До семидесяти по Цельсию

[die-trane]

Название: До семидесяти по Цельсию
Персонажи: Фелисити/Рэй, Фелисити/Оливер
Рейтинг: PG
Размер: 624 слов
Жанр: легкая печалька
Саммари: Фелисити встречается с Рэем, но думает только об Оливере.

Это началось совсем недавно, как кажется Фелисити, но в один день она понимает, что прошло уже целых три месяца. Рэй остается у нее на вечер субботы и уходит только в понедельник — уезжает вместе с ней на работу. Утром воскресенья Рэй всегда первым оказывается на ногах, носится по квартире, выстреливает очередными идеями и будит ее ароматом кофе, однако сегодня Фелисити отчего-то просыпается раньше его и долго смотрит в потолок, не находя в голове ни единой мысли. Только разрозненные воспоминания. Пытаясь избавиться от них, она начинает разглядывать Рэя, спящего рядом, но становится лишь хуже. Из-под одеяла выглядывает предплечье с крошечным шрамом — Рэй говорит, что ему было шесть лет, когда он свалился с велосипеда и кубарем покатился по горе вниз, заработав первую ужаснувшую родителей рану. У Фелисити тоже есть шрам, но вряд ли Рэй когда-нибудь узнает о том, как она получила эту пулю.
Какие-то тайны навсегда останутся с ней. Какие-то она разделит с Оливером и Дигглом. Получается, на долю Рэя откровений не остается. Когда-нибудь ему это надоест, и он уйдет.
Но пока он терпит. Покорно остается на ночь в одиночестве, когда Фелисити резко подрывается и убегает, не успевая придумать для него причину. Говорит, что это действительно важно, и Рэй соглашается. В его глазах каждый раз мелькает обида, грусть, даже ревность, но он слишком доверяет Фелисити, чтобы возразить и потребовать все объяснить.
Он терпит, когда она уходит ответить на звонок в ванную и включает воду, боясь, что он подслушает.
Он терпит, когда Фелисити, забывшись, говорит, обращаясь к нему: «О…» и тут же находится: «О, Рэй, давно хотела сказать…» Он знает, кто раньше был боссом Фелисити, и принимает эту оговорку за силу привычки, сформировавшейся на работе. Фелисити верит в это. О том, что Рэй может подозревать иное, Фелисити не хочет и думать. Он не заслуживает подобного.
Но ведь он умен. Умеет выполнять действия сложнее, чем умножение два на два. Он помнит, как Фелисити пришла вместе с Оливером на совет директоров. Помнит, как она грубила ему, разозлившись из-за Оливера. И уж точно он подметил, что отношения между ней и Оливером гораздо теплее, чем между начальником и подчиненной.
Да, наверно, он знает, о ком думает Фелисити и к кому сбегает. Он знает, что ночью ей хорошо, но она не может выкинуть из головы Оливера. И каждый поцелуй отдается холодным стуком в висках — Оливер недостижим, и вряд ли он еще раз ее поцелует или хотя бы притянет к себе, чтобы обнять. Рэй должен понимать, что между ним и Фелисити всегда будет маячить кое-кто другой, светлоглазый и светловолосый.
Он знает, но терпит.
Человек может вытерпеть температуру воды до семидесяти градусов по Цельсию, прежде чем получит ожог.
Рэй, вздохнув глубоко, приоткрывает глаза, натыкается взглядом на Фелисити. Он просыпается неожиданно, и она не успевает согнать с себя задумчивый вид.
— О чем думаешь? — улыбаясь, спрашивает он, и в комнате словно становится теплее.
Это единственное сходство между ним и Оливером: улыбка. От их улыбок Фелисити на мгновение забывает обо всем. Но Рэй не жадничает, озаряет светом своей радости всех подряд, особенно щедро дарит свое счастье Фелисити за то, что она рядом с ним, и к этому привыкаешь, начинаешь воспринимать как должное. А Оливер улыбается по-настоящему так редко, что можно по пальцам пересчитать.
Рэй все ждет ответа, гладит взглядом ее обнаженные плечи и сонные, близорукие глаза.
— О тебе, — шепчет Фелисити.
Рэй продолжает улыбаться, но на дне его карих, шоколадных глаз плещется невеселое, преданное понимание.
Он знает, что она лжет, но терпит.
Резко откинув с себя одеяло, Фелисити уходит в ванную.
Возможно, если бы Рэй прекратил потакать ей и однажды хлопнул кулаком по столу и запретил уходить к другому, их отношения не были бы обречены, а разгоревшееся пламя закалило бы их обоих.
Но он так не сделает.
И все, что остается, — ждать, пока температура поднимется до отметки, которую им не вынести, и они разойдутся, оставив друг другу на память ожоги.