Хирург
Бета: прекрасный Воктер
Персонажи: Хоук\Андерс, Дориан, Фенрис Лето
Размер: в целом ~72.000 слов, эти главы ~7.000
читать дальшеРейтинг: NC-17
Жанр: AU, экшн, криминальная драма
Предупреждения: немного мата
Саммари: Жизнь Андерса, подпольного врача, была вполне сносной ровно до тех пор, пока в его клинике не появился с простреленным плечом Хоук. И все перевернулось с ног на голову.
Примечания: Андерс все реактивнее, Дориан все пьянее, Хоук все загадочнее.
(Главы 1 и 2 тут)
3 глава
3 глава
Хоук оказался верен своему слову: принес пластиковую тарелку с несколькими треугольниками пиццы и бутылку минералки.
Андерсу кусок в горло не лез, но воду он выхлебал сразу же. Рука начала затекать. Хомут сжимал запястье слишком крепко, и пальцы заледенели от недостатка кровоснабжения. Андерс извозился. Батарея впивалась в спину. Он мерз и жалел, что на нем только майка с рубашкой — батарею, похоже, использовали как угодно, но только не по назначению.
Через какое-то время погас свет, и Андерс остался в темноте. Он смутно ожидал, что Хоук не ограничится тем близким общением, которое у них уже состоялось, и захочет продолжить… Ведь Андерс видел, что ему это нравилось. Тогда можно было бы усыпить его бдительность, позволить распустить руки, а потом вырубить и сбежать.
Но Хоук не собирался возвращаться к нему. Андерс списал все, что себе надумал, на воспаленное воображение и растравленные сегодняшними переживаниями инстинкты.
За стеной Хоук с Лето о чем-то негромко спорили. Отдельных слов Андерс не разбирал, но гул голосов и интонаций до него доносился.
Он почти задремал, как дверь распахнулась, и в комнату влетел Лето, включив люстру. Андерс сощурился от яркого света.
— Вставай, — потребовал Лето.
Андерс показал ему свободной рукой средний палец.
Зарычав, Лето подлетел к нему и вздернул на ноги. Андерс вытаращился на него: откуда только в тощем теле такая силища?
— Ты тянешь время, — обвинил Лето. — Выкладывай.
— Мне нечего.
Лето коротко ударил его в скулу. Схватившись за лицо, Андерс возмутился:
— Совсем двинулся?
— Карвер. Ты его знаешь?
— Мелкая сошка, — Андерс понадеялся, что такой ответ никак не подставит его приятеля.
— Каллен.
— Тот еще наркоман.
— Барт.
— Второсортный барыга. А ты отъебись.
Лето оценивающе взглянул на него и вновь замахнулся, но на этот раз Андерс был готов и исподтишка ударил его под дых. Лето согнулся, но почти сразу же выпрямился.
— Тебе крышка, — пообещал он, с хрустом сжимая кулак.
Андерс стиснул зубы, готовясь к обороне. Преимущество не на его стороне, но просто так избивать себя он тоже не даст. Достаточно с него на сегодня.
— Что здесь происходит? — раздался громкий голос.
Андерс посмотрел за плечо Лето.
В комнату вошел Хоук, обжег своего партнера взглядом.
— Пошел прочь, — коротко, будто хлыстом ударив, заявил он.
— Хоук, — предостерегающе начал Лето, но тот лишь мотнул головой.
Ссутулившись, Лето вышел из комнаты.
— Извини, — Хоук приблизился к Андерсу и тронул кровоподтек на скуле кончиками пальцев.
Зашипев, Андерс отдернулся.
— Я бы принял извинения, если бы не был привязан к батарее.
Хоук отвел взгляд, развернулся и покинул комнату.
Отлично. Вот и поговорили.
Андерс с размаху опустился на пол, дернул рукой.
А затем наткнулся взглядом на ключи от машины. Видимо, выпали из кармана Лето, пока тот издевался. Быстро посмотрев на открытую дверь, Андерс ногой подвинул к себе ключи, схватил их и задумался, куда сунуть.
В результате недолгих размышлений ключи поселились у него за поясом джинсов.
Андерс решил выждать, пока погаснет свет, и тогда уже серьезно обмозговать проблему хомута, но он никак не ожидал, что в комнате опять появится Хоук — на этот раз с пакетом льда.
— Мне жаль, — произнес он и сел на пол рядом с опешившим Андерсом.
Хоук, устроившись между его колен, приложил лед к виску Андерса. По коже стекла холодная капля.
— Ты странный, — поделился Андерс.
Хоук усмехнулся:
— Почему же?
— Потому что у тебя странные понятия о заложниках.
— Возможно. Но Лето не стоило бить тебя.
— Это точно. Передай ему от меня хук с правой, потом с левой, а потом с обеих.
Хоук не ответил.
— Оставь мне лед, — попросил Андерс.
— Прогоняешь?
— А что, ты не собираешься уходить? — удивился Андерс.
Хоук хмыкнул.
— Развлекайся, — он отдал пакет Андерсу и, легко поднявшись, вышел из комнаты.
Свет опять погас.
Да он издевается.
Андерс запихнул пакет со льдом за резинку носка — лодыжка уже опухла и скоро ему придется вытаскивать ногу из кроссовки. Но до этого ему надо совершить несколько героических рывков.
Пока Хоук трепетно прикладывал к его скуле лед, Андерс обдумывал варианты.
Самый очевидный — воспользоваться ключами от машины. Он достал их и принялся пилить хомут.
Спустя пятнадцать минут усилий пришлось окончательно признать: зазубрины на ключе недостаточно острые, чтобы освободить его от пут. Андерс видел такие в автомобильных магазинах. Вряд ли для починки автомобиля станут продавать что-то легко распадающееся на куски. А еще он встречался с подобными хомутами на руках и ногах у некоторых провинившихся ребят Крейга. Выходит, из них и вправду просто так не выпутаться. Нужно что-то острее.
Андерс прислушался. Хоук и Лето уже перестали переговариваться. Где-то вдалеке бормотал телевизор. Остается надеяться, что эти двое вплотную занялись друг другом, и в идеале неплохо было бы, чтобы Хоук метелил Лето за проступок. Но Андерса устроит что угодно, лишь бы они не следили за ним слишком усердно.
Андерс вытянулся на полу, пытаясь дотянуться ногой до столика. Кроссовка проскальзывала по лакированной ножке. Андерс рванулся изо всех сил, свез кожу на прикованной руке, но своего добился: столик покачнулся и рухнул с ужасающе громким звуком.
Затихнув, Андерс напряг слух.
Лично он бы точно услышал этот грохот и прибежал, размахивая пушкой.
Но, видимо, Хоук и вправду мирился или дрался с Лето.
Андерсу одновременно и повезло, и нет: кувшин подкатился к нему достаточно близко, чтобы достать до него рукой, но высоты падения оказалось недостаточно, чтобы он разбился. Придется опять греметь.
Андерс решил выждать.
Следующие полчаса он подгребал к себе ключи от дома и квартиры Дориана, попутно пытаясь распилить хомут и этими ключами, но все так же безрезультатно. Кредитка и проездной снова перекочевали к нему в карман. Больше всего Андерс беспокоился за телефон, но тот, к счастью, работал. Трещина на экране почти ему не повредила.
Решив, что медлил уже достаточно, Андерс схватил кувшин, впопыхах пролил себе коньяк — это все-таки был коньяк — на руки, облизал пальцы, не удержавшись, и, коротко замахнувшись, ударил кувшин о пол.
В руке у Андерса осталось горлышко.
Теперь его точно услышали, и терять время нельзя.
Андерс суматошно завозил острыми краями горлышка по хомуту. Он делал это так быстро и ожесточенно, что заболела рука.
Но ему удалось: после одного особенно яростного движения хомут лопнул.
Андерс поблагодарил свои руки прирожденного хирурга и быстро встал на ноги. Лодыжку пронзило болью. Лед растаял и превратился в воду, пакет стал влажным от конденсата. Андерс бросил его в сторону и похромал к двери.
Выглянув из комнаты, он удостоверился, что коридор чист, и торопливо направился к выходу. Свет горел везде. Телевизор все так же бормотал, отвлекая на себя внимание его похитителей.
Удача улыбнулась Андерсу в очередной раз: ключ торчал в двери. Он незамеченным выскользнул из дома и, злорадно ухмыльнувшись, запер дом снаружи, а связку ключей, размахнувшись, закинул в сторону дороги.
Он дохромал до машины, завел мотор. Фары зажигать не стал. Его потряхивало от волнения и запоздало накрывало страхом и паникой от пережитого, но Андерс держался. Все самое худшее позади. Теперь самое главное — не разбиться. Далеко ехать на этой машине нельзя, только до ближайшей остановки. Этот джип точно уже в розыске.
Андерс переключил передачу и надавил на газ.
В доме никто не переполошился и не начал вылезать через окно, словно сорняки из земли, и Андерс, осмелев, прибавил ходу.
Оказалось, что ногой с вывихнутой лодыжкой на тормоз жать больнее, чем просто идти, поэтому от джипа Андерс отказался в кратчайшие сроки. На часах было шесть утра, а к своей квартире Андерс добрался к восьми. Он опасался, что вокруг все еще стоят кордоны, но район поражал пустотой и благословенной серостью безо всяких мигалок и гуделок.
В одно место дважды молния не ударяет, рассудил Андерс, поднимаясь на лифте на свой этаж. Маловероятно, чтобы Броуди счел его настолько глупым, чтобы всерьез рассчитывать, что Андерс вернется в квартиру. Исходя из этих расчетов, он безбоязненно открыл свою дверь.
Его тут же встретил Джас — завился вокруг ног, замяукал, а когда Андерс наклонился, чтобы погладить его, куснул за палец.
— Да, вижу, с тобой все в порядке… — пробормотал Андерс.
Схватив дорожную сумку, он на скорую руку покидал в нее минимум одежды и, недолго думая, посадил туда же Джаса. Документы найти в этом хаосе Андерсу не удалось, он только наткнулся на свои водительские права. Пожалуй, этого достаточно, решил он и торопливо ретировался.
По пути он несколько раз набирал Дориана, но у того срабатывал автоответчик. Андерсом овладевало беспокойство. Может статься, что он уже подставил друга. За ним могли следить. Андерс похолодел от вставшей перед глазами картины. О, нет. Они не могли причинить вред Дориану. Ни Броуди, ни Хоук. Хоук вообще проспал, что у него машину сперли, его можно не брать в расчет.
Андерс, невзирая на воющую от боли лодыжку, припустил от метро к Дориану на запредельной скорости. Джас мяукал, не переставая, и высовывался из не до конца закрытой на молнию сумки. Придерживая его рукой, чтобы он не выскочил, Андерс судорожно соображал, что делать. У него теперь нет оружия. Он мог бы вернуться в район цепей и купить новый пистолет, но об этом почти сразу же станет известно и Броуди, и всем остальным. Ему не удастся незаметно обзавестись новой пушкой. Значит, огнестрел ему в ближайшее время не светит. Как еще защитить себя и друга, Андерс не знал.
Он дошел до дома Дориана, прислонился к двери на секунду, с облегчением выдыхая во время представившегося короткого отдыха, и нащупал ключ. Поднявшись на семнадцатый этаж, он шикнул на Джаса и тихонько открыл замок. Шагнув внутрь, он поставил сумку возле ног, беззвучно затворил дверь и прислушался.
По крайней мере, здесь нет разгрома.
Из дальней комнаты донесся неопределенный звук.
Андерс огляделся.
Дориан всегда хранил биту у входной двери. Выудив ее из пространства между стеной и шкафом, Андерс прокрался вглубь дома. Замахнувшись битой, он ногой распахнул дверь.
— Что за… АНДЕРС! — Дориан, подскочив на кровати, уставился на него округлившимися глазами. Парень с крашеными платиновыми волосами позади него спросил, прикрывая срам одеялом:
— Это же не твой парень?
— Нет у меня парня, — сердито ответил Дориан, вставая с кровати. — Какого черта?
— Извини, — Андерс опустил биту, смешавшись. — Мне показалось…
— Что? — возмутился Дориан. Ничуть не стесняясь, он сверкал голой задницей, по всей комнате ища трусы. — Ты решил спасти мою невинность? Немного опоздал.
— Я в дерьме, Дориан, теперь уже по-настоящему в дерьме, и я думал, что подставил тебя, — покаялся Андерс.
Блондин за спиной Дориана торопливо натягивал штаны.
— Эй, останься, — обернулся на него Дориан. — Это третье свидание, уже можно.
Парень посмотрел на биту, которую Андерс все еще держал в руке, потом с сомнением перевел взгляд на Дориана, еще разок глянул на его круглую задницу и кивнул.
Спустя час Андерс, отмывшись и переодевшись, восседал на кухне напротив Дориана. Блондин, представившийся Максом, преданно стоял за Дорианом и массировал ему плечи. Андерсу смутно казалось, что их отношения немного похожи на взаимопонимание раба с хозяином, но ни Дориана, ни Макса это не смущало.
— Итак, — подытожил Дориан, — ты лишился стабильного заработка на нестабильной работе, — Андерс оценил изящный эвфемизм, — тебя чуть не убили, почти посадили в тюрьму и взяли в заложники в один вечер, а еще у тебя почти встал, пока тебя обыскивал твой бородач.
— Это даже не стоит упоминания! — запротестовал Андерс, разозлившись на себя. Признался об этом в горячке, а теперь Дориан будет припоминать ему его слова всю оставшуюся жизнь.
— Что же ты собираешься делать? — Дориан, подавшись вперед, скрестил руки на столе. Макс принялся массировать ему затылок.
Андерс, с завистью посмотрев на него, вздохнул:
— Дойду до Кейка, может, они меня еще официально не уволили. Сниму квартиру в верхней части. Забуду все, как страшный сон.
— Давно пора.
Андерс, подперев подбородок кулаков, печально уставился в окно.
— Постой… — внезапно с проснувшейся подозрительностью протянул Дориан. — Ты же не влюбился в этого бандита?
Андерс встрепенулся. Щеки против воли заалели.
— Я похож на придурка, который влюбляется с первого взгляда? — защитился он.
— Вообще-то, да.
Дориан с Максом смотрели на него немигающими взглядами. Заерзав, Андерс напомнил:
— У меня сейчас большие проблемы. Мне не до этого.
— Ты так говорил, когда заваливал первую сессию и болтался на грани отчисления, и в результате вместо подготовки счастливо трахался с Карлом.
— Он принимал анатомию, и я не просто предавался греху, а одновременно извлекал из этого пользу, — парировал Андерс.
Он не любил вспоминать то время. Хоть они и расстались с Карлом весьма быстро, он все равно встал на сторону Андерса во время коллегии. Единственный из всех преподавателей. Правда, это так и не помогло.
— Ладно, — решил Дориан. — Иди спать, только напиши, что надо в аптеке купить. Макс сходит.
Тот открыл рот, будто собравшись запротестовать, но так и не издал ни звука: смирился с участью. Андерс опять позавидовал Дориану: повезло же родиться долбанным совершенством, уверенном в себе настолько, что все вокруг него считают за счастье прыгать рядом и ублажать!..
Андерс быстро начеркал на салфетке название мази и таблеток и похромал к спальне. Остановившись на полпути, он передумал и решил лечь на диване. Не может он отдыхать там, где только час назад Дориан развлекался со своим парнем.
Три свидания, подумал Андерс, это ведь уже много. Для Дориана. Наверно, он протерпит этого парня полгода, не меньше.
— И кусок меха свой забери! — крикнул Дориан с кухни. — Он мне все ноги обкусал…
— Просто покорми его! — посоветовал Андерс и закрылся в комнате.
Рухнув на диван, он всласть предался страданию — лишь сейчас он ощутил, что болит у него не только лодыжка, но и все остальное тело, включая натруженные бегом и пируэтами во время драки мышцы, ноет и грудина, пухнет рука, до сих пор возмущенная хомутом, и, самое досадное, раскалывается голова.
Андерс проснулся, когда рядом с ним на диван сел Дориан. Убрав волосы со лба Андерса, он протянул ему кружку с чем-то травяным.
— А где?.. — Андерс неопределенно взмахнул головой, подтягиваясь повыше, чтобы сесть.
— Ушел.
Дориан, сбросив с себя всю напыщенность, выглядел нормальным человеком, беспокоящимся за друга. Он отдал Андерсу кружку, а сам переместился на другой конец дивана. Выудив ногу Андерса из-под одеяла, он уложил его больную лодыжку себе на колени.
— Я сам могу… — запротестовал Андерс, но Дориан, выудив мазь из коробки, с укоризной посмотрел на него.
— Лежи и наслаждайся. Тебе и так уже досталось.
Больше Андерс не сопротивлялся. Приятно, когда о тебе кто-то может позаботиться. Он расслабился, бездумно уставившись в потолок, и пил травяной чай, пока Дориан накладывал ему тугую повязку. Обезболивающие тоже пришлись как нельзя кстати. Андерс проглотил две таблетки, и голова прошла.
Времени было еще не так много, и пока на улице не стемнело, Андерс решил дойти до работы и попытать удачи. Дориану эта мысль пришлась не по вкусу, но ничто не могло удержать Андерса на месте, когда он что-то задумал.
Правда, оказалось, что в кроссовки влезть теперь из-за повязки не получается.
Дориан предложил ему свою обувь.
— Мокасины? — оскорбился Андерс. — Вот эти нежно-голубые мокасины?
— Ты бы видел, как я в них прошлым летом выглядел, — мечтательно ответил Дориан.
— Как? — проворчал Андерс, натягивая их на ноги. Мокасины из натуральной кожи пришлись впору.
— Как и всегда — запредельно блистательно.
Махнув рукой, Андерс попрощался с ним до вечера.
Первое время он поживет у Дориана — тот сам это и предложил. Разумеется, ненадолго, но едва ли Дориан станет выставлять ему условия. В конце концов, Андерс в свое время давал ему кров три месяца, пока Дориан не оправился и не встал на ноги после размолвки с семьей. Похоже, теперь очередь Андерса просить у него спальное место. Неприятно, но ничего не поделаешь.
Ковыляя до Кейка, Андерс придумал душераздирающую историю о том, как он стремился на работу, но получил травмы, не совместимые с жизнью, и сейчас пришел, рискуя здоровьем, потому что его обязанности баристы важнее всего остального… История так тронула самого Андерса, что последние несколько минут он хромал особенно художественно, проникнувшись своей бедою.
Однако оказалось, что он зря старался, и его не стали даже выслушивать. В принципе, на такой исход он и рассчитывал.
Андерс еще потолкался по кафе и барам в поисках вакансий. Ему нравилась верхняя часть города. Никаких казино и притонов, дома выглядят нарядно, в магазинах продают вафли, а не оружие… Благодать. Жаль, что, когда он только переехал сюда, то не нашел денег на приличное жилье. Может быть, если бы он не поселился в районе цепей, то его жизнь сложилась бы по-другому.
Везение на сегодняшний день, похоже, кончилось. Никто не хотел брать его на работу. У него пока были деньги, и он смог бы безбедно прожить на них несколько месяцев, но понимал: стоит начать снимать квартиру, как посыплются на голову незапланированные траты, что-нибудь сломается, он заболеет и попадет в больницу, Джас подхватит глистов… начнется безумно разоряющее бедствие, и счет на его карте быстро опустеет. Поэтому работа — насущная необходимость.
Небо затянуло темно-синей дымкой, от фонарей медузами по морской глубине поплыл мягкий желтый свет. Андерс остановился возле киоска с напитками и купил молочный коктейль с огромной верхушкой из взбитых сливок, решив напоследок себя порадовать.
Раз его до сих пор не схватил за шкирку Хоук и не пристрелил из засады Броуди, то можно расслабиться. Никто не в курсе, где он. Андерс просто растворится в городе, а в район цепей никогда больше не зайдет. И все станет хорошо. Он начнет жизнь заново. Обидно, конечно, стать из никем не признанного хирурга простым официантом, но главное, его не распилят по кускам, спустив в канаву.
А одно это дорогого стоит.
Допив коктейль, Андерс побрел к Дориану. Натруженная лодыжка опять опухала, действие обезболивающих заканчивалось. Собравшись с силами, Андерс зашел в продуктовый, чтобы хоть как-то компенсировать Дориану свое присутствие, купил еды людям и корма коту и с чувством выполненного долга пошел в свой новый временный дом.
В последнее время Андерс начал забывать, как славно они развлекались с Дорианом. Даже когда Андерс учился в медицинском, у него находилось время, чтобы сходить с Дорианом в клуб или ресторан, или просто погулять по городу, ища случайных попутчиков. В конце концов, они были моложе. Дориан, впрочем, и сейчас по меркам Андерса оставался молодым, а вот сам себе он казался слишком старым. Однако в этот вечер ничто не могло омрачить его радости.
Дориан, посмеиваясь, убил почти целую бутылку вина, пока Андерс пил еще только первую банку пива. Все заботы отошли на второй план. Дориан зажег по всей кухне ароматические свечи в высоких прозрачных стаканчиках, и Андерс окончательно разомлел. А он-то всегда считал себя романтиком. И когда он в последний раз делал что-то ради красоты и удовольствия?.. Вытянув под столом ноги, он лениво отпихивал Джаса, принимавшегося то и дело кусать его за пальцы, и слушал болтовню Дориана о том, как его блог держался в топах две недели подряд, опережая какого-то популярного писателя. Андерс все равно его не знал.
Когда он поступил в медицинский, времени на книги не осталось, только на учебники. А когда он стал работать по ночам в своей подпольной клинике, то привычка читать попросту пропала. Загрустив, Андерс пообещал себе, что в своей новой жизни обязательно станет читать по три книги в месяц. Для начала прошерстит библиотеку Дориана, обновив список своих предпочтений, а потом начнет читать библиографию особенно полюбившихся авторов…
Андерс так бы и заснул за столом, размышляя о книгах, разморенный легким алкоголем и сытостью, но раздался звонок в дверь. Сонливость разом слетела. Настороженно переглянувшись с Дорианом, Андерс взял здоровенный нож для разделки мяса, а Дориан вооружился битой, демонстрируя пугающую трезвость, как будто и не прикончил за вечер две бутылки вина.
— Какова вероятность, что это к тебе Макс вернулся? — тихо спросил Андерс.
— К сожалению, нулевая. Это по твою душу.
Прокравшись к двери, Андерс заглянул в глазок и повернулся к Дориану, шепотом сообщив:
— Это он. Притворимся, что нас нет?
Дориан изящно перехватил биту, приготовившись к атаке.
— А если он начнет выламывать дверь? Я такую уже не смогу купить. Знаешь, как сложно найти дверь, чтобы она подходила по дизайну?
Из-за подходящей по дизайну двери послышался глухой голос:
— Андерс, я знаю, что ты здесь. Надо поговорить.
Андерс вновь приник к глазку.
Хоук, словно поняв, что на него смотрят, демонстративно достал из кобуры пистолет и, держа руки так, чтобы их было видно, опустил его на пол.
Вновь переглянувшись с Дорианом, Андерс загремел замком.
Отворив дверь, он, выбросив руку вперед и сразу же приставил нож к горлу Хоука.
— Где твой партнер? — Андерс вглядывался в тени на лестнице, но Лето нигде не было.
— Я один. У меня больше нет оружия. Можешь обыскать.
Хоук ничуть не боялся лезвия, прижатого к его горлу. Он уверенно смотрел на Андерса и лишь изредка поглядывал на вставшего с битой наизготовку Дориана.
— Так же интимно, как ты меня? — не удержался Андерс.
— Обыщи-обыщи, — посоветовал Дориан. — Я сделаю вид, что этого не видел. Можешь меня не стесняться.
Хоук развел руки в стороны, одну, больную, поднимая совсем невысоко.
Чувствуя себя в высшей степени глупо, Андерс похлопал его по бокам, как видел в фильмах, пошарил по карманам пиджака.
— Проверь нижний этаж, — подсказал Дориан.
Андерс повернулся к нему, воздев ладони в возмущении.
— Обычно у голеней прячут оружие, когда проходят в клубы, а ты о чем подумал? — невинно поинтересовался Дориан.
Стиснув зубы, Андерс опустился перед Хоуком на одно колено и обхлопал его по голеням. Отличные ноги, отметил он. Такие хорошо к себе на плечи закидывать.
Ой. А вот решение поднять голову было не самым удачным, подумал Андерс, когда его глаза оказались аккурат на уровне паха Хоука.
Сделав вид, что все так и было задумано, Андерс поднял хоуковский пистолет с пола и встал на ноги.
— Чисто, — заключил он, чувствуя себя как в паршивом боевике.
— Тогда, если вы закончили с приветствиями, то давайте уже все-таки зайдем внутрь, — скомандовал Дориан, опуская биту. — Мои соседи любят подглядывать, даже пока я просто сражаюсь с дверью с десятком пакетов наперевес, а вы тут и вовсе концерт устроили…
Угрюмо глянув на Хоука, Андерс посторонился, пропуская его внутрь и, не удержавшись, подтолкнул, ткнув пистолетом между лопатками. Хоук пошевелил плечами.
Андерсу явственно показалось, что он беззвучно смеется и получает огромное удовольствие от происходящего.
Ничего. Теперь его очередь вести допрос. И у него тоже есть партнер, который, если его очень попросить, если его умолять, валяясь в ногах, может ударить по скуле.
4 глава
4 глава
Не успел Андерс закрыть дверь, как Дориан резко остановился, развернулся и уставился вниз. Не понимая, Андерс выглянул из-за плеча Хоука.
— Разуйся, — приказал Дориан. — Я не знаю, где ты ходил, но… Просто разуйся.
Андерс протиснулся мимо Хоука и встал рядом с Дорианом, скрестив на груди руки. Нож он впихнул на полку с одеждой Дориана, а пистолет так и не убрал.
Хоук с неожиданной опасливостью поглядел на них и, вздохнув, начал развязывать шнурки грязных, заляпанных глиной кедов. Хотя бы не синие мокасины, пронеслось у Андерса в голове.
Впрочем, причина стеснения Хоука вскоре стала ясна.
— Пиджак стоимостью в четырехзначную сумму, футболка с v-образным вырезом ровно по фигуре, джинсы, подчеркивающие все достоинства, — словно по бумажке зачитал Дориан, — и такие носки. Ай-яй-яй. Как неловко.
— Первый раз вижу, чтобы мужчина носил одинаковые майки и носки в красный горошек, — съязвил Андерс.
Хоук посмотрел сначала на Дориана, а потом на него. Выдержав паузу, он произнес:
— Первый раз вижу, чтобы мужчина носил майки с котами, и первый раз вижу, чтобы мужчина закручивал гелем усы аж до блеска. Один — один? Успокоились?
Андерс пристыженно одернул футболку, а Дориан, усмехнувшись, подкрутил один ус изящным движением. Вся его поза была настолько соблазнительна, что даже Андерс, устойчивый к чарам Дориана, проникся.
— Пошли уже, — буркнул он, и Дориан, хмыкнув, первым прошествовал на кухню.
Хоук, зайдя внутрь, озадаченно осмотрелся.
— Романтический вечер у вас? — он с легким недоверием глянул на Андерса.
— Дружеские посиделки, — машинально ответил Андерс и тут же спохватился: — Тебе есть до этого дело?
Хоук на его выпад никак не отреагировал. Усевшись спиной к окну, он снял пиджак и повесил его на спинку стула. В вырезе майки виднелся самый край повязки, но даже несколько слоев бинта не могли испортить этот размах плеч.
Андерс краем глаза заметил, что Дориан смотрит на Хоука не менее заинтересованно, чем он сам. Спохватившись, как бы Дориан не выдал о нем что-нибудь лишнее, Андерс строго произнес:
— Чем обязаны столь позднему визиту?
Хоук косо глянул на Дориана, занявшегося свечами.
— Его присутствие обязательно?
— Да, он — мой партнер, — мстительно заявил Андерс.
Хоук еще раз с сомнением посмотрел на самодовольно усмехнувшегося Дориана. Повернувшись к Андерсу, он заговорил:
— Я тебя подставил.
— Да ладно! — всплеснул руками Андерс. — А я-то еще не понял этого!
— Да, ты не понял. Я пустил от твоего имени слух, что приходил к тебе лечиться и хвастал, что лириум теперь у меня в руках. Рассчитывал, что ко мне прискачет настоящий владелец лириума, испугавшись конкуренции.
— А почему тогда Броуди жаждал получить телефон Крейга с меня?
— Слух исказился, видимо, — пожал плечами Хоук.
Дориан перехватил его внимание:
— От этого плана так и веет гениальностью. Прекрасная комбинация. Почему бы просто во всеуслышание не заявить, что лириум у тебя? — он затушил последнюю свечу. По кухне поплыл запах расплавленного воска.
— Потому что…
— Обязательно надо было втягивать в это Андерса? — разошелся Дориан, с размаху плюхаясь напротив Андерса. — О, целый район уголовников, которые могут порвать голыми руками, надо подставить врача, а самому сидеть и не отсвечивать!
Короткий, но страстный монолог Дориана придал Андерсу сил. Он с благодарностью дотронулся до его ноги своею, заодно отпинывая от себя Джаса.
Хоук, склонив голову, прищурился:
— А я-то думал, что Андерс болтливый. Да, это было обязательно, потому что в противном случае никто бы не поверил. Многие бахвалились, а потом их находили мертвыми и грустными. Все видели, что я долго беседовал с Крейгом за закрытыми дверьми, видели, что я вышел с простреленным плечом и спустился к Хирургу. Разумеется, я был пьян и разболтал ему, как убил хозяина района.
— Не сходится, — с подозрением произнес Андерс. — Крейг ко мне гораздо раньше приполз.
— Так и я не сразу к тебе отправился. И он, и я покинули кабинет через заднюю дверь. Никто не знает, когда именно мы вышли.
— А о чем вы…
— Не суть, — прервал Хоук все возражения. — Важно то, что результата это никакого не дало. Кто-то сдал твой подвал, а ты исчез в неизвестном направлении. Чудо, что мы засекли тебя и подобрали на шоссе. И со вчерашнего вечера до сегодняшнего утра я был уверен, что ты перехитрил всех и вправду завладел телефоном Крейга, прикидываясь олененком. Слишком ловко расправился с облавой Броуди.
Андерс нахмурился, анализируя коэффициент удачи. Выходило, что…
— Разумеется, тебе не просто так повезло, — угадал его мысли Хоук. — И Лето ключи не случайно выронил, а уж тот грохот… Его в соседнем доме слышно было.
— Хоть бы ножницы оставил, — буркнул Андерс.
— А я и оставил. Они на подоконнике лежали.
Андерс вытаращил на него глаза.
Да, вот обернуться и посмотреть на подоконник он не додумался…
— Ладно, — заключил он. — Я понял. Ты жаждешь стать хозяином лириума и всего района. Зачем я-то тебе? Я ни малейшего понятия об этой дряни не имею.
— Помоги мне.
Андерс переглянулся с Дорианом.
— Плечо перешить? Морфин подпольно купить? Да без проблем. Только тебе вряд ли именно это нужно.
Хоук кивнул:
— Да, я нуждаюсь кое в чем другом. Ты всегда был рядом с Крейгом, Андерс. Он тебе во многом доверял. Помоги мне найти, кто из его людей оказался предателем. Я три месяца терся среди них, но меня так и не приняли.
— А мне что будет с этого?
Хоук не отрывал от него взгляда.
— Люкс в Плаце, еда из любых ресторанов на твой выбор, потом еще добавлю денег сверху. Хватит, чтобы восстановиться в медицинском и получить диплом.
— Кто сказал, что я хочу этого?
— А разве нет? Или ты весь день шастал в поисках работы, потому что собираешься вернуться и дальше зашивать жопы шпане? Считай помощь мне инвестицией в будущее. Я от тебя многого не потребую. Просто общаться со мной, подтверждать информацию и указывать на нужных людей. Кстати, это нормально, что твой кот жует мои ноги?
— В таких-то носках? Более чем.
Андерс воспользовался заминкой, пока Хоук отбивался от Джаса, и задумался над сказанным. Информации на него вывалилось слишком много. Ее нужно будет еще разложить по полочкам. Пока ясно одно: Хоук отчего-то яро жаждет заполучить в компаньоны именно его, Андерса. Он мог бы прийти к кому угодно и попросить помощи, даже не так, ультимативно потребовать ее, пригрозив всем, чем только можно.
Но с ним Хоук обходится весьма мягко.
До поры до времени, очевидно.
— Откуда ты вообще появился? — спросил Андерс, искоса глянув на Хоука. Тот сосредоточенно пытался отцепить от своей ноги Джаса. Наивный. У этого кота хватка, как у крокодила.
— Расскажу, если согласишься играть на моем поле. Так что скажешь? По рукам?
— Может быть, — уклонился от ответа Андерс.
— Ему нужно еще подумать, — подтвердил Дориан.
Похоже, ему не терпелось обсудить все сказанное. А уж кому-кому, а Дориану Андерс доверял и готов был даже признать, что у его друга куда более острый ум, чем у него самого.
— Понятно, — Хоук снял пиджак со стула. — Если надумаешь, то приходи в Плац. Назовешь свое имя, и тебя пропустят. Но я не могу ждать тебя вечно. Срок — неделя.
Хоук натянул пиджак. Андерс заметил, что по краю повязки у него ползет алое пятно.
— Ты бинт-то хоть менял? — против воли забеспокоился он.
— Вот ты мне и поменяешь, — Хоук подмигнул и обогнул стол, направившись к выходу. — Ах да. Пистолет, Андерс.
Пушку пришлось вернуть. И Андерс убедил себя, что жалеет именно об ее утрате, а не о том, что Хоук, продемонстрировав свои широкие плечи, ушел, не отпустив ни одной пошлой шуточки, которая дала бы надежду на то, что они с ним вроде как флиртуют и даже пребывают на одной волне.
Нет, отогнал Андерс прочь эти мысли. Пора завязывать с уголовниками. И не хватало еще втрескаться в одного из них. Тем более при всем его огромном и, несомненно, печальном опыте выбрать в качестве объекта привязанности всего лишь карточного шулера, пусть и с огромными амбициями, попросту стыдно. У него лечились такие авторитеты! Такие отморозки! А тут — бородатый мошенник…
В представлении Андерса подобные махинаторы должны были походить на Дориана: покорять всех смазливостью — ладно, стоит быть честным и сказать прямо: красотой — и улыбками. Хоук, при всем его приятном виде, впечатления веселого и легкого на подъем человека не производил.
Ах, да. Андерс наконец-то нашел объяснение этому явлению. Хоук не просто картежник, он замахнулся на лириум, а если он заберет его производство и каналы сбыта себе, то ничто уже не будет отличать его от Крейга и от всех остальных торговцев смертью. Поэтому, видимо, Хоуку и не подфартило с изяществом.
К тому же он убийца. Что бы он ни говорил, Крейга больше некому было убить.
Дориан, пребывая в состоянии на редкость загадочном, извлек еще одну бутылку вина. Заподозрив недоброе, Андерс приказал:
— Выкладывай.
Дориан рассмеялся.
Насупившись, Андерс поправился:
— Расскажи, пожалуйста, я же вижу, что ты что-то узнал.
К сожалению, угрозы и требования в случае с Дорианом не работали. Когда его пытались поймать и сжать в кулак, он выскальзывал, как рыбка, и ухитрялся сделать так, что все принимались играть по его правилам.
Торжественно откупорив третью за вечер бутылку, Дориан показушным жестом бросил пробку себе за плечо и попал аккурат в корзинку, где складировал все пробки из-под вина.
Нарисовав на лице должное удивление и восхищение, Андерс поставил на стол два чистых бокала, в нетерпении ожидая, что же скажет Дориан.
Тот не торопился. Наслаждался моментом триумфа целиком и полностью, не желая упустить ни секунды. Однако жажда поделиться знаниями взяла в Дориане верх, и он, неаккуратно разлив вино и накапав на стол, заговорил:
— Ты когда-нибудь слышал о Чародее Хоуке?
Андерс приподнял бровь:
— А вот этот, который только что заходил, на злого ведьмака не тянет?
Дориан опять рассмеялся — вряд ли от того, что шутка Андерса оказалась удачной. Скорее, от осознания своего превосходства.
Когда он все-таки заговорил, Андерс слушал, открыв рот.
Дориан и вправду не только замечательный друг, но и незаменимый партнер. Проработав в самых разных издательствах, он завел со всеми редакторами и архивариусами знакомства близкие и не очень, но достаточные, чтобы его пускали в офис, даже когда он уже уволился с должности. Более того, Дориану помогали найти что угодно, стоило ему только попросить.
Гаррет Хоук ни разу не попадал на передовицы газет. Печатный мир не имел о нем ни малейшего представления.
Зато его отец, Малкольм Хоук, пользовался в свое время популярностью.
Его прозвали Чародеем за потрясающую ловкость рук и талант к вытягиванию денег.
Хоуку-старшему давалось все: облапошивание в карты, мухлеж в казино, игры с облигациями. Он успел сколотить себе приличное состояние за пять лет, радуясь полнейшей безнаказанности. Его ни разу не схватили за руку. Малкольм женился, но имя его возлюбленной почти не появлялось в газетах — видимо, он действительно ее любил, раз постарался скрыть. Скорее всего, большую часть своего состояния он потратил на затыкание говорливых ртов и обламывание любопытных носов. Лишь однажды в городской газете появилось короткое, на одну строчку упоминание в колонке о рожденных в этот день — там промелькнуло имя Гаррет. После этого у Дориана не осталось никаких сомнений, что Андерсу посчастливилось спутаться именно с сыном самого Чародея.
Дела у Чародея шли великолепно. Все знали, что он разбогател нечестным путем, но все равно восхищались его красотой и харизмой. У него появлялись подражатели, но их быстро брали сотрудники полиции. Чародей безнаказанно появлялся в обществе, сверкая на приемах носками отполированных ботинок, а хозяева, нервничая, прятали драгоценности.
Ближе к концу третьего десятка Чародей окончательно угомонился. Все однозначно соглашались, что его состояния хватит даже правнукам, а потому принимать на себя лишний риск ему ни к чему. К тому же поговаривали, что жена родила ему еще двоих детишек…
Все изменилось, когда Чародей устроил пышный прием в честь тридцатилетия. Официальные сводки сообщали, что он опять ступил на скользкую дорожку, и все его сообщники это подтверждали.
Независимые корреспонденты голосили, что Чародея вынудили оказать содействие, угрожая жизни его детей.
Но весь этот шум поднялся потом, когда уже ничего нельзя было исправить.
Детали произошедшего разнились, но общий лейтмотив был таков.
После праздника, когда гости разъехались, появились уверенные в себе ребята при оружии. Любой в округе знал, что Чародей ни разу не замарал руки в крови, и всем своим победам он был обязан исключительно уму, ловкости и обаятельности. Но под покровом ночи к нему пришла группировка наркодельцов, устроив стрельбу. Подлинники картин, нежно любимые Чародеем, не подлежали восстановлению. Осколки сервизов усыпали пол толстым слоем. Дом Чародея был окружен таким просторным садом и крепкими стенами со звукоизоляцией, что никто из соседей не услышал шума и ничего не заподозрил. Прошлое настигло Чародея, когда он меньше всего этого ожидал.
Ему предложили сделку, ультимативно потребовав помощи, и Чародею не оставалось ничего, кроме как согласиться: ведь злоумышленники взяли в заложники его детей.
В полицию так никто и не обратился. Чародей действовал на пределе своих возможностей: он устроил великолепное ограбление банка, обчистив почти все сейфы, и нигде не оставил ни единого отпечатка пальцев. Он подделал для взявших его в заложники людей паспорта, изготовил для них все документы.
Его увезли с собой за границу, куда-то на восток, где Чародей пробыл три месяца. Никто не знает, что довелось ему пережить, но он вернулся сильно похудевшим, с обритой головой и без одного пальца. Все это время его жена со старшим сыном под неусыпным конвоем оставшихся преступников пробыла в городе, лишенная возможности позвать на помощь. Гаррет не ходил в школу — все думали, что он подхватил простуду, перетекшую в бронхит, а жена и раньше могла не появляться на улице неделями — ей хватало прогулок по саду с детьми.
Скорее всего, семью Хоуков не отпустили бы. Чародей это понимал. Он не видел своих детей три месяца. Только крайним отчаянием можно объяснить его поступок: вернувшись в страну и проходя контроль в аэропорту, он неожиданно кинулся к его работникам, выхватив откуда-то пистолет. Все вокруг пришло в движение, пространство оцепили. У его спутников нашли, помимо оружия, порошок, оказавшийся сильнейшим наркотическим веществом, получаемым из неизвестного ранее растения с экзотическим названием. В поднявшейся суматохе некоторым удалось сбежать, а Чародея взяли с поличным.
Он знал, что у полиции давно на него зуб. Некоторые детективы не оставляли попыток вывести его на чистую воду и посадить. Они с радостью ухватились за возможность закрыть все дела и навесить на него пожизненный срок.
При задержании Чародей твердил, что его дети в заложниках у банды убийц, он перечислял их имена и приметы.
Все сошлись во мнении, что ему поставили условие: его семья остается в тени, и никто никогда их не тронет, а Чародей признается во всех преступлениях, даже в тех, которые не совершал, и отправляется в тюрьму на остаток жизни.
Чародей не раздумывал. Ему присудили восемьдесят лет лишения свободы. Все упоминания его семьи сводились к безличным словам «жена и дети осужденного». Ни разу их изображение не появилось в репортажах. Не дал результатов ни поиск по школам, ни по бирже труда… Их словно не существовало. Полиция сработала на совесть, выполнив данное Чародею обещание.
— Очевидно, — закончил Дориан, — сын решил возродить наследие папочки.
— В смысле? — тупо переспросил Андерс, все еще переваривая услышанное.
— Порошок, который они привезли из далеких стран, теперь называется лириум. Следует поблагодарить Чародея за то, что полгорода травится этой дрянью.
Андерс запустил пальцы в волосы.
— Почему ты мне раньше-то не сказал?
Дориан невозмутимо ответил:
— Я сам узнал только днем. К тому же я не собирался тебе говорить, чтобы не бередить рану. Но раз уж Хоук не отступился от тебя…
— Ты на что намекаешь? — простонал Андерс.
Дориан вместо ответа подмигнул ему, подпихивая к его ногам Джаса.
Чтобы взять паузу и придумать достойный вопрос, Андерс походил по кухне, выдавил Джасу в миску пакетик корма, почесал затылок. Вспомнил, как Хоук касался своих волос на макушке, разговаривая с ним, и с трудом сдержал вздох. Что ни говори, а лоск Хоука надежно притягивает к себе внимание, и Андерса манит к нему, как скрепку к огромному магниту. Сев на место, Андерс спросил, так и не придумав вопроса получше:
— А Чародей этот… Живой он еще?
— Этот момент газетчиками обсасывался особо сладострастно, — охотно ответил Дориан. — После оглашения приговора Чародея повезли в тюрьму, но по дороге что-то случилось. Это так и осталось невыясненным. Но машину, в которой его перевозили, нашли на полпути к тюрьме. Конвоиры ничего не помнили, в крови у них нашли огромную дозу антипсихотиков. Чародей лежал перед машиной с простреленным сердцем, держа в руках карту. Знаешь, какую?
— Ну?
Дориан выдержал паузу.
— «Повешенный». Один из старших арканов Таро. Означает, если вкратце, измождение из-за нахождения меж двух огней, бессилие и тупик. Символично, учитывая, что первые деньги себе на приличный костюм Чародей заработал, гадая простофилям на Таро. Следствие пришло к выводу, что с Чародеем расправились те же ребята, которые заставили его достать лириум. Их имена, которые сообщил Чародей, так ничего и не дали. Очевидно, он играл на два фронта: помогал полиции, выменивая для своей семьи защиту, и прикрывал этих ребят, выторговывая для себя легкую смерть.
— Кошмар, — заключил Андерс. — Теперь я не знаю, чего ждать от Хоука.
— Его отец пожертвовал собой ради семьи. Почему мне кажется, что Хоук позаботится о тебе? — мечтательно улыбнулся Дориан.
— И вправду, почему? — поддержал Андерс. — Совершенно очевидно, что он хочет взять ниточки, ведущие к лириуму, в свои руки. Вполне вероятно, что он считает их принадлежащими ему по праву. И меня он напичкает этой дрянью до припадка, когда я перестану быть ему нужным.
— А может быть, ему от отца не только ловкость рук передалась, но и некое благородство, и он действительно отпустит тебя? — возразил Дориан. Его глаза уже не горели, как во время рассказа о Чародее. Теперь Дориан приобрел вид в высшей степени задумчивый. Вино из его бокала исчезало со скоростью света.
Интересно, сколько же вина может выпить Дориан, прежде чем свалиться под стол?.. Андерс только пригубил свой бокал, а бутылка уже пустеет. Понятно, что пламенные речи Дориана вызывают у него жажду, но не настолько же!..
— И вообще, — встряхнул головой Дориан с меньшей грациозностью, нежели раньше, — это напоминает «Красотку».
— Не понял, ты меня только что шлюхой назвал?
Дориан, посмеиваясь, вылил остатки бутылки себе в бокал и выпил. Пьяно потянувшись через стол, он похлопал Андерса по плечу.
— Это авантюра, мой дорогой друг. Если все выгорит, у тебя будет стартовый капитал, чтобы начать новую жизнь. Я подумал… Не такое уж плохое предложение.
Андерс положил ладонь на его руку, прижимая ее к своему плечу. Похоже, он выявил предел Дориана. Три бутылки почти без перерывов на еду — и Дориан окончательно и бесповоротно пьян.
— Мне кажется, или во всех твоих словах так и читается слово «романтика» большими буквами? — мягко сказал Андерс.
— Ага… — язык у Дориана начал заплетаться, словно он израсходовал весь лимит трезвости на рассказы о Чародее, и опьянение навалилось на него в одночасье. — Как будто я не вижу, как он смотрит на тебя. Он, не отрываясь, глядел на тебя все время, что сидел тут. А Дориан — кто такой Дориан?.. Он даже не заметил тут какого-то Дориана.
Андерс попытался воззвать к его разуму, старательно не замечая, как Дориан заревновал, обидевшись на равнодушие Хоука к нему:
— Но ведь от него так и веет опасностью. Даже ты это почувствовал. А уж я, с моим многолетним опытом… — Андерс опечалился.
— О да. И это так возбуждает.
Даже осоловевший взгляд Дориана был оружием массового поражения. Андерс забеспокоился за свой иммунитет: возмущенный недостатком внимания к своей персоне Дориан стрелял на поражение, а Андерсу очень не хотелось однажды обнаружить себя со стояком в штанах напротив лучшего друга.
— Эй, а как же Макс? — напомнил он, игнорируя агрессивную и при этом совершенно нецеленаправленную бомбардировку феромонами.
— А что Макс? Я о тебе сейчас пекусь! — воскликнул Дориан и откинулся на стуле назад. — Андерс, радость моя… Скажи, чего ты от жизни хочешь?
— Я не настолько пьян, чтобы вести подобные разговоры.
— Давай я сам отвечу, — с готовностью вызвался Дориан. — Отвали, Джас… дырку во мне прокусишь… Тебе не нужно ни-че-го, потому что ты привык штопать чужие жопы, порванные пулями. И ты даже не помышляешь о чем-то ином. Но это до поры до времени. Ты не становишься моложе. Тебе представился шанс выбраться из этого дерьма, но…
— Хватит, — поморщился Андерс. — Я все понял. Я старый и никому не нужный. Но я не самоубийца. До конца недели я найду работу и забуду Хоука, как будто его и не было, — он заканчивал предложение, поднимаясь со стула. — Иди спать.
Обойдя стол кругом, Андерс остановился напротив Дориана и взял его за руки, заставляя встать.
— Ляжем вместе? — поиграл бровями Дориан, чуть ли не падая на него. — Хотя, — тут же пригорюнился он, — я бы лучше с Хоуком твоим лег. Дикий зверь. Как думаешь, я ему ни капельки не понравился?
Закинув руку Дориана себе на плечо, Андерс повел его в спальню.
— Разумеется, понравился. Ты нравишься абсолютно всем.
— Ведь я такой красивый.
— Ведь ты такой красивый, — согласился Андерс, ни капли не покривив душой. — Но, думаю, Хоук не может окунуться в омут порочной страсти с тобой, потому что мужчина его склада не может взять и подставить Макса. С которым у тебя было уже четыре свидания. Значит, он тебе нравится всерьез.
— Да… — Дориан, выпутавшись из рук Андерса, повалился на кровать. Андерс помог ему раздеться. — Но Максвелл счастлив просто потому, что со мной одним воздухом дышит, а мне нужен мужчина с характером…
Укрыв его одеялом, Андерс хотел уже уйти, как Дориан пробормотал:
— Спорю на что угодно, ты хочешь, чтобы сейчас Хоук потер твою лодыжку. Да и не только.
Андерс, хмыкнув, склонился и чмокнул его в лоб.
Не нужно уметь читать мысли, чтобы догадаться, что после всех речей Дориана желания Андерса крутятся именно вокруг этого.
Он не раздумывал насчет предложения Хоука всерьез. И дураку ясно, что ничем хорошим это не закончится. Хотя от помощи в растирании лодыжки он бы не отказался, тут Дориан прав… и от чего-нибудь более существенного…
Прибираясь на кухне, Андерс ощутил небывалый душевный подъем, который Дориан обязательно бы назвал влюбленностью.
Но все дело, конечно же, в том, что у Андерса давно никого не было.
В его районе молодому врачу сложно найти достойную пару. Особенно с его графиком работы. Но теперь-то он стал свободным человеком, и найдет, где трудиться, на день. По ночам будет спать. Иногда зависать в барах и клубах в поисках своей второй половинки… Но лучше бы встретить любовь своей жизни при свете дня и в трезвом виде. В клубах можно найти только разовый перепихон.
Ох… Андерс, поставив последнюю тарелку в сушильный шкаф, подошел к окну, прижавшись к его холодной поверхности лбом. Небо заволокло серым, словно напылив на него тусклую серебряную дымку из аэрозольного баллончика, и ночью, наверно, пойдет дождь. Днем улицы еще хранили тепло, но по ночам становилось зябко. Хорошо бы, чтоб кто-нибудь грел…
Сон пропал. Андерс, вызывая раздражение у Джаса, ходил по кухне, коридору, комнате. Искал себе место и не находил. Нет, он не подпишется на эту авантюру. Но кто запретит ему думать о том, как славно было бы разложить Хоука хоть вот на этом треклятом диване, на котором длинные ноги Андерса не убираются толком?
Мелькнуло секундное желание прямо сейчас одеться и рвануть в Плац, к Хоуку, но Андерс одернулся себя.
Довольно. Помечтали — и хватит. На Хоуке свет клином не сошелся.
Андерс принял душ и лег на диван.
Полночи пролежал, не сомкнув глаз. Думал, что у Хоука красивые руки, большие ладони, длинные пальцы. Самое то для карточного шулера. И для кое-чего другого.
Застонав, Андерс перевернулся на живот, утыкаясь носом в подушку.
Нет, так жить решительно невозможно.
Надо срочно найти выматывающую работу.