Хирург
Бета: прекрасный Воктер
Персонажи: Хоук\Андерс, Дориан, Фенрис Лето
Размер: в целом ~72.000 слов, эти главы ~10.000
читать дальшеРейтинг: NC-17
Жанр: AU, экшн, криминальная драма
Предупреждения: немного мата
Саммари: Жизнь Андерса, подпольного врача, была вполне сносной ровно до тех пор, пока в его клинике не появился с простреленным плечом Хоук. И все перевернулось с ног на голову.
Примечания: Импульсивные поступки, безрассудные побеги и вопросы доверия.
(Главы 1 и 2, 3 и 4, 5 и 6)
7 глава
7 глава
Андерс спал чутко. Когда кровать рядом с ним промялась под чужим весом, он мигом встрепенулся.
— Тихо, это я, — прошептал Хоук.
Андерс обернулся, сонно глянув на него через плечо. Солнце еще не встало. Хоук улегся рядом в одежде, пропахшей табаком, подвинулся поближе к Андерсу и обнял его со спины.
— Почему ты не постучал, как в прошлый раз? — пробормотал Андерс, снова закрывая глаза и подкладывая под голову ладонь.
— Не хотел будить. И на этот раз я не забыл ключ.
Хоук притянул его к себе за талию, а вторую руку устроил на подушку над головой Андерса, зарывшись пальцами в волосы.
Андерс, сомневаясь, сон это или явь, позволил себе снова заснуть. Тем более что Хоук наверняка провел бессонную ночь и меньше всего сейчас нуждался в вопросах…
С ним было хорошо. Уютно. Одновременно — тревожно, потому что острая, незнакомая близость играла на нервах, как на гитаре, и они вибрировали, как струны. Горячая ладонь Хоука на животе заставляла пульс биться чаще, одновременно где-то в горле и в паху. Хоук чувствовался всем телом, хотя прижимался только грудью.
Андерс вынырнул из забытья, когда комнату уже залило солнечным светом. Хоука рядом не было. Значит, и прикосновения к бедру приснились, и член, прижавшийся к ягодицам, тоже померещился.
В ванной шумела вода.
Андерс, спустив ноги с кровати, потер глаза. Кеды Хоука валялись возле двери. Андерс представил, как тот снимает их перед тем, как войти в номер, и крадется к кровати на цыпочках, чтобы не разбудить его. Вставшая перед глазами картина вызвала улыбку.
Хоук так его и застал: сидящим на кровати и глупо улыбающимся.
— Что-то смешное вспомнил? — хмыкнул Хоук. — Доброе утро.
Наклонившись, он чмокнул Андерса в макушку. С кончиков его волос упали капли воды. Андерс проводил Хоука взглядом. Тот, потягиваясь так, что футболка оголяла полоску кожи на соблазнительной пояснице, подошел к окну и распахнул занавески. Безжалостный солнечный свет, уже ставший холодным, залил всю комнату.
— Хорошее утро, да? — тихо спросил Андерс, любуясь спиной Хоука.
— Одно из лучших. Давно таких не было, — подтвердил Хоук.
Андерс скрылся в ванной, повторяя про себя слова Хоука — одно из лучших, одно из лучших… Посмотрев в зеркало, он покачал головой. Андерс. Ты так безнадежно влюблен.
Утро продолжилось так же прекрасно, как и началось. Кресло было скомпрометировано вчерашним вечером, зато кровать проявила себя в лучшем свете. Хоук, усадив его к себе на колени, гладил по спине и целовал так, что у Андерса кружилась голова.
Отстранившись, Хоук сжал талию Андерса.
— Прогуляемся? — спросил он.
Сдержавшись, чтобы не брякнуть, что у него есть предложение получше, Андерс кивнул. Напоследок он коснулся кончиками пальцев синяка под глазом Хоука, ставшего желтоватым.
Прогулка оказалась не бесцельной; сначала Хоук привел его в кафе, в котором все стены были увешаны ловцами снов. Витражи отбрасывали разноцветные блики. Несмотря на антураж, меню оказалось самым обычным, и завтрак Андерса более чем удовлетворил. Он не любил эксперименты в еде, если только это была не стряпня Дориана. Но у Дориана был настоящий талант, и все, что он готовил, каким бы странным ни выглядел рецепт, было изумительным на вкус.
Хоук пожаловался, что на несколько дней выбывает из игры — никто не доверяет мужику, которому навесили фингал под глазом. Сразу становится понятно, что слишком много мухлевал. Андерс, улыбаясь, слушал, как этой ночью Хоук даже надел черные очки, но сделал только хуже: будучи в них в плохо освещенном помещении, он выглядел еще подозрительнее и глупее.
— Мне нужна новая машина, — сказал Хоук, расплачиваясь за заказ. — Та засветилась на радарах. Пойдешь со мной выбирать? Здесь неподалеку есть рынок поддержанных тачек.
— Даже если бы и не хотел, все равно пошел бы. Что мне еще делать, — вздохнул Андерс.
Это действительно было странно: столько дней подряд не дежурить по ночам в ожидании полуживого пациента и не нестись днем на паршивую работу, с которой его выпрут спустя месяц-другой. Не то чтобы Хоук давал ему скучать, но каждый спокойный день вызывал смутное чувство тревоги, как будто под кожей ползали тысячи мелких насекомых, и Андерсу начинало казаться, что он упустил что-то важное.
Может, нормальная жизнь — она именно такая? Он давным-давно забыл, какой она должна быть.
В голове кто-то гулко рассмеялся. Если бы он действительно желал жить, как все, то прогнал бы вчера Хоука и исчез.
Рынком Хоук назвал старую стоянку. Знак о платной парковке поржавел и покосился, но, едва они зашли за шлагбаум, как сразу же нарисовался хозяин стоянки.
— Привет, — Хоук кивнул ему, — есть что-нибудь на ходу?
— У меня все на ходу, — укорил тот. — Рад тебя видеть, Гаррет.
Андерс глянул на низкого мужичка. Глаза у него светились радостью. Похоже, когда-то Хоук ему здорово удружил.
Отойдя в сторону, Андерс тихо спросил:
— А Лето тоже сменит машину?
— Черта с два. Он ее слишком любит. Поменяет номера — и снова будет раскатывать.
Хоук, остановившись возле черного джипа, с сомнением пнул его по колесу, постучал ладонью по капоту и фыркнул: что-то в диагностике пошло не так. Они двинулись дальше.
— Мы оставили машину где-то в лесу. У нее дыры почти во всех стеклах, — заметил Андерс, заглядываясь на минивэн со значком «фольксвагена». Он представил Хоука с его серьезной рожей в хиппи-мобиле и хихикнул.
— Лето сегодня арендовал эвакуатор и рванул за своей красавицей, — хмыкнул Хоук. — О, смотри… — он в восторге остановился перед огромным черным уродом.
Андерс с сомнением глянул на него, но Хоук смотрел на машину влюбленными глазами.
— У нее колеса мне по грудь, — попытался воззвать Андерс к его здравому смыслу. — Тебе лестница понадобится, чтобы забираться.
— Нет, — невозмутимо ответил Хоук и распахнул дверь с водительской стороны, — достаточно просто повыше задрать ногу.
И, в подтверждение своих слов, он ловко запрыгнул внутрь.
— Идем сюда, — высунувшись, позвал Хоук.
Скривившись, Андерс обошел машину кругом и кое-как забрался в нее. Хоук в полнейшем восторге пробовал повертеть руль, завести мотор, включал и выключал фары и дворники. Чувствуя себя по высоте как в автобусе, Андерс оглянулся назад, на пыльное широкое сиденье, похожее на диван. Пока что ему нравился только люк в крыше автомобиля.
— Всегда о такой мечтал, — доверительно сообщил ему Хоук и, сжав колено, потрепал его ногу. — Пикап. Шевроле. Выпущена десятка два лет назад. Что еще для счастья надо? — высунувшись из окна, он крикнул: — Варрик, сколько с полным баком?
Пока он расплачивался, Андерс меланхолично разглядывал другие тачки. Он давным-давно отказался от намерения купить собственную машину, но если Хоук и вправду заплатит ему после того, как все кончится, достаточно, то он может приобрести тачку…
Зачем тебе она, Андерс? — спросил он себя, но так и не нашел ответа. Все, что ему нужно — это стабильная работа и возможность по вечерам проводить время в свое удовольствие. Может быть, даже вместе с Хоуком, если он не сбежит.
Андерс на его месте так бы и поступил: добыл как можно больше компромата на жителей района цепей и исчез. К чему еще обзаводиться обузой? Не то чтобы Андерс так низко оценивал себя, но он достаточно хорошо изучил психологию мошенников и убийц, чтобы не сомневаться, что в итоге все так и будет: он останется один на один со своей дурацкой влюбленностью, вспыхнувшей так некстати.
Загрустив, Андерс забрался обратно в машину и уложил локти и голову на приборную панель.
Хоук появился спустя несколько минут.
— Тачка моя, — похвастал он. Андерс лишь пожал плечами.
Они ехали недолго. Хоук не говорил, куда, а Андерс не спрашивал: решил не мешать ему получать удовольствие от покупки.
— Та женщина… — вдруг сказал Хоук. — У вас что-то было?
Андерс мгновенно понял, о ком он.
— Упаси боже.
— Она тебе нравилась?
— И сейчас нравится. Как человек. Поверь, — Андерс украдкой посмотрел на Хоука, — она точно тебе не нужна. Она, можно сказать, совесть района цепей. Если бы не она, то ситуация с лириумом была во много раз хуже. Почему ты так зациклился на этом медальоне? Что такого в этом амфетаминовом домике?
Хоук вел машину, как робот, как будто он всегда ею управлял. Он не чувствовал ни малейшего дискомфорта от непривычной коробки передач или иного руля. Однако на вопрос Андерса он ответил не сразу, сделав вид, что занят вождением.
— У меня есть несколько ниточек… — наконец-то сказал он. — И я слежу, что произойдет, если за них дернуть. Крупные места сбыта наркотиков. Возможные точки, в которых объявится один мой старый приятель, которому я не доверяю.
— Как его зовут? — встрепенулся Андерс. Возможно, он мог бы помочь, он почти всех из района цепей знает… И тогда угроза, нависшая над Касс, исчезла бы, как лужи после летнего дождя.
Хоук не обратил внимания на его вопрос.
— Лето — мои глаза в последнее время. Ему показалось, что он видел этого человека. Обознался. Однако, — жестко продолжил Хоук, — мне нужно знать, что эта женщина делала в притоне, через который когда-то шел основной оборот лириума, и почему она забежала в тот дом. Скажешь, она проходила мимо и просто обронила медальон? — Хоук вывернул в сторону Плаца. — Так не бывает, Андерс.
— Она носила его на руке, дважды обмотав цепочку, — пробормотал Андерс. — Присела на диван и уронила. Лето застал ее?
— Не успел. Его кто-то подрезал, причем так, что пришлось резко заворачивать. Машину занесло. Он потерял минут десять, пытаясь выбраться из грязи. К тому времени в доме никого не было.
Свернув с дороги, Хоук припарковался возле Плаца. Побарабанив по рулю, он, всматриваясь в идущих по тротуару людей, произнес:
— Я обещал помочь Лето с его любимой. А вечером замажу чем-нибудь синяк и пойду зарабатывать деньги. Но завтра я вернусь, и мне снова придется задать тебе вопрос про эту женщину. В противном случае я прибегну к другим способам выбивания информации. И ей это повредит гораздо больше, чем твои слова, и даже больше, чем мой интерес к ее особе.
Хоук проговорил это с ужасающей холодностью и спокойствием, за которыми Андерс практически воочию увидел, что ждет Касс, если район цепей перестанет ее уважать и бояться.
— Не надо, — тихо попросил он. — Она не заслуживает этого. Ты увидишь. Я скажу, только пообещай, что не причинишь ей вреда.
Как Крейгу, пронеслось в его голове.
Хоук кивнул:
— Обговорим все условия завтра. Не хочу знать ее имя сегодня. Иначе могу не удержаться и пойти вразнос.
Повернувшись к Андерсу, он протянул к нему руку, уложил ладонь на загривок и подвинул его голову, словно игрушечную, к себе для поцелуя.
— Ты придешь утром? — прошептал Андерс, когда Хоук на долю мгновения остановился.
Посмотрев ему в глаза, Хоук взял лицо Андерса в ладони и поцеловал опять — жадно, с языком, не давая Андерсу и шанса на победу в этой схватке. Андерс и не пытался. Он отдался страсти Хоука и растворился в нем, весь исчез. А когда губы Хоука оказались далеко, Андерс очумело пытался вернуться с запредельных высот на землю.
— Я приду днем. Не уходи никуда.
На прощание коснувшись пальцев Хоука, едва заметно взяв его за руку, Андерс выпрыгнул из машины и пошагал к Плацу, не оборачиваясь.
Ему было интересно, смотрит ли Хоук вслед ему, но Андерс боялся, что, повернись он, то бросится к Хоуку и будет просить остаться. Они провели вместе полдня — но как же этого мало.
В отеле было решительно нечем заняться. Вернувшись в номер, Андерс обнаружил в нем горничную. Ретировавшись, он дошел до балкона в конце коридора, выглянул наружу. На улице принялся вновь накрапывать мелкий дождь, вызывая тупую боль в висках.
Прикинув, сколько у него денег, и понадеявшись, что Хоук его не кинет с обещанной зарплатой, Андерс махнул на все рукой и решил начать претворять свои мелкие мечты в жизнь уже сейчас: он оделся потеплее, и, спрятавшись от дождя под капюшоном, пошел в книжный магазин. Сегодня он устроит вечер чтения. Дориан одобрил бы и обязательно посоветовал дополнить его бокалом вина или чем-нибудь покрепче и подушистей, но Андерс ограничился уютным креслом и свежей книгой, еще пахнущей типографской краской.
Он поймал себя на мысли, что просто пытается отвлечься. Он ведь не знает Хоука. Совсем не знает. Но немного представляет, на что тот способен. Вытерпеть боль. Обмануть человека. Убить человека. Что, если он сегодня будет не в карты играть, а искать Кассандру? И совсем не мягкими методами…
Книга про древних богов, пытающихся выжить в современном мире, сразу же начала навевать тоску. Перескакивая со строчки на строчку, Андерс не осознавал, что читает, и вскоре книгу отложил.
Что бы на его месте сделал Дориан?
Да чего себя с ним сравнивать… Дориан заговорил бы Хоука так, что тот пошел бы за ним на край света, забыв о лириуме. Андерсу же придется маневрировать и выторговывать поблажки для Касс. М-да, узнай она о его мыслях, он бы несдобровал.
Вечером Андерс порывался позвонить Хоуку или хотя бы написать, и даже брал телефон в руки, почти уже решившись потревожить его, но каждый раз отказывался от этой затеи. Наверняка Хоук занят облапошиванием честных и не очень граждан.
Андерс не жалел их — хорошие люди в казино района цепей не шли. Все игорные заведения в этом месте — испытание для нечистых на руку. Повод пощекотать нервы. Даже если ты играл честно, то можешь ожидать драки или разборки с пистолетами или ножами — так уж заведено, что никто в районе цепей не обучен с достоинством принимать поражение.
Но чаще всего, конечно, приходили мелкие бизнесмены и отмывали деньги, меняя их на фишки и выигрывая поставленное обратно. Казино не было до этого дела. Им хватало процентов.
Пожалуй, казино даже нравилось бы Андерсу, если бы эти заведения не были одним из крупнейших пунктов сбыта лириума.
Отель ему надоел к ночи. Поэтому Андерс, радуясь, что от дождя остались только лужи, пошел к Дориану.
Правда, удача улыбаться ему перестала, Дориан закрылся в спальне со своим Максом, пообещав выслушать его стенания позднее, и Андерс остался один на один с диваном и Джасом. Джас оказался изрядно зол на его отсутствие.
Кто ж думал, что котик, живший у помойки, так радовавшийся, когда Андерс его подкармливал, будет той еще скотиной, если взять его домой…
Ложась спать, Андерс пробормотал, попытавшись погладить Джаса:
— Пусть мне приснится Гаррет. Только не как в прошлый раз. Я ничего не имею против легкой эротики с небритыми мужчинами…
Джас, легонько цапнув его за палец, только зашипел и ускакал в другой конец комнаты.
Но ночь прошла без сновидений.
Утром, сидя на кухне, Андерс сонно наблюдал за сборами Дориана и смиренно ждущим Максом.
Дориан, укладывая волосы, одновременно помогал Андерсу разобраться в тонкостях людской психологии.
— Если он не завалил тебя сразу же, то, очевидно, для него эти отношения представляются чем-то серьезным, — донесся звонкий голос Дориана из ванной.
— Или он терпелив до ужаса, — буркнул Макс из угла кухни.
Андерс обернулся к нему:
— Это ты сейчас только что сказал, что я не очень похож на того, кого хотят завалить с первого взгляда?
— Что у тебя с самооценкой? — возмутился Дориан, выходя из ванной. — Не слушай его. Макс — тот еще циник.
— Или он болен, — подтвердил свое реноме Макс.
— Ну спасибо, — скривился Андерс.
— Этот детина — и болен? — усомнился Дориан. — Прекращай рушить счастье моего лучшего друга, — приказал он Максу. — Вы слышали, что я сказал. А я никогда не ошибаюсь. Ты для него не просто источник ценной информации. Иначе бы он ее выбил силой, а не начал ухаживания.
Похоже, Дориан уже не скрывал связь Андерса с преступным миром от Макса. Значит, они сблизились на расстояние вытянутой руки, хотя Дориан предпочитал всех удерживать как можно дальше, примерно на расстоянии его сияния.
— Да, я больше верю Дориану, — согласился Андерс, надеясь, что Макс не окажется переодетым копом и не посадит его за подпольную клинику. — Это приятнее.
— Должен же кто-то оттенять его безграничный оптимизм, — проронил Макс.
Дориан смерил его испытующим взглядом, словно спрашивая, как тот осмелился сказать хоть слово против.
Обычно на этом моменте все пассии Дориана ломались. Макс только чуть нахмурил брови. Словно напоровшись на стену, Дориан резко отвел глаза. Андерс успел заметить легкое смятение на его лице, но его практически мгновенно сменило беззаботное выражение, будто ничего не произошло.
— Ну, я пошел, — торопливо засобирался Андерс. — Спасибо за ночлег, советы и все такое. Меня ждет важный день.
— И кота своего забери! — напутствовал Дориан.
Андерс сделал вид, что его не слышал.
Он смутно надеялся, что к его возвращению Хоук уже будет в отеле, но одновременно и опасался этого — ведь ему ясно было сказано сидеть в номере… Впрочем, если бы Хоук пришел и не застал его на месте, то уже бы начал названивать.
Так и оказалось: в Плаце Андерса никто не ждал.
Зато, утешил он себя, можно продолжить читать книгу — утром проще отвлечься от бесплодных размышлений.
Хоук появился спустя пару часов, когда Андерс окончательно извелся в ожидании. Он заскребся ключом в замке, как будто пришел к себе домой. Андерс, отложив книгу, радостно потрусил его встречать. Пожалуй, все дела могут подождать, он успел соскучиться.
Хоук обнял его за талию, похоже, удивившись напору Андерса. Прикрыв за собой дверь, он привалился к ней спиной. Слов не было — да и не нужно. Обняв его за шею, Андерс притиснулся ближе, еще ближе, чтобы чувствовать складки его жесткой куртки через тонкую вискозу своей кофты.
— Господи, Андерс, — выдохнул Хоук ему в губы. Его широкая ладонь легла Андерсу между лопаток, вторая спустилась пониже спины.
— Да? — мурлыкнул Андерс, подтягивая его к себе за отвороты куртки. Чувствовал, что Хоук дуреет от его напора.
Хоук, коротко посмотрев на него, быстро подхватил его под ягодицы и в несколько шагов оказался у кровати. Сбросив на нее Андерса, Хоук скинул куртку и опустился рядом. Он провел ладонью по щеке Андерса, взял пальцами за подбородок и поцеловал — не так, как у двери, а нежно, наслаждаясь легкими касаниями.
Андерс поплыл от его ласки.
Он погладил Хоука по скуле, запустил руку ему в волосы, спустил ниже, за ворот рубашки, чуть царапая шею. Хоук уже переместил ладонь ему на бедро.
Но, едва Андерсу показалось, что самое время оседлать его, как Хоук, хлопнув его по заднице, откатился и бодро заявил:
— Сперва дела.
И рывком сел на кровати.
Андерс едва не застонал от разочарований. Опять! Хоук опять сделал это. Раззадорил и обломал.
— Ты болен? — брякнул он, вспомнив утренний разговор.
Хоук пораженно на него оглянулся.
— Прости?
— Да ничего, — Андерс со смущением сдал назад.
Хоук хмыкнул.
— Андерс, если тебе нужны результаты анализов, я принесу. Но только после того, как мы закончим разбираться с медальоном. Иначе мы весь день проведем в постели.
— Тебя поджимает время? — Андерс, подтянув колени к груди, обнял их. Хоук сидел к нему спиной, скрывая лицо, и Андерсу это совсем не нравилось. — Тебе кто-то угрожает?
— Вроде того, — кивнул Хоук. — И у меня действительно не так уж много времени. Так ты поможешь мне?
— А что мне еще остается… — вздохнул Андерс.
Если в районе цепей и было что-то хорошее, то этим, несомненно, являлась Кассандра Пентагаст. Никто не знал, откуда она появилась и что ей было нужно, но все в один голос признавали, что она один из самых важных членов их сообщества. Железный кулак Кассандры сдержал войну между двумя группировками семь лет назад, когда Крейг и Броуди рассорились в пух и прах. Это случилось, когда до Броуди дошло, что Крейг не собирается делиться с ним, своим первейшим помощником, рецептом лириума и уж тем более местонахождением фабрики по его производству. Броуди это вывело из себя. Он порвал все отношения с Крейгом, набрал ребят и приготовился устроить темную своему бывшему боссу.
Говорят, что он планировал запытать Крейга так, что тот стал бы молить о пощаде, и мало кто сомневался, что так и было бы — мелкая душонка Броуди всегда была охоча до людских страданий. Над головами витало понимание, что разборки не миновать, и Крейг почти не спал, постоянно держась за пистолет.
Потом на сцене появилась Кассандра, и все выдохнули с облегчением.
Все знали, что между ней и Броуди состоялся всего один разговор, но никому не было известно, что же она сказала.
После этого Броуди переключился на махинации с оружием, а Крейг, повеселев, принялся за старое — а именно за лириум, чье производство он свернул на время конфликта.
Новички считали Касс призраком, которым пугают непосвященных, и для этого были основания. Ее мало кому удавалось увидеть. А те, кто знал ее в лицо, не представляли, где она живет. Ясно было одно: не в районе цепей. Что ей было нужно и почему она разняла Крейга с Броуди? Это тоже осталось загадкой.
Но самое главное, и эту часть истории Андерс любил больше всего, семь лет назад лириум перестал литься в сторону школ. Раньше он был бичом старшей школы — каждый хотел попробовать запретный наркотик. Это было своего рода испытание: выдержишь или нет. Все верили в миф, что лириум показывает, каков ты на самом деле, и если общепризнанный неудачник не откинется после дозы, то его перестанут забивать — выяснится, что он силен внутри. А футболистам и звездам вроде чирлидерш постоянно надо было что-то кому-то доказать.
Летальные исходы случались регулярно. Смертность среди школьников росла.
Но семь лет назад ручеек, утекающий в сторону учебных заведений, исчез.
Крейг никак это не комментировал, а Броуди и ему подобные радовались: один из источников дохода у Крейга пропал. За это все в один голос благодарили Касс.
— И в целом, — подвел итог Андерс, — ее все боятся и уважают. Сильные признают только силу. А она — железная леди.
Хоук кивнул, показывая, что принял его слова к сведению, и задумался, глядя в стену. Он снова уселся на это злополучное кресло, которое Андерс успел возненавидеть. Он устроился напротив Хоука.
— Какая она? — наконец спросил тот.
Андерс с готовностью ответил:
— Красивая. Стройная. Вся из стали. Я бы не хотел, чтобы она проводила со мной воспитательную беседу.
Хоук опять кивнул. Словно что-то вспомнив, он перевел взгляд на Андерса:
— Ты говорил, ее мало кто видел. А тебе, полагаю, повезло по какой-то неведомой причине?
— Очень даже по ведомой, — буркнул Андерс. — Она стала моей первой пациенткой.
Хоук приподнял бровь.
— Ты не рассказывал, как оказался подпольным хирургом.
— Я не люблю это вспоминать, — тихо ответил Андерс.
Хоук, склонившись вперед, взял его за руку, переплетя с ним пальцы.
— Но тебе, пожалуй, расскажу, — решил Андерс, глядя на то, как Хоук бережно держит его ладонь.
Хоук попытался возразить, сказав, что Андерс не обязан делать это прямо сейчас; но Андерс решил, что рано или поздно этот вопрос опять встанет между ними, и лучше отмучиться сейчас.
— Я был молодым и зеленым, когда приехал сюда поступать в медицинский, и даже не представлял, что дешевый район может оказаться насквозь бандитским, — начал он.
Город его поразил: большой, людный, не то, что его родной пустынный, похожий на склеп. Родители Андерса никогда не поддерживали его в стремлении стать врачом, и он практически сбежал из отчего дома. Несмотря на то, что он хватался за любую подработку, денег катастрофически не хватало. Он снял самую дешевую квартиру, какую только нашел, и его не слишком испугали улицы с разбитыми фонарями и стенами, измалеванными граффити. Только спустя месяц он осознал, что живет в окружении людей, у которых на лице постоянно синяки, а под одеждой что-то выделяется, будто припрятанное оружие.
По ночам раздавались выстрелы. Иногда Андерс не замечал лужи крови в лифте и наступал в нее. Он начал бояться и все чаще отпрашивался с работы пораньше, чтобы успеть вернуться домой до темноты.
К тому времени он проучился три месяца и почти подошел к своей первой сессии.
Тогда-то в его дверь и забарабанили. Сначала надрывался звонок, потом кто-то явно колотил ногой. Времени было два ночи. Андерс, разом проснувшись, взял с кухни нож и пошел смотреть, кто так бесцеремонно прервал его сон.
Увидев в «глазок» женщину, держащуюся за лицо, он, поколебавшись, открыл.
Она представилась Кассандрой и опустила руку. Ее лицо пересекала красная полоса. Пихнув Андерсу в руки пакет с алкоголем, иглой и хирургической нитью, она прошла внутрь и, включив на кухне свет, сказала, чтобы он зашил ей рану, а она не постоит за оплатой его труда.
— У меня тряслись руки, — Андерс переживал, как будто Касс пришла к нему только вчера. — У меня же из практики было только мытье полов в больнице!.. Она рявкнула, чтобы я немедленно приступал за дело, пока у нее мозги не вытекли через эту царапину.
Он старался как мог, но шрам у Касс все равно остался на всю жизнь. Однако ее это, похоже, не слишком расстраивало — она даже пошутила с каменным лицом, что никогда не собиралась становиться моделью.
Провожая ее до двери, Андерс робко спросил, кто ее так и почему она пришла к нему.
Тогда-то он и узнал, что те, кто обижают Касс, долго не живут, а она знает абсолютно всех в районе цепей, и юный медик не ускользнул от ее взора.
Все покатилось по наклонной в ту ночь.
В его квартиру потекли пациенты.
Андерс чуть с ума не сошел. Он сам учил основы первой помощи и хирургии, значительно обогнав однокурсников. Постепенно он привык, и сердце перестало выпрыгивать из груди каждый раз, когда он слышал звук дверного звонка.
Ему приносили деньги, но их не хватало на обучение — прежде всего, потому, что бандиты не отличались предусмотрительностью и, в отличие от Касс, не приносили с собой все необходимое.
Андерс, узнав, где в городе можно купить медикаменты, которые продают только больницам и госпиталям, тратил на них добрую половину всей своей подпольной зарплаты.
Он начал просыпать и прогуливать пары, но ухитрился продержаться до третьего курса.
Серьезные неприятности случились, когда ему оставался год до получения диплома.
Крейг к тому времени, по достоинству оценив таланты Андерса, выкупил для него подвал. Оборудовать его Андерсу пришлось в одиночку, зато Крейг стал крышевать его и присылать только своих парней. Наркоманы больше не скреблись к нему во время ломки, и никому не приходило в голову заявиться, угрожая пистолетом, и потребовать морфина.
Андерс мечтал, как уедет из этого района, а лучше — города, когда получит диплом. Видимо, он так увлекся этими мыслями, что потерял бдительность.
В очередной раз нагрянув в пропахшую мочой квартиру нечистого на руку парня, продававшего медикаменты, Андерс обнаружил, что помимо него здесь еще один покупатель. Это не было чем-то новым: парень продавал и героин с метадоном. Но посетитель не был похож на торчка.
— В общем, — Андерс, краснея, сбивался, — это оказался мой преподаватель с кафедры внутренних болезней, я как раз на его пары ходил, как на работу, он меня дрючил, как мог. И он обернулся, уставившись на меня, а я на него. И все.
Андерсу захотелось закрыть лицо руками. Вспоминать было стыдно, рассказывать — еще хуже. Его в тот миг как будто поймали на преступлении. Хотя, по большому счету, это и было преступлением.
Хоук, взяв обе его ладони в свои, поцеловал его пальцы.
— Он с пристрастием допросил меня, барыга все радостно подтвердил, и я пытался, пытался ему доказать, что я жертва обстоятельств, — зачастил Андерс, — но он даже слушать не хотел. Я потом понял, что он больше всего боялся, что кто-нибудь спросит, что он сам там делал. Что я расскажу кому-то. Полиции доложу. Поэтому он решил действовать первым. Не знаю уж, что он там наговорил остальным преподавателям и руководству… Но его выставили борцом с притонами, а меня посадили перед коллегией преподавателей и начали пугать. В результате сошлись на том, что меня просто выгонят. Так и быть, пожалеют и не сдадут копам! — воскликнул Андерс. — Надо было идти самому в полицию и топить этого старого мудака, — ожесточенно заговорил он. — А я сдался и решил, что мой удел — штопать уголовников.
Хоук поцеловал его в центр ладони и поднял на него глаза.
— Ты достоин большего. Обещаю, это не продлится долго, — сказал он. — Ты сможешь восстановиться в любом другом вузе.
— Не знаю, хочу ли этого, — Андерс прикусил губу. — Поздновато снова ходить в первокурсниках.
— Не думаю, — мотнул головой Хоук. Его борода щекотала руки. — Спорим, с тобой будет еще десяток медсестер, которые захотели стать врачами на четвертом десятке лет?..
— Медбратьев ты не упомянул, — фыркнул Андерс. — Спасибо все равно. За то, что выслушал.
— Спасибо, что рассказал.
Андерс вытянул из его ладоней одну руку и потер глаза. Его история еще ни разу не звучала. Дориану он не выкладывал все в таком виде — просто принесся к нему с вытаращенными глазами и запричитал, что все кончено, едва не срываясь на плач. А так, плавно, обдуманно, он еще никому ничего не рассказывал. Родители, наверно, до сих пор думают, что он работает интерном где-нибудь в больнице…
Настроение у него пропало. Одновременно он чувствовал легкость — как будто многолетнее напряжение исчезло.
— Мне не по себе, — надломлено признался он и побрел к кровати, потирая предплечья.
За окном уже стемнело. Андерсу стало зябко. Он забрался под одеяло.
Хоук, помедлив, присоединился к нему, обнял со спины, уютно обернул собой, и Андерс сжался, пытаясь раствориться в его тепле. Поглаживая его по плечу, Хоук поцеловал его в затылок.
— Не хандри, — попросил он.
— Легко сказать, — расстроено ответил Андерс.
Почему никто не предупреждал, что отложенный катарсис приносит не только облегчение, но и озноб, и желание разрыдаться от осознания неудавшейся жизни?
— Так, — Хоук сел и потрепал его по бедру. — Я знаю, как привести тебя в норму. Вставай.
Андерс возмущенно замычал. Ему вполне помогали и обнимашки.
Но у Хоука оказалось иное мнение на этот счет. Он подскочил с кровати, врубил свет и, распахнув шкаф, принялся перебирать одежду Андерса. Вернувшись с рубашкой, он потряс ею.
— Вставай, — опять потребовал он.
Андерс нехотя подчинился.
Хоук рассказывал ему уже по дороге, везя в своей огромной уродливой машине:
— Я забронировал столик заранее и планировал пригласить тебя в более приятных обстоятельствах. Но…
Он притормозил возле ресторана в самом центре.
Андерс знал, как он выглядит изнутри — пробовался как-то на работу официантом. Выяснилось, что в это заведение людей с улицы с нулевыми навыками не берут. Примерно тогда же Андерс узнал, что на официантов, оказывается, тоже учат в колледже.
Ему стало стыдно во второй раз за последний час — теперь из-за своего не слишком презентабельного вида. Хоук мог бы и предупредить… Сам-то вырядился. Идеально выглаженная белая рубашка, почти не пострадавшая от валяния на кровати, начищенные туфли, даже вместо джинсов брюки из плотного материала! А Андерс и не догадался спросить, куда Хоук собрался таким красивым.
— Я дурнушка, — убито сказал Андерс, застыв перед дверью ресторана.
Хоук, положив руку ему на плечо, заставил его посмотреть на себя.
— Андерс, ты на порядок лучше всех людей в том зале. Сильнее их, храбрее. Добрее, — взгляд Хоука смягчился. — Красивее, сексуальнее, особенно сейчас, с покрасневшим носом, — закончил Хоук.
Андерс, было воспрянув духом, опять нахмурился:
— Ты намекаешь на то, что у меня длинный нос?
Хохотнув, Хоук притянул его к себе и поцеловал в кончик носа, ничуть не стесняясь прохожих.
— Я прямым текстом говорю, как ты мне нравишься. Какое тебе дело до мнения остальных? — задавил Хоук его возражения в зародыше. — Таких, как ты, не должны волновать суждения золотой молодежи, шикующей на деньги папочек, и жирных боссов с запястным синдромом. Пойдем.
Андерс послушно вошел за ним в ресторан.
Вокруг главного зала располагались уютные кабинки-кабинеты, прикрытые занавесками вместо дверей. Хоук снял одну из них. Столик стоял в углу, оставляя немного свободного пространства, и Андерс не мог понять, зачем это было сделано, пока не заиграла живая музыка. Они уже покончили с основным блюдом, когда зазвучала мелодия, напомнившая Андерсу те, под которые танцевали люди в старых фильмах.
Хоук, заметив интерес Андерса, легко поднялся со своего места и протянул ему ладонь.
— Потанцуем? — улыбаясь, спросил он.
— Я не умею, — Андерс не спешил принимать его приглашение.
— Я тоже. Постараюсь не оттоптать тебе ноги. Давай, — воодушевился Хоук, — просто попробуем!
Андерс сдался. Подав ладонь Хоуку, он встал. Хоук положил одну руку ему на талию, второй нашел ладонь Андерса и прижал ее к своей груди. Его сердце стучало словно в такт музыке. Приобняв Хоука за шею, Андерс неуверенно переступил с ноги на ногу.
Места было слишком мало, чтобы танцевать по-настоящему, но им его вполне хватило. Хоук сделал шаг назад, и Андерс скопировал его движение, потом влево, обратно, вправо… Хоук держал его ладонь у своего сердца, глядел, не отрываясь, в глаза, наступал на ноги, каждый раз извиняясь, а Андерс неизменно отвечал, что ничего страшного.
Прошло три песни, и музыканты взяли перерыв.
Хоук потянулся за поцелуем. Обняв его за шею, Андерс долго не мог отстраниться. Он сжал отвороты пиджака Хоука, сминая их в ладонях. Нежность момента, нежность всего их вечера затопила Андерса с головой, утянула его в самые глубины, из которых ему и не хотелось выбираться. Он не барахтался и не искал возможности вдохнуть воздуха. Он хотел утонуть здесь и сейчас.
Хоук ласково гладил его по спине, весь отдавшись поцелую. Второй ладонью он мягко стащил резинку с волос Андерса и запустил пальцы в пряди. Может быть, он не уйдет?.. Останется на ночь?.. Андерсу так хотелось этого.
Но когда им принесли счет, Хоук посмотрел на экран телефона и сказал, что отвезет его в Плац, а сам уедет — их с Лето ожидает большой куш.
— Больше, чем я? — хитро спросил Андерс, пряча за интонациями промелькнувшую грусть — об ответе он догадывался.
А Хоук его удивил:
— Ничто не может быть больше тебя. Но если я сегодня кину хозяина казино, то путь мне в район цепей будет заказан. Эти ребята очень обидчивые.
— Хорошо, — сказал Андерс. — Я буду думать всю ночь о тебе.
Он не знал, услышал Хоук последнюю фразу или нет — он договаривал ее ему в спину.
Но что-то подсказывало, что Хоук не мог ее пропустить.
8 глава
8 глава
Хоук его не обманул: вернулся утром. Андерс к тому времени уже проснулся, но продолжал нежиться в постели. Часы показывали десять, когда Хоук повернул ключ в замке.
— Не вставай, — он лениво глянул на Андерса.
Спустив под кровать книгу, Андерс приподнялся на локтях.
— У тебя кровь! Опять!
Хоук коснулся лица, стирая с щеки алые капли.
— Не моя. Жди меня, — строго приказал он, увидев, что Андерс хочет встать. — Я не спал всю ночь, и если ты будешь мельтешить перед глазами, то я разозлюсь.
Хоук ушел в ванную.
Андерсу снова пришлось напомнить себе, что Хоук далеко не безобидное увлечение. Он постоянно забывает, что в их первую встречу Хоук хотел «поговорить» с Крейгом, находящимся при смерти, и в подвал он спустился с пулей в плече… Каждую ночь Хоук обманывает людей, и его не трогают — это может означать лишь одно: район цепей считается с ним, потому что Хоук может постоять за себя.
Он убил Крейга или нет?
Андерс старался не думать об этом, но когда вспоминал, то сомнений в вине Хоука почти не было.
Свернувшись под одеялом, Андерс прикусил губу.
Он за все эти годы ни разу не связывался с бандитами. А теперь, когда свобода от преступного мира так близка, он по уши вляпался в отношения с Хоуком. Который еще и изводит его, недотрога…
Из ванной Хоук вышел значительно повеселевшим, с мокрыми волосами и практически голым. Андерс, едва не открыв рот от удивления, уставился на него. Бинтов на Хоуке не было, на рану он наложил несколько слоев марли и ваты и прилепил их широким белым пластырем. Так и быть, эту инициативу можно простить… Кинув одежду на кресло, Хоук беззастенчиво прошел к кровати, красуясь одним только нижним бельем, и с размаху повалился на простыни, прикрыв глаза.
— С кем ты повздорил? — мягко спросил Андерс, невесомо касаясь лица Хоука кончиками пальцев. Крови больше не было. Но брызги, которые он видел, пока Хоук не смыл их, четко говорили, что Хоук вспорол кому-то горло.
— Я просто защищался. Почему-то людям не нравится, когда их обыгрывают… — пробормотал Хоук. — Эта партия была бесконечной. А потом нам с Лето еще и темную устроили в подворотне, хотя уже светало…
Андерс склонился к нему, оставив легкий поцелуй в уголке губ.
Хоук его будоражил. Разлегся тут голым… Вниз поджарого живота уходила темная дорожка волос, прячась под черными боксерами. Дорогие. Так и напрашиваются на то, чтобы подцепить их зубами и стащить.
— Тебе досталось? — сочувственно спросил Андерс, радуясь, что Хоук лежит с закрытыми глазами и не видит, как Андерс пускает на него слюни.
— Нет. Лето был начеку. Как и всегда. Мои вторые глаза.
Андерс скрыл ревность. Неважно, друзья они или нет… Но пока Лето проводит с Хоуком почти двадцать четыре часа в сутки, Андерс будет видеть в нем угрозу.
— Просто устал, — закончил Хоук. — Все мышцы гудят.
— Возможно, я мог бы помочь тебе расслабиться, — не удержался Андерс.
— Массаж был бы кстати, — мгновенно обломал все его планы Хоук и перекатился на живот.
Уложив руки под голову, он счастливо улыбнулся.
Нет, ну что за нахал?
Впрочем, это лучше, чем ничего.
Андерс сел на колени рядом с Хоуком и провел ладонью по его спине — от шеи до линии боксеров. На его коже поблескивали капли воды после душа. Хоук пошевелил плечами, приоткрыл один глаз и капризно произнес:
— Хватит гладить.
— Ах, значит, так…
Еще минуту назад Андерс, затолкнув все вопли своего либидо подальше, планировал просто размять плечи Хоука и оставить его отсыпаться. Но раз тот такой требовательный, то Андерс не станет отказываться от мимолетного удовольствия.
Он забрался на Хоука верхом, устроившись у него на ягодицах. Качнувшись на его идеальной мягкой заднице, Андерс почувствовал прилив воодушевления. Конечно, в хороших фильмах в таких обстоятельствах используют масло и нежные поглаживания, но Андерс, к сожалению, проходил курсы массажа и знает, как именно нужно разминать напряженные мышцы. Он начал с шеи — потер вдоль позвонков большими пальцами, разогрел кожу. Потом приступил к плечам. Профессионал он, в конце концов, или нет?
Убеждая себя в том, что он великолепный специалист, Андерс мял плечи и спину Хоука, стараясь не думать о том, что тот, горячий, чистый, лежит под ним почти голым. Возбуждение поселилось в паху так, как будто всегда тут было, и словно момент для него самый подходящий.
Кожа Хоука покраснела от интенсивных движений. Андерс сбавил темп. Хоук, глубоко вздохнув, чуть завозился, поведя бедрами, и Андерс крепче сжал их своими коленями. Похоже, у Хоука тоже встала проблема…
Андерс, коварно ухмыльнувшись себе под нос, провел по бокам Хоука мягко, уже просто лаская. Хоук в ответ коротко выдохнул, словно мурлыкнул. Он окончательно расслабился, растекся по кровати, спрятав лицо в изгибе локтя. Скользнув ладонями ниже, Андерс забрался кончиками пальцев под резинку его трусов, но тут же вернул ладони обратно на ребра, дразнясь.
Хоук вздрогнул. Потянувшись вперед, Андерс запустил одну руку Хоуку в волосы, легонько массируя затылок. Упершись второй ладонью в постель, Андерс чуть изогнулся, касаясь пахом ягодиц Хоука, показывая свое возбуждение. Член, тяжелый и твердый, давно уже ждал этого.
Что-то промычав, Хоук повернул голову в сторону, и… до Андерса наконец дошло, что тот отрубился и спит, приоткрыв рот.
Пока он тут строит планы, Хоук просто дрыхнет.
Поставив себе диагноз «сомнофилия», Андерс тихо слез с Хоука и на цыпочках прокрался в ванную. Он прикрыл за собой дверь и прижался к холодному кафелю стены разгоряченным лбом.
Ладно. Хоуку действительно требуется отдых. Последние дни он проводит с Андерсом, а по ночам торчит в казино. Странно, что он раньше еще не свалился. Пусть спит.
Андерс сел на край джакузи. Желание гулко отдавалось в голове, как удары в колокол.
А, шло бы оно все…
Андерс спустил трусы на лодыжки и взял в руку член. Не привыкать. В последнее время его личная жизнь похожа на ад с раем — в том печальном смысле, что ее тоже не существует. Но, имея под боком несговорчивого Хоука, обращаться к помощи руки обидно вдвойне. Он представил, что это Хоук сидит перед ним на коленях и берет в рот. Но сначала просит: Андерс, раздвинь ножки…
Да, ножки, нервно хихикнул про себя Андерс. Огромные такие ножищи…
Он отвлекся, чисто механически полируя член ладонью. Нет, Хоук так не скажет. Он просто возьмет и разведет его ноги сам, навалится сверху, шумно, по-звериному дыша в ухо, и войдет в одно движение, стиснув крепкими пальцами бедра, чтобы остались синяки… Андерс сжал другой рукой сосок, как это сделал бы Хоук, а потом провел по груди вверх, по шее — Хоук обязательно бы на мгновение обхватил ее пальцами, напоминая, кто здесь главный, — и прикусил руку, пряча стон.
В комнату он вернулся с раскрасневшимися щеками. Хоук спал, повернувшись к нему спиной. На Андерса тоже навалилась сонливость. Он лег, обнимая Хоука, прижался к нему пахом.
Коснувшись губами выступающего позвонка у основания шеи Хоука, Андерс подумал: а ведь это действительно мог быть ты. Мог бы сейчас взять и трахнуть. Почему ждешь? Неужели настолько приличный?
Андерс обнял его за талию, скользнул ладонью ниже, провел по паху… Не все тут мягко. Но, воззвав к остаткам совести, Андерс вернул руку обратно. Может быть, для Хоука это действительно серьезно, и поэтому он не торопится. Ради него Андерс может подождать.
Он не спал, просто лежал рядом, наслаждаясь близостью.
Через какое-то время у Хоука зазвонил телефон. Надоедливая трель раздавалась из кармана пиджака, брошенного на спинку кресла. Андерс завозился, но Хоук, встрепенувшись, хрипло бормотнул:
— Лежи, — и торопливо потрусил к креслу.
Андерс, щурясь, следил за ним. Хоук вытащил мобильный, глянул на экран и, чтобы приглушить звук, прижал телефон к груди.
— Лето, — пояснил он и быстро скрылся в ванной.
Андерс опустил голову на подушку.
Воду Хоук не включил, видимо, решив, что говорит достаточно тихо, чтобы его не было слышно.
Андерс боролся с собой около минуты. Поведение Хоука затронуло в нем струну, завибрировавшую недоверием… Он сбросил одеяло и беззвучно подкрался к ванной.
— Ты же знаешь, — услышал он, приложив ухо к двери. — Я не могу сейчас вернуться. Работа. Да… Я же для нас стараюсь. Ну не плачь… Я скоро вернусь. И куплю тебе тот браслетик, помнишь? Я видел, как ты на него смотрела. Пожалуйста, успокойся. Ты терзаешь мне душу.
Андерс, обмерев, слушал тихие увещевания Хоука. Галантный мудак. Так вот почему он не спешил трахаться. Где-то его ждала жена. Или невеста. Без разницы. У него кто-то был.
— Я тоже тебя люблю.
Андерс рванул обратно к кровати, лег на живот и уткнулся горящим лицом в подушку. Он едва успел: Хоук вышел из ванной, кидая телефон в груду своей одежды.
Он прошел к постели, лег, собственнически положил ладонь Андерсу на поясницу. Его рука жгла, словно раскаленным железо. Сделав вид, что переворачивается, Андерс сбросил ее с себя. Хоук, похоже, ничего не заметил.
— Кто тебе звонил? — голос прозвучал глухо из-за того, что Андерс старался прятать лицо, пусть даже он лежал к Хоуку спиной.
— Лето, — равнодушно ответил Хоук. — Он уже неделю злится, что я с тобой столько времени провожу.
— Уу…
Главное, не начать шмыгать носом. Тогда Хоук точно все поймет. А Андерс не собирается давать ему возможность увидеть свою боль. Он чувствовал себя преданным. Он ведь всерьез рассчитывал, что они будут вместе долго… Ему казалось, что это не просто мимолетная интрижка. И когда он разрешил себе подумать, что Хоук не кинет его после того, как вытрясет всю необходимую ему информацию, когда Андерс только позволил себе ощутить безграничное счастье, этот черт бородатый опрокинул его и разбил, как какую-нибудь гребанную вазу. Чайный сервиз. Тысячи осколков тонкого фарфора.
Андерс сам не понял, как смог взять себя в руки. Он отказался завтракать с Хоуком, соврав, что ждет Дориана.
— Конечно, ты можешь остаться… — протянул Андерс.
— Нет, — мгновенно предсказуемо открестился Хоук. — Мне с ним общения на полгода вперед хватило. Я зайду вечером.
Андерс кивнул.
Хоук притянул его к себе, целуя на прощание.
Почему, почему с ним так?.. Даже зная, что Хоук обманывает и его, и какую-то любящую его девушку, Андерс все равно не мог не наслаждаться поцелуем. Хоук выпил из него всю душу, привязал к себе и заставил желать. Видимо, это его отработанная схема: влюбить в себя, подержать на расстоянии, чтобы жертва изнывала от нетерпения, а потом позволить приблизиться. И когда человек запредельно счастлив, из него веревки можно вить, совсем не напрягаясь…
А, чего уже терять!.. Андерс, прильнув к Хоуку теснее, вжал его в стену, вбил колено между ног, проехался членом по бедру, но возбуждение не пришло. Будто отрезало все эмоции, кроме одной — истерического крика, стучащего в голове: «Предатель! Предатель!» Сцапав Хоука за пах, Андерс отстранился от него, словно прыгнув со скалы.
— Уходи, — тяжело сказал он.
Хоук ухмыльнулся, неправильно поняв истинную причину просьбы Андерса.
Дверь за ним закрылась.
Дурак!.. Рассказал ему историю своей жизни, раскрыл душу, а он…
Тело было каменным. Андерс чисто механически собирал вещи. Он успел за эти дни развесить все свои нехитрые пожитки по вешалкам, думая, что не скоро придется их убирать, но теперь злился на свое желание стабильности — пожалуйста, получи и радуйся. Он кое-как утрамбовал одежду в сумку, обчистил все шкафчики в ванной, которые девушки, убирающие комнату, каждый день заполняли новыми крошечными флакончиками шампуней и пакетиками с мылом.
Мысленно подсчитав, сколько у него осталось денег, Андерс подумал, что хоть здесь он почти в шоколаде: ему хватит и на билет, и на квартиру до того момента, как он найдет работу. Ему может улыбнуться удача, и он будет готовить кофе, а не таскать подносы…
Это решение — просто сбежать — пришло само собой, Андерс даже не раздумывал. Город не припас для него подарков, на его улице еще ни разу из кранов не начинало течь вино, и рассчитывать, что что-то изменится, глупо. Ему в последний раз указали на его место, растоптав и разбив вдребезги, и стоит воспринять это как знак судьбы — пора что-то менять. Начинать новую эру, обновляться… В противном случае он так и будет сидеть на одном месте, ожидая, что кто-то изменит его жизнь за него.
Андерс решил позвонить Дориану, когда будет уже далеко. Иначе тот его заговорит, надавит на не такое уж и твердое решение Андерса, загасит сиюминутные озарения, и Андерс никуда не уедет.
К тому же… Кажется, Дориан сжился с Джасом, и кот его до сих пор не искусал до полусмерти. В крайнем случае, Макс достаточно ответственный, чтобы проследить за животиной — в этом у Андерса сомнений не было.
На улице опять зарядил серый дождь, а над крышами домов повис густой белый туман. Все разом стало призрачным, почти сказочным, но городу всегда недоставало очарования, чтобы найти для него подходящий красивый эпитет. Андерс надел поверх футболку рубашку, на нее натянул ветровку. Представляя, как сокрушается Дориан и требует отдать его обувь назад, Андерс напялил носки, а на них — мокасины.
Жалкий и глупый видок. Он почти развеселился.
Только уже оказавшись на улице, Андерс подумал, что мог бы оставить Хоуку гневную записку. Впрочем, он всегда может отправить ему сообщение, прежде чем поменять номера.
Андерс зашел на автостанцию за билетом. Куда ехать, он так и не решил, поэтому просто выбрал самый ближайший рейс, на который успеет. Автобус отходил с другого вокзала, и Андерс поспешил к нему. Лужи от его шагов разлетались брызгами, мокасины промокли вместе с носками. Ливень разбушевался, и стихия словно пыталась смыть этот город вместе со всеми его обитателями.
Ежась, Андерс тащил сумку, начавшую казаться чересчур тяжелой.
Автобус задерживался — видимо, дороги размокли, кто-нибудь столкнулся с другой машиной, и повсюду заторы…
Ему не досталось места под козырьком, поэтому Андерс стучал зубами, осознавая, что еще немного, и он промокнет до того, что заработает воспаление легких.
Сколько ему придется пробыть в пути? Часов девять, не меньше. Учитывая погоду — все двенадцать. Стоянки рядом с закусочными, конечно, будут, но, по опыту Андерса, горячей еды в них не сыщешь.
Значит, все так и закончится.
Он приехал сюда, полный надежд и самоуверенности, в пух и прах разругавшись с родителями. Мама звонила всего четыре раза за все его пребывание здесь, и в последние три года от нее не было ни слуху, ни духу. Она всегда говорила, что Андерсу чего-то не хватает. Видимо, привязанности к ней. Любви к близким людям. Кому он раздарил свое хорошее отношение?.. Незнакомым бандитам, попавшим в беду. Мама была права: с ним что-то не так.
Кассандра.
Вот черт.
Он сдал ее со всеми потрохами и сбегает.
Да, вот это, пожалуй, неловко. Вряд ли Хоук ее сможет разыскать — Касс видят только те, с кем она желает встретиться. Но… Совесть заныла.
Автобуса все не было. Андерс трясся от холода, зубы стучали друг о друга. Вместе с физическим дискомфортом приходило глухое раздражение.
Хоук ему сильно задолжал. Для начала — оклеветав его, лишив насиженного места, вынудив сражаться с Броуди и полицией… Да и то, что Андерсу теперь ни в коем случае нельзя попадаться для проверки отпечатков пальцев — тоже вина Хоука.
Андерс, перетаптываясь с ноги на ногу, накручивал себя. В конце концов, гнев — очень согревающее чувство, и тот, кто говорит, что греет только надежда и любовь, никогда не испытывал обжигающей ярости.
«Если автобус не подойдет через десять минут, я возвращаюсь, звоню Хоуку, требую свои деньги и долго, со вкусом посылаю его ко всем чертям в качестве моральной компенсации», — решил Андерс.
Автобус подкатил через семь.
Дожидаясь, пока заберутся внутрь те, кто пришел на остановку раньше него, Андерс стискивал ручку дорожной сумки. У него заболело плечо. Последний человек запрыгнул на подножку. Развернувшись, Андерс пошел прочь.
Он почти не удивился, заметив, как из-за угла ненавязчиво выглянула серебристая машина-пуля, почти смешавшаяся по цвету с опустившимся влажным туманом. Прошагав к ней, Андерс склонился к пробитому пулей стеклу с водительской стороны и постучал по нему двумя пальцами.
Лето опустил окно.
— Все-таки не уехал, — констатировал он.
— Проницательно, — одобрил Андерс. — Подбросишь?
Лето в ответ лишь демонстративно щелкнул кнопкой, разблокировав двери.
Андерс торопливо обежал машину спереди и забрался в ее теплое нутро. Закинув мокрую сумку на заднее сиденье под полный ненависти взгляд Лето, Андерс по максимуму отодвинул кресло назад и вытянул ноги. Маловата машинка. Только для таких тростинок, как Лето, и подходит.
— Накрути печку, — попросил Андерс. — Ужасно замерз.
— Могу представить.
Рука Лето дрогнула, словно он из вредности хотел включить кондиционер, но он все-таки сжалился и щелкнул кнопкой, включая подогрев сиденья Андерса.
— Куда тебя везти? — спросил он.
Андерс пожал плечами.
— А ты куда бы посоветовал?
Лето искоса глянул на него. Его ладони расслаблено лежали на руле, но Андерс по повисшей в машине атмосфере понял, что тот тяготится проявленной добротой и мечтает поскорее от Андерса избавиться.
— Я бы посоветовал догнать тот автобус и исчезнуть навсегда, — любезно произнес Лето. — Но раз уж ты струсил…
— Я не струсил, я передумал.
— Струсил… Тогда возвращайся в Плац. Прятаться в этом городе от Хоука — все равно, что раззадоривать его. Ты знаешь, — Лето не торопился ехать, — многим бульдогам не интересна добыча. Их интересует только погоня. Они играют с жертвой, запугивают ее до полусмерти, а потом радостно лают — смотри, я загнал ее в угол…
Андерс захотел спросить, давно ли Лето проходил проверку у психиатра, но сдержался.
— Могу то же сказать о кошках, — вместо этого ровно ответил он. — И Хоук всегда вызывал у меня ассоциации с тигром. Ты хочешь сказать, что как только я перестану своевольничать, он сразу же потеряет ко мне интерес?
— Я хочу сказать, что ты отвлекаешь его, — процедил Лето, — и больше ничего. Значит, в Плац?
— Мне все равно, — пригорюнился Андерс.
Лето его путал, вызывал одно только недоумение, но злости Андерс не чувствовал. Этого человека не изменить. Он упрям — упрям так же, как Андерс, и так же, как он, твердолоб, когда дело касается принципов. Лето вбил себе в голову, что Андерс — угроза, и не мог отступиться от этого столпа.
— Почему ты хотел сбежать? — Лето тронулся с места. Машина, несмотря на повреждения, ехала безукоризненно. Разве что из-за дыр в стеклах в салоне стало чересчур шумно.
— Кое-что случилось, — туманно ответил Андерс.
Не признаваться же, что Хоук его так долго очаровывал, а потом начал сюсюкаться с какой-то бабенкой, которая хотела браслет.
— Хватит мямлить, — отрубил Лето. — Говори.
Андерс неожиданно понял, почему тот желает докопаться до сути. Лето дорожит Хоуком. Он не заметил в том ни единого изменения, ничто в Хоуке не сигнализировало о разладе в отношениях. И Андерс стал первым и главным подозреваемым в этом деле. Лето оберегал своего друга от расстройства.
Кто бы Андерса так поберег…
— Спалился он, — нехотя буркнул Андерс. — С девчонкой своей болтал по телефону, думая, что я не услышу.
Лето притормозил на светофоре. Дворники мерно работали, но лобовое стекло все равно перманентно оставалось мутным.
— С какой девчонкой? — озадаченно переспросил Лето.
— А мне откуда знать, — огрызнулся Андерс. — Все мел хвостом и обещал скоро вернуться. Вы сюда прибыли, чтобы отхватить побольше денег и разойтись по домам?
Лето ему не ответил, только улыбнулся уголком губ.
— В следующий раз не делай выводы сам. Попроси кого-нибудь помочь тебе, — услужливо заявил Лето. Насмешка в его голосе была настолько осязаемой, что подлый укол от нее Андерс ощутил как наяву.
— Пошел ты… Ты за мной следил? Как ты оказался на вокзале?
— Не за тобой. Но когда Хоук позвонил и пожаловался, что ты променял его на павлина, а павлин явно не собирался покидать гнездо, то мне ничего не оставалось, кроме как провести небольшое расследование. А выследить тебя — проще простого.
Андерс нахмурился.
— Это ты про Дориана так говоришь? — возмутился он. — Какого черта, Лето? Он-то здесь при чем?
Припарковавшись возле Плаца, Лето заглушил мотор.
— Ты думаешь только о себе, — безапелляционно произнес он. — Постоянно. Неужели ты полагаешь, что Броуди и все, кто считают тебя новым владельцем лириума, так скоро успокоятся? Неужели ты думаешь, что так хорошо путаешь следы? Они придут за дорогими тебе людьми, Андерс, если почувствуют, что пришло время наступать.
Лето уставился на него, не моргая. Его глаза показались огромными.
— Ты… охраняешь? — поразился Андерс.
— Скорее, присматриваю, — равнодушно уточнил Лето. — Как только лириум снова появится на рынке, перетрясут всех. Запомни это, Андерс, и не говори потом, что я тебя не предупреждал.
— А…
— Разговор окончен, — жестко отрезал Лето. — Надеюсь, больше не увидимся.
Андерс, молча взяв свою сумку, опять вышел под дождь.
А он-то думал, что глупо чувствовал себя утром.
Нет, вот сейчас он действительно вобрал в себя все глубины людской тупости. Лето изящно опустил его, открыв глаза. Раньше надо было думать — когда он беззаботно бегал к Дориану, ища в его квартире защиты и заботы. Сказать ему, что ли, чтобы готовился переезжать… Впрочем, голос Дориана отчетливо зазвучал у него в голове: радость моя, даже не рассчитывай, что я съеду из этого жилища богов, где я найду такой же дизайн…
Нет, Дориан точно бы выдал что-нибудь поумнее.
Сокрушаясь, Андерс окончательно сник. Он угрюмо зашел в свой номер, бросил сумку в угол и лишь тогда поднял голову, чтобы увидеть перед собой Хоука.
Тот ждал, сидя на краю кровати и сцепив руки в замок перед собой. От одного его вида Андерс испытал все эмоции школьника, которого ждет расправа за сокрытие дневника с «неудами».
— Можно я хотя бы переоденусь в сухое? — обреченно спросил он.
Хоук едва заметно дернул плечами — словно говоря, что ему все равно.
Андерсу перехотелось откладывать разговор.
— Почему ты хотел сбежать? — Хоук слово в слово повторил вопрос Лето, и Андерс невольно поежился. — Еще утром все было нормально. Ты разыгрывал комедию, чтобы я ничего не заподозрил? — Андерс захотел вставить слово, но Хоук легко прервал его, подняв руку. — Если ты хочешь прекратить все, просто скажи. И под «все» я имею в виду все, что тебе будет угодно.
Андерс смело посмотрел на него, выпрямившись.
— «Все» — это твое воркование с кем-то по телефону, — с вызовом произнес он. — Я слышал утром, как ты говорил с ней. И я не собираюсь обманывать какую-то девушку. Она-то и не подозревает, что ты устраиваешь себе выходные с мужиками, да?
Смятение Хоука поначалу тоже показалось отражением того выражения, которое было на лице Лето, но оно все не пропадало, и Андерс перестал их сравнивать.
— Я говорил с Бетани, — сказал Хоук так, будто это все объясняло.
— О, теперь я знаю имя моей конкурентки.
— Это моя сестра, — мягко сказал Хоук.
— Что еще расскажешь? — Андерс не мог понять, врет Хоук или нет. И, не сдерживаясь, он вылил на него все, что думал: — Как я могу тебе верить, если ты разводишь людей каждую ночь? Ты мошенник! Однажды ты уже разыграл искренность, и я поверил, но теперь все сложилось. Эта девушка, которая ждет тебя, — в горле встал ком, — ты хочешь ее, а не меня. Я бы помог тебе и так. Незачем было играть на моих чувствах.
А еще ты убил человека, который ко мне неплохо относился, пронеслось в голове у Андерса.
— Андерс, — Хоук поднялся с кровати и приблизился к нему. Он попытался взять Андерса за руки, но тот отдернул ладони и отшатнулся. — Я никогда не играл на твоих чувствах.
— С таким же лицом ты говоришь, что не жульничаешь? — отчаянно спросил Андерс, безуспешно пытаясь задавить подступившее желание кричать. Желание ударить Хоука, лишь бы не проникнуться его словами и не поверить.
Хоук застыл перед ним — открытый, немного виноватый. Пришлось напомнить себе, что все аферисты выглядят именно так, когда вскрывается их ложь. Но бесконечное сожаление в глазах Хоука, во всей его позе заставляло Андерса сомневаться.
— Я не должен был увлекаться тобой, — отчетливо произнес Хоук. — Это мешает делу. Но раз я не смог удержаться в стороне и потерять тебя, то хочу, чтобы все было правильно. Извини, — криво ухмыльнулся Хоук, — я люблю старомодно ухаживать.
Андерсу вспомнилось все — их ужины и завтраки, ресторан, танец, медленные поцелуи… В его жизни было мало романтики, но он ее ценил. И то, как вел себя Хоук, делало его счастливым.
— Я все равно не могу тебе поверить, — Андерс отвел взгляд.
Хоук полез в карман.
Андерс напрягся, испугавшись, что тот, не сумев убедить его, решит достать пистолет, но Хоук вытащил бумажник из черной кожи. Открыв его, он с усилием пропихнул пальцы в узкий карман.
— Вот, посмотри. Андерс, — строго позвал Хоук, — посмотри. Это Бетани и мама. А это я. Узнаешь?
С маленького черно-белого фото смотрели трое человек — женщина с кругами под глазами, но мягкой улыбкой, девочка лет тринадцати с челкой и задором, видным даже с поблекшего изображения, и юный Хоук — лет восемнадцать, не больше. Серьезный. Уже тогда подававший себя так, словно он — хозяин жизни.
— Может, ты это специально приготовил и меня обманываешь, — пробормотал Андерс.
Он сказал это просто потому, что должен был продолжить еще немного, для виду, оказывать сопротивление. Но девочка на фотографии была неуловимо похожа на Хоука, как может быть похожа только сестра. Андерс не сомневался, что ее глаза того же рыже-карего оттенка, что и глаза Хоука.
Хоук, похоже, смекнул, что обида Андерса тает. Он аккуратно убрал фотографию обратно в бумажник, бросил его точным движением в кресло и притянул Андерса к себе. Тот не сопротивлялся — позволил обвить себя руками.
Андерс осознал, что его до сих пор знобит. Он спрятался в тепле Хоука.
На фотографии точно его сестра, а звонить ему мог кто угодно.
А реакция Лето могла быть заранее отрепетированной — ведь они два обманщика, работающие в паре. Самые великие аферы совершаются лишь при условии, что у мошенника есть партнер, который, на первый взгляд, совсем ни при чем.
Но Андерс за сегодня уже превысил лимит глупостей. Если он сейчас оттолкнет Хоука, обругав его, то покажет себя совершенно невыносимым идиотом. Проще поверить и расслабиться.
Он потерял счет времени. Очнулся лишь когда Хоук приложил ладонь к его лбу и озадаченно сказал, что он слишком горячий.
Андерс и сам понял, что у него температура. Неудачник года — попытаться сбежать, постоять под дождем и тут же заболеть. Бурча и не слушая Хоука, он забрался в обжигающий душ, пытаясь согреться, прекрасно зная, что лишь ухудшает этим ситуацию.
Остаток дня Андерс провел в кровати, ноя и требуя то почитать, то оставить его в покое. Он отыгрывался за все моменты, когда Хоук заставлял его грустить, рассудив, что больному человеку можно простить все.
Кажется, Хоук тоже так считал, потому что сносил все его капризы безропотно, даже с готовностью согласившись сделать массаж ног.
(продолжение в комментариях)