Название: Дом
Персонажи: Андерс\Хоук
Рейтинг: R-NC-17
Размер: 1400 слов
Саммари: Пост-гейм. Андерс и Хоук обживают новый дом. Кажется, дом их ненавидит.
читать дальшеХоук вбивал увесистым молотом уже которое по счету бревно, но частокол деревянных палок все никак не становился надежным забором. Занятие утомительное. Они с самого раннего утра занимаются этим. Андерс по ту сторону их участка земли неустанно огораживал дом, но все равно то и дело останавливался, чтобы перевести дух. Солнце пекло. По лбу скатывался градом соленый пот.
Все, хватит. Они заслужили перерыв.
Оставив молот, Хоук пошел через весь двор к Андерсу. Обогнул дом, мельком кинул взгляд на провалившуюся ступеньку на подходах к крыльцу, сделал мысленно еще одну заметку — поправить… и сделать новые перила. Да и, по большому счету, создать здесь все заново. Не дом, а рухлядь. Не участок, а квадрат, заросший сорняками.
— Андерс, — позвал Хоук и, подойдя к нему со спины, уткнулся лбом в плечо.
— Гаррет, — выдохнул тот в ответ. — Вымотался? — ласково спросил Андерс.
— Ужасно, — пожаловался Хоук. Больше ничего не сказал и не попросил, хотя все мышцы досадно ныли, а голова гудела. Они договорились, что не станут пользоваться магией там, где в состоянии обойтись человеческими силами. Незачем привлекать к себе внимание. К тому же можно ненароком переборщить и вогнать в землю бревно по самую маковку, и тогда уже придется откапывать его, выполняя двойную работу.
К тому же физические занятия здорово прочищают голову. Вечером не останется сил ни на что, лишь свалиться на голые доски и заснуть, обнявшись. Хоук старался не вспоминать широкую мягкую постель, оставленную в Киркволле. Все это в прошлом. Неважно. Главное, что Андерс здесь, рядом, и они все равно засыпают вместе.
— Что подумают соседи, увидев, как два бородача второй день подряд угрюмо ставят забор, — в голосе Андерса зазвучала тень насмешки. Хороший знак. Еще немного непосильного труда — и Андерс станет таким же, как прежде.
А может, он приходит в себя потому, что его миссия выполнена, и теперь его не отвлекают от Хоука ни тайная пропаганда, ни шпионские дела. Он сделал все, что мог, и Справедливость отпустил его. Теперь их осталось двое.
— Да, тебе давно уже стоит побриться, — согласился Хоук. Обнял Андерса, стиснул его руками, вдохнул глубоко. Каждый миг хочется удостовериться, что они оба живы и находятся почти в безопасности. В эту неделю Андерс с ним целиком. В последние годы такого никогда не бывало. Он все время обитал мыслями где-то далеко.
— Зачем?
— Ради меня, конечно.
— Просто ты хочешь быть единственным, у кого есть борода.
Андерс, извернувшись, повернулся к нему лицом.
Они все еще не обсуждали произошедшее в Киркволле, как будто ничего не случилось. Но подсознание только и ждало, чтобы вытолкнуть на язык неподходящие слова.
— Может, было бы лучше, если б на огра бросился я, а не Бетани, и тогда бы ничего не случилось, — произнес Хоук и лишь после этого осознал, что именно сказал.
Андерс в его руках вздрогнул. Положил подбородок ему на плечо, чтобы не смотреть в глаза.
— Я бы тогда сошел с ума. Все это произошло бы, но закончилось бы гораздо хуже.
Все еще винит себя. Ничего. Хоук с этим справится. Ведь Андерс закрыл ту страницу. Они оба закрыли. Жить очень хочется. Как никогда проснулась эта жажда. Больше никаких разговоров, напомнил себе Хоук. Они — уже другие. Они не знают тех событий. Они просто живут здесь. Незнакомцы с чистым листом вместо прошлого.
В первый день, когда они дошли до покосившегося дома и остановились, сверяясь с картой, Хоук не верил, что это именно то место, о котором им говорил Варрик. Но потом махнул рукой и смирился. Что ж, если гном утверждал, что в этой полупустой деревне безопасно, то они останутся здесь. Вряд ли им удастся найти что-то более подходящее. Сначала забор… чтобы никто не смотрел на них. Люди и так почти не обращают на них внимания, лишь чья-то девчушка лет пяти однажды подбежала и звонко спросила, их ли это дом. Андерс тогда разом смягчился и сказал: да, наш. И сжал руку Хоука в своей. Девочка еще что-то лопотала, но Хоук почти ее не слушал. Ему просто пришло в голову, что Варрик не соврал. Здесь действительно их никто не тронет. Откуда появилась эта уверенность? Кто же знает.
— Я люблю тебя, — произнес Хоук. Больше ничего не нашелся сказать.
Сначала они поставят забор, потом сколотят сундук и спрячут туда те немногие доспехи, что пережили побег, поставят посохи в собранный шкаф и загородят их чем-нибудь. Амулеты Андерс обещал переделать в неприметные безделушки — уж от них-то они не откажутся. Потом — выкопать колодец… потом — отстроить весь дом… потом — их собственную жизнь. Ее они приведут в порядок последней. Финальный штрих.
Андерс прошептал:
— Теперь соседи увидят, как два угрюмых бородача целуются.
Смотрел ли на них хоть кто-нибудь? Даже если и так, то никто не осудил.
Кому какое дело до двух измученных мужчин, пытающихся собрать себя из осколков в одно целое…
*
Дом изо всех сил отказывался их принимать: все разваливалось, трещало по швам. Хоуку казалось порой, что ночью, когда они будут беззащитны, гребаный сарай добьет их и уронит на головы потолок. Но Андерс заверял, что злого умысла здесь нет. Все дело в старости постройки. И точно так же он заверял, что они все здесь приведут в порядок. Он говорил, что это будет крепкий дом. Самый крепкий. Такая же, как их любовь.
Хоук неровно вдохнул, в груди что-то сжалось, сердце колыхнулось раздутым пыльным мешком. Не спалось. Жестко. Хотя в предыдущие ночи было вполне терпимо… Ох. Нет, дело в другом.
Они не были близки уже столько времени, что Хоук сбился со счета. Сначала бега, потом изнуряющая работа над домом, потом… Просто что-то мешало. Странно. После всего уже ничто не может встать между ними.
Стоило вспомнить далекие, темные ночи, как сразу же нахлынуло. И пальцы Андерса, и безумные глаза, и длинные ноги. Хоук вспомнил, как однажды Андерс почти душил его, прибив горло к кровати своим предплечьем, и от страсти звенело в ушах — а может, от недостатка кислорода. Низ живота тут же отозвался тягучим напряжением. Сердце забухало еще громче.
— Андерс, — хрипло позвал Хоук. Прижался со спины, утыкаясь членом ему меж ягодиц. Какого они до сих пор не?..
Андерс встрепенулся. Почти не сонный. Видимо, недавно задремал.
— Хочу тебя, — зашептал Хоук.
Андерс повернулся к нему лицом, коротко глянул в глаза, блеснул в полумраке улыбкой:
— Думал, ты уже не позволишь…
Хоук ткнул его кулаком в бок, чтобы больше не говорил глупостей. Застонав, Андерс навалился сверху, впился поцелуем — в губы, в шею, куда-то в плечо, снова в губы… Хоук развел ноги, вцепился ему в волосы, притянул к себе еще ближе. Тут же отстранив, начал срывать тонкую тунику, возненавидев ее и всю одежду. И этот дом, в котором холодно спать обнаженными.
Все полетело в угол: штаны, носки, белье… Хоук выгнулся, подставляя грудь под поцелуи Андерса, зашарил привычно руками вокруг себя. Наткнулся все-таки на сумку Андерса, не глядя начал рыться. Схлопотал по запястью от него, подчинился и вернул ладонь обратно, сцапал круглую ягодицу.
— Может, — задыхаясь, начал Андерс, — хочешь сам…
Он нащупал все-таки бальзам, прижал холодный бок склянки к шее Хоука.
— Трахни меня уже! — рявкнул Хоук. Он любил в Андерсе именно эти противоположности — запредельную нежность и яростный напор, бесконечную любовь и жадную грубость. И он хотел получить сегодня всего сполна. Не одних этих милостей…
Андерс выдохнул жарко ему в шею, стиснул острыми зубами мочку уха так сильно, что Хоук непроизвольно дернулся. Колпачок от склянки зазвенел по полу, удаляясь от них. Андерс скользнул пальцами между ног Хоука, провел несколько раз по члену, сжал яйца. Хоук нетерпеливо зарычал. Андерс все равно дразнить не перестал: водил подушечкой пальца по отверстию, мучил своей осторожностью. Проник все-таки внутрь, ударил почти забытым ощущением.
— Тебе хорошо? — окутал он шепотом.
О, Хоуку было хорошо. Ему было так хорошо, что хотелось орать.
Андерс закинул его ноги себе на плечи, поцеловав под коленками, пристроился. Головка между ягодицами ткнулась, скользя по бальзаму. Поторапливая, Хоук подался вперед. Андерс входил медленно, следил за ним. Ахнув, он последним плавным движением заполнил полностью, до основания, крепко связал с собой.
— Давай, пожалуйста, давай… — Хоук знал, что после такой просьбы Андерс не выдержит. Вечно каждый раз — как первый. Как будто только-только дорвался. Как будто мечтал об этом целую вечность.
Упираясь на выпрямленные руки, Андерс качнул бедрами, подстроился под такой угол, что Хоук взвыл, изгибаясь. Бешено, бешено закружил, ритм взял такой, что лишь стонать и ерзать по полу от амплитуды движений. Именно так, как надо. Долго им обоим не продержаться.
…Аккуратно перевернув Хоука на живот, Андерс навис над ним.
— Больно? — заботливо спросил он и, чтобы не скучать в ожидании ответа, резко лизнул Хоука в основание шеи. Тот дернулся от неожиданной ласки, от мокрого-мягкого-приятного.
— Переживу, — прокряхтел Хоук.
— Я зажгу свечу и сейчас вытащу все, — покаялся Андерс. — И обработаю. Прости. Я увлекся.
— Я тоже, иначе бы уже давно зарядил тебе пяткой в лоб, — заметил Хоук.
Дом его все-таки ненавидел: от активной возни на полу вся спина оказалась в ссадинах и занозах.
Но оно того стоило. О, оно того действительно стоило.
ОБЗОРАМ