождение, мать ее, тьмы.
Странно, но Справедливость даже не начинает ворочаться в ответ на слова Хоука. Видимо, беседа у них оказалась действительно жесткой, раз дух вышел из себя и накинулся на Гаррета, а теперь и вовсе затаился.
— А мое мнение вас не интересует? — бормочет Андерс. Просто потому, что смолчать не может. Ведь решается его судьба.
— А что, тебе с ним хорошо? — взрывается Хоук. — Может, я и вправду рушу ваш великолепный тандем? Вы всем довольны? Мне нужно ему поверить?
— Конечно, он всем доволен, — шелестит Андерс. — Он не уйдет.
— Это мы еще посмотрим. Пошли.
Хоук рывком поднимается и идет в самую дальнюю часть Нижнего Города — к лестницам. Андерс плетется за ним.
Справедливость, какого Мора ты творишь?..
— Куда мы? — бесцветно спрашивает Андерс.
— Ко мне домой.
— Дай я поправлю тебе лицо! — просит Андерс и тянется к его плечу.
Хоук, резко обернувшись, хватает его за запястье.
— Если ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе, — звенит Андерс, — то просто оставь меня здесь. Мне жаль, Хоук. Я не контролирую его…
— О, ты признал это? — обрывает его Хоук. — Первая ступень на пути к освобождению от одержимости.
Сникнув, Андерс идет за ним. Хоук перебирается пальцами с его запястья ниже, берет за руку.
— Не лечи меня, — бурчит Хоук. — Видимо, ты не поймешь ничего, пока не посмотришь на то, как начистил мне рожу по его указке.
— Я все понимаю…
— Нет, — припечатывает Хоук.
Андерс перестает с ним спорить.
Ему невыносимо стыдно, когда они заходят в имение Амеллов и встречаются нос к носу с Лиандрой. В ее глазах нет обвинения, лишь страх. Конечно, горько думает Андерс. Ведь ей невдомек, что именно он так разукрасил Хоука.
Гаррет не реагирует на вопросы и причитания матери, только отмахивается. Он почти силком тащит Андерса в свою комнату.
Он набрасывается без единого предупреждения — просто начинает сдирать одежду. Андерс пользуется тем, что Хоук расслабился, и лечит его, сращивает нос и убирает из-под глаза синяк.
— Вытрахаю его, суку, — рычит Хоук.
Пусть это будет так, думает Андерс. Пусть Хоук выместит эту злость, а не носит в себе. Он безропотно сносит укусы-поцелуи, рушится на постель, сразу же встает в коленно-локтевую.
Но Хоук, схватив его за талию, переворачивает на спину, ложится сверху и задирает ноги Андерса к себе на плечи.
— Лицом к лицу, — приказывает он.
Сделай мне больно, хочет попросить Андерс. Чтобы стало больнее, чем тебе.
Как назло, Хоук снова нежен и аккуратен, и от его прикосновений по телу расплывается тепло и удовольствие.
— У меня не встанет сегодня, — шепчет Андерс. — Просто… просто трахни — и все.
На секунду Хоук нависает над ним с грозным видом, и Андерсу кажется, что он ударит его лбом по носу.
— Я ненавижу тебя, Андерс, — говорит он и целует в губы так ласково, что дыхание перехватывает.
Хоук берет его сегодня неторопливо, наслаждается каждым движением. Андерс смотрит ему в глаза. С ним впервые такое — член стоит, но разумом он не ощущает ни малейшего возбуждения. В нем слишком живы воспоминания. Справедливость, может быть, ты добивался именно этого? Чтобы Хоук больше не мог пробудить в этом теле чувств? Это твоя цель? Чтобы стать усмиренным, не порвав связи с Тенью…
Хоук жмурится, прижимается лбом к его лбу. Его скручивает в оргазме. Андерс крепко держит его за плечи, дышит глубоко и ровно, наблюдает за тем, как вздрагивают ресницы Хоука. Я люблю тебя, мысленно шепчет Андерс. Я люблю тебя слишком сильно, чтобы мучить.
Растянувшись на нем, Хоук не откатывается в сторону, а сползает вниз, устраивается между ног и берет член в рот.
Он все-таки заставляет его завестись и кончить. От этого на душе еще тяжелее.
Андерс начинает одеваться, избегая взглядов на Хоука. Тот, красивый и голый, лежит рядом, а Андерс натягивает штаны. Завозившись, Хоук недоуменно поглядывает на него, неторопливо надевает трусы. Кажется, собирается спросить, куда они пойдут. Его вопрос приходится пресечь на корню.
— Я становлюсь опасен, — негромко произносит Андерс. — Я исчезну, Гаррет. Просто исчезну, чтобы больше никому не навредить.
Хоука словно подбрасывает. Он стремительно подходит к двери, вытаскивает из замка ключ и швыряет его в угол.
— Сегодня ты никуда не идешь, — не терпящим возражений тоном говорит он.
— Ошибаешься. Я не боюсь тебя, — Андерс смотрит ему в глаза и встает с кровати. — И никогда не боялся. Пропусти меня. Я принял решение.
Хоук поворачивается к нему боком, ударяет кулаком по стене.
— Прочь с дороги! — Андерс прячется за жесткими словами так же, как за ними прятался раньше Хоук. Он начинает понимать его.
— Я люблю тебя, Андерс, — глухо говорит Хоук, так же не глядя на него. — И если ты уйдешь, я найду тебя и убью.
— Не убьешь, — быстро, машинально отвечает Андерс, и замерев, смотрит на него. Признание в любви выбивает из колеи. Как было бы просто, будь он для Гаррета всего лишь приятелем для потрахушек.
— Создатель… — выдыхает Хоук, зажмурившись. — Конечно, нет. Я не смогу, — он разворачивается к нему, подходит в два шага и рушится на колени перед Андерсом. Схватив его за руки, Хоук целует его пальцы. — Не уходи, Андерс. Мы сможем справиться со всем.
Ладони дрожат. Андерс резко ощущает смертельную усталость.
…Ночь он проводит вместе с Хоуком. Андерса все еще ломает, мучает лихорадка. Похоже, Справедливость рушит что-то в его организме каждый раз, когда перехватывает управление. Справедливость приносит ему слишком много вреда.
Ему — и Хоуку.
ОБЗОРАМ
@темы:
Мои фики,
Dragon Age
-
-
19.04.2015 в 19:22Круто, Эрни, очень круто! Мне нравится эта их мужская романтика ♡♡♡
-
-
19.04.2015 в 19:32спасибо большое, Герти
-
-
19.04.2015 в 19:39-
-
19.04.2015 в 19:53-
-
19.04.2015 в 20:24Рыжий комок, спасибо
у меня сейчас в документе, где я это строчу, 16к слов и проблема с идеями для дальнейшего повествования, что причиняет боль. а ведь я собирался закончить на драббле в 800 слов
-
-
23.04.2015 в 14:42-
-
23.04.2015 в 14:48и скачай, начиная с первой, она проходится сложно, жесть как сложно, и графон там поначалу вызывает нервный смех, но она знакомит с таким захватывающим миром, с таким проработанным, она дарит таких шикарных персонажей, ооооооо, она великолепна *_____________*
-
-
23.04.2015 в 16:49Андерс находчивый, хехе ♡
Хоук, запустив пятерню в волосы, тут же наводит на голове беспорядок.
Умилилась вся. Так точно подмечено ^__^
-
-
23.04.2015 в 22:46я очень рад, что тебе понравилось
-
-
24.04.2015 в 08:42-
-
24.04.2015 в 10:59-
-
27.04.2015 в 15:35-
-
27.04.2015 в 19:15-
-
28.04.2015 в 02:27Его финальная фраза меня добила
-
-
28.04.2015 в 10:41спасибо
Саша Осенний.,
gerty_me, мне так нравится, что при всех достоинствах он то еще идиотище огромное
-
-
03.05.2015 в 21:10-
-
03.05.2015 в 21:38-
-
03.05.2015 в 22:06чтобы потом стало мучительно нежно и сладко-
-
03.05.2015 в 22:14-
-
04.05.2015 в 16:39лучше бы им, конечно, расстаться
-
-
04.05.2015 в 18:02-
-
04.05.2015 в 18:56-
-
04.05.2015 в 19:18если про Хоука, то для него здесь привычно сначала выбеситься, сделать глупость, потом пожалеть. точнее, наверно, он мог пожалеть о том, что причинил боль, только если обидел Андерса. об остальных жалеть бы не стал. он жестокий и импульсивный. но он ведь действительно раскаивается. характер не перекуешь в один миг.
если про Андерса, то как тут еще отреагировать, когда тебе делают больно? так же на эмоциях ударить в ответ. а кто более ответственен за его поступок - он сам или сплавившийся с ним Справедливость, это остается за кадром.
в общем, мне жаль, что я тебя расстроил. но мне конкретно в этом тексте их отношения видятся так. не только нежность и любовь, но и кризисы. и причинение боли друг другу.
мне сейчас вспомнилось, как Дориан говорил, что иногда тот, кого ты больше всех любишь, оказывается тем, кто ранит тебя сильнее всего
-
-
04.05.2015 в 20:09в отношении Хоука
сначала выбеситься, сделать глупость, потом пожалеть.
так-то это насилие. Причинение физического увечья. Причем не в пылу драки, а именно когда Андерс пытался его успокоить
если про Андерса, то как тут еще отреагировать, когда тебе делают больно?
к Андерсу претензий не имею. Как может, так защищается
мне сейчас вспомнилось, как Дориан говорил, что иногда тот, кого ты больше всех любишь, оказывается тем, кто ранит тебя сильнее всего
полагаю, все ж таки Дориан имел ввиду морально-эмоциональный аспект
-
-
04.05.2015 в 22:32так-то это насилие. Причинение физического увечья. Причем не в пылу драки, а именно когда Андерс пытался его успокоить
Хоук хочет получить ответ на свой вопрос. Андерс больше молчит в тот момент и ищет ответ в себе, а не успокаивает. Хоук своего добился - заронил в голову Андерса мысль, что он может не замечать, что ему навязывает Справедливость. могу поставить в предупреждения "насилие", но, на мой взгляд, обычно оно несет в себе более разрушительную силу.
полагаю, все ж таки Дориан имел ввиду морально-эмоциональный аспект
это да. но я вспомнил и сразу озвучил все, что вспомнил
-
-
06.05.2015 в 05:30Они чудесны! Спасибо за порцию приятностей прямо с утра
-
-
06.05.2015 в 16:54-
-
06.05.2015 в 22:08Очень страстно получилось
-
-
07.05.2015 в 12:27спасибо, Герти
-
-
11.05.2015 в 14:25