поучаствовал в самом полезном фмобе
выяснил, что можно писать 2 часа подряд, не отрываясь, а на третий час уже нападает усталость, лень, сложнее становится складывать слова в предложения... в общем, требуется перерыв.
за эти два часа и третий, разорванный во времени, написал фичок про Дориана и Адаара. перечитывать пока не берусь. страшно: вдруг совсем лажа вышла? или жесть... или как раз недостаток жести. зато придумал предупреждения для него разберусь с хоукоандерсами и возьмусь за него. рискну.

@темы: Мысли, Флэшмоб

Честно, я сам офигел, что посмотрел все эти премьерки. Пара слов о каждой. В основном негативная пара слов... Может, настроение просто плохое.
ФлэшФлэш без Эобарда и котички-Эдди - нафиг нужен. Вроде как Зум - это тоже имя Эобарда, хотя я точно не уверен, но я надеюсь на его возвращение. Хочу любоваться прекрасным. Из хорошего - у моей мини-отпшки появился шанс тоже к третьему сезону уехать вдвоем в закат. А что, история Эдди один в один повторила историю Томми Мерлина, отчего бы не повторить и Оливер/Фелисити...
Спн - не то что бы разочаровал, но и не впечатлил, и уж тем более не вдохновил. Нет, нафиг это все, с каждым новым сезоном во мне словно убивают любовь к Винчестерам, к Кастиэлю и в целом ко всему, что я любил. А смотреть так, как будто мой отп до сих пор такой же, каким я его полюбил, я не могу. Это низводит на нет мою способность писать по нему, а как тогда на дестиэль-бб фичок придумывать...
СпнКроули круче всех, однозначно. С толком проводит время.
Связь Дина с Тьмой (динокасовцы, этот абзац дальше не читайте) очень взбудоражила мое воображение, опасность и Дин - это всегда сексуально. И актриса красивая... Пока она не повернулась лицом, я представлял на ее месте Бэлу Талбот - при том, что от нее всегда бесился и с Дином ее не шипперил. Да и вообще как-то о гете с Тьмой задумался - как о связи с чем-то могущественным, нечеловеческим, страшным. Падение в глубины даже не ада, а гораздо ниже и ужасней. Ну а что, Дина-демона не додали я увидел между Дженсеном и этой актрисой немножко химии.
Братский разговор выбесил болтовня, опять болтовня...
Кас опять вляпался, точнее, сценаристы его вляпали... Ладно. Я и не надеялся ни на что особо. Очень скучаю по могущественному Кастиэлю из 4-6 сезонов...
Дженсен очень красивый. Я начал забывать об этом во время хиатуса.
Стрелавы не поверите, но в Стреле тоже встала проблема ТЬМЫ. Сценаристы одни и те же, проблемы тоже но на Стреле я, пожалуй, меньше всего зевал, потому что котенька Оливер и котенька Фелисити меня радовали. Оливер мастерски готовит! Что за прелесть
Последние кадры расстроили. Я не верю, что они убьют Фелисити, да и не умирает в Стреле никто, как и в спн (разве что Томми не повезло), но настроение подпортили.

@темы: DC, Мысли, Супернатуралы, Продолжается дурная кинолента

Хирург

Бета: прекрасный Воктер
Персонажи: Хоук\Андерс, Дориан, Фенрис Лето
Размер: в целом ~72.000 слов, эти главы ~10.000
читать дальшеРейтинг: NC-17
Жанр: AU, экшн, криминальная драма
Предупреждения: немного мата
Саммари: Жизнь Андерса, подпольного врача, была вполне сносной ровно до тех пор, пока в его клинике не появился с простреленным плечом Хоук. И все перевернулось с ног на голову.
Примечания: Импульсивные поступки, безрассудные побеги и вопросы доверия.
(Главы 1 и 2, 3 и 4, 5 и 6)

7 глава

7 глава

Андерс спал чутко. Когда кровать рядом с ним промялась под чужим весом, он мигом встрепенулся.
— Тихо, это я, — прошептал Хоук.
Андерс обернулся, сонно глянув на него через плечо. Солнце еще не встало. Хоук улегся рядом в одежде, пропахшей табаком, подвинулся поближе к Андерсу и обнял его со спины.
— Почему ты не постучал, как в прошлый раз? — пробормотал Андерс, снова закрывая глаза и подкладывая под голову ладонь.
— Не хотел будить. И на этот раз я не забыл ключ.
Хоук притянул его к себе за талию, а вторую руку устроил на подушку над головой Андерса, зарывшись пальцами в волосы.
Андерс, сомневаясь, сон это или явь, позволил себе снова заснуть. Тем более что Хоук наверняка провел бессонную ночь и меньше всего сейчас нуждался в вопросах…
С ним было хорошо. Уютно. Одновременно — тревожно, потому что острая, незнакомая близость играла на нервах, как на гитаре, и они вибрировали, как струны. Горячая ладонь Хоука на животе заставляла пульс биться чаще, одновременно где-то в горле и в паху. Хоук чувствовался всем телом, хотя прижимался только грудью.
Андерс вынырнул из забытья, когда комнату уже залило солнечным светом. Хоука рядом не было. Значит, и прикосновения к бедру приснились, и член, прижавшийся к ягодицам, тоже померещился.
В ванной шумела вода.
Андерс, спустив ноги с кровати, потер глаза. Кеды Хоука валялись возле двери. Андерс представил, как тот снимает их перед тем, как войти в номер, и крадется к кровати на цыпочках, чтобы не разбудить его. Вставшая перед глазами картина вызвала улыбку.
Хоук так его и застал: сидящим на кровати и глупо улыбающимся.
— Что-то смешное вспомнил? — хмыкнул Хоук. — Доброе утро.
Наклонившись, он чмокнул Андерса в макушку. С кончиков его волос упали капли воды. Андерс проводил Хоука взглядом. Тот, потягиваясь так, что футболка оголяла полоску кожи на соблазнительной пояснице, подошел к окну и распахнул занавески. Безжалостный солнечный свет, уже ставший холодным, залил всю комнату.
— Хорошее утро, да? — тихо спросил Андерс, любуясь спиной Хоука.
— Одно из лучших. Давно таких не было, — подтвердил Хоук.
Андерс скрылся в ванной, повторяя про себя слова Хоука — одно из лучших, одно из лучших… Посмотрев в зеркало, он покачал головой. Андерс. Ты так безнадежно влюблен.
Утро продолжилось так же прекрасно, как и началось. Кресло было скомпрометировано вчерашним вечером, зато кровать проявила себя в лучшем свете. Хоук, усадив его к себе на колени, гладил по спине и целовал так, что у Андерса кружилась голова.
Отстранившись, Хоук сжал талию Андерса.
— Прогуляемся? — спросил он.
Сдержавшись, чтобы не брякнуть, что у него есть предложение получше, Андерс кивнул. Напоследок он коснулся кончиками пальцев синяка под глазом Хоука, ставшего желтоватым.
Прогулка оказалась не бесцельной; сначала Хоук привел его в кафе, в котором все стены были увешаны ловцами снов. Витражи отбрасывали разноцветные блики. Несмотря на антураж, меню оказалось самым обычным, и завтрак Андерса более чем удовлетворил. Он не любил эксперименты в еде, если только это была не стряпня Дориана. Но у Дориана был настоящий талант, и все, что он готовил, каким бы странным ни выглядел рецепт, было изумительным на вкус.
Хоук пожаловался, что на несколько дней выбывает из игры — никто не доверяет мужику, которому навесили фингал под глазом. Сразу становится понятно, что слишком много мухлевал. Андерс, улыбаясь, слушал, как этой ночью Хоук даже надел черные очки, но сделал только хуже: будучи в них в плохо освещенном помещении, он выглядел еще подозрительнее и глупее.
— Мне нужна новая машина, — сказал Хоук, расплачиваясь за заказ. — Та засветилась на радарах. Пойдешь со мной выбирать? Здесь неподалеку есть рынок поддержанных тачек.
— Даже если бы и не хотел, все равно пошел бы. Что мне еще делать, — вздохнул Андерс.
Это действительно было странно: столько дней подряд не дежурить по ночам в ожидании полуживого пациента и не нестись днем на паршивую работу, с которой его выпрут спустя месяц-другой. Не то чтобы Хоук давал ему скучать, но каждый спокойный день вызывал смутное чувство тревоги, как будто под кожей ползали тысячи мелких насекомых, и Андерсу начинало казаться, что он упустил что-то важное.
Может, нормальная жизнь — она именно такая? Он давным-давно забыл, какой она должна быть.
В голове кто-то гулко рассмеялся. Если бы он действительно желал жить, как все, то прогнал бы вчера Хоука и исчез.
Рынком Хоук назвал старую стоянку. Знак о платной парковке поржавел и покосился, но, едва они зашли за шлагбаум, как сразу же нарисовался хозяин стоянки.
— Привет, — Хоук кивнул ему, — есть что-нибудь на ходу?
— У меня все на ходу, — укорил тот. — Рад тебя видеть, Гаррет.
Андерс глянул на низкого мужичка. Глаза у него светились радостью. Похоже, когда-то Хоук ему здорово удружил.
Отойдя в сторону, Андерс тихо спросил:
— А Лето тоже сменит машину?
— Черта с два. Он ее слишком любит. Поменяет номера — и снова будет раскатывать.
Хоук, остановившись возле черного джипа, с сомнением пнул его по колесу, постучал ладонью по капоту и фыркнул: что-то в диагностике пошло не так. Они двинулись дальше.
— Мы оставили машину где-то в лесу. У нее дыры почти во всех стеклах, — заметил Андерс, заглядываясь на минивэн со значком «фольксвагена». Он представил Хоука с его серьезной рожей в хиппи-мобиле и хихикнул.
— Лето сегодня арендовал эвакуатор и рванул за своей красавицей, — хмыкнул Хоук. — О, смотри… — он в восторге остановился перед огромным черным уродом.
Андерс с сомнением глянул на него, но Хоук смотрел на машину влюбленными глазами.
— У нее колеса мне по грудь, — попытался воззвать Андерс к его здравому смыслу. — Тебе лестница понадобится, чтобы забираться.
— Нет, — невозмутимо ответил Хоук и распахнул дверь с водительской стороны, — достаточно просто повыше задрать ногу.
И, в подтверждение своих слов, он ловко запрыгнул внутрь.
— Идем сюда, — высунувшись, позвал Хоук.
Скривившись, Андерс обошел машину кругом и кое-как забрался в нее. Хоук в полнейшем восторге пробовал повертеть руль, завести мотор, включал и выключал фары и дворники. Чувствуя себя по высоте как в автобусе, Андерс оглянулся назад, на пыльное широкое сиденье, похожее на диван. Пока что ему нравился только люк в крыше автомобиля.
— Всегда о такой мечтал, — доверительно сообщил ему Хоук и, сжав колено, потрепал его ногу. — Пикап. Шевроле. Выпущена десятка два лет назад. Что еще для счастья надо? — высунувшись из окна, он крикнул: — Варрик, сколько с полным баком?
Пока он расплачивался, Андерс меланхолично разглядывал другие тачки. Он давным-давно отказался от намерения купить собственную машину, но если Хоук и вправду заплатит ему после того, как все кончится, достаточно, то он может приобрести тачку…
Зачем тебе она, Андерс? — спросил он себя, но так и не нашел ответа. Все, что ему нужно — это стабильная работа и возможность по вечерам проводить время в свое удовольствие. Может быть, даже вместе с Хоуком, если он не сбежит.
Андерс на его месте так бы и поступил: добыл как можно больше компромата на жителей района цепей и исчез. К чему еще обзаводиться обузой? Не то чтобы Андерс так низко оценивал себя, но он достаточно хорошо изучил психологию мошенников и убийц, чтобы не сомневаться, что в итоге все так и будет: он останется один на один со своей дурацкой влюбленностью, вспыхнувшей так некстати.
Загрустив, Андерс забрался обратно в машину и уложил локти и голову на приборную панель.
Хоук появился спустя несколько минут.
— Тачка моя, — похвастал он. Андерс лишь пожал плечами.
Они ехали недолго. Хоук не говорил, куда, а Андерс не спрашивал: решил не мешать ему получать удовольствие от покупки.
— Та женщина… — вдруг сказал Хоук. — У вас что-то было?
Андерс мгновенно понял, о ком он.
— Упаси боже.
— Она тебе нравилась?
— И сейчас нравится. Как человек. Поверь, — Андерс украдкой посмотрел на Хоука, — она точно тебе не нужна. Она, можно сказать, совесть района цепей. Если бы не она, то ситуация с лириумом была во много раз хуже. Почему ты так зациклился на этом медальоне? Что такого в этом амфетаминовом домике?
Хоук вел машину, как робот, как будто он всегда ею управлял. Он не чувствовал ни малейшего дискомфорта от непривычной коробки передач или иного руля. Однако на вопрос Андерса он ответил не сразу, сделав вид, что занят вождением.
— У меня есть несколько ниточек… — наконец-то сказал он. — И я слежу, что произойдет, если за них дернуть. Крупные места сбыта наркотиков. Возможные точки, в которых объявится один мой старый приятель, которому я не доверяю.
— Как его зовут? — встрепенулся Андерс. Возможно, он мог бы помочь, он почти всех из района цепей знает… И тогда угроза, нависшая над Касс, исчезла бы, как лужи после летнего дождя.
Хоук не обратил внимания на его вопрос.
— Лето — мои глаза в последнее время. Ему показалось, что он видел этого человека. Обознался. Однако, — жестко продолжил Хоук, — мне нужно знать, что эта женщина делала в притоне, через который когда-то шел основной оборот лириума, и почему она забежала в тот дом. Скажешь, она проходила мимо и просто обронила медальон? — Хоук вывернул в сторону Плаца. — Так не бывает, Андерс.
— Она носила его на руке, дважды обмотав цепочку, — пробормотал Андерс. — Присела на диван и уронила. Лето застал ее?
— Не успел. Его кто-то подрезал, причем так, что пришлось резко заворачивать. Машину занесло. Он потерял минут десять, пытаясь выбраться из грязи. К тому времени в доме никого не было.
Свернув с дороги, Хоук припарковался возле Плаца. Побарабанив по рулю, он, всматриваясь в идущих по тротуару людей, произнес:
— Я обещал помочь Лето с его любимой. А вечером замажу чем-нибудь синяк и пойду зарабатывать деньги. Но завтра я вернусь, и мне снова придется задать тебе вопрос про эту женщину. В противном случае я прибегну к другим способам выбивания информации. И ей это повредит гораздо больше, чем твои слова, и даже больше, чем мой интерес к ее особе.
Хоук проговорил это с ужасающей холодностью и спокойствием, за которыми Андерс практически воочию увидел, что ждет Касс, если район цепей перестанет ее уважать и бояться.
— Не надо, — тихо попросил он. — Она не заслуживает этого. Ты увидишь. Я скажу, только пообещай, что не причинишь ей вреда.
Как Крейгу, пронеслось в его голове.
Хоук кивнул:
— Обговорим все условия завтра. Не хочу знать ее имя сегодня. Иначе могу не удержаться и пойти вразнос.
Повернувшись к Андерсу, он протянул к нему руку, уложил ладонь на загривок и подвинул его голову, словно игрушечную, к себе для поцелуя.
— Ты придешь утром? — прошептал Андерс, когда Хоук на долю мгновения остановился.
Посмотрев ему в глаза, Хоук взял лицо Андерса в ладони и поцеловал опять — жадно, с языком, не давая Андерсу и шанса на победу в этой схватке. Андерс и не пытался. Он отдался страсти Хоука и растворился в нем, весь исчез. А когда губы Хоука оказались далеко, Андерс очумело пытался вернуться с запредельных высот на землю.
— Я приду днем. Не уходи никуда.
На прощание коснувшись пальцев Хоука, едва заметно взяв его за руку, Андерс выпрыгнул из машины и пошагал к Плацу, не оборачиваясь.
Ему было интересно, смотрит ли Хоук вслед ему, но Андерс боялся, что, повернись он, то бросится к Хоуку и будет просить остаться. Они провели вместе полдня — но как же этого мало.
В отеле было решительно нечем заняться. Вернувшись в номер, Андерс обнаружил в нем горничную. Ретировавшись, он дошел до балкона в конце коридора, выглянул наружу. На улице принялся вновь накрапывать мелкий дождь, вызывая тупую боль в висках.
Прикинув, сколько у него денег, и понадеявшись, что Хоук его не кинет с обещанной зарплатой, Андерс махнул на все рукой и решил начать претворять свои мелкие мечты в жизнь уже сейчас: он оделся потеплее, и, спрятавшись от дождя под капюшоном, пошел в книжный магазин. Сегодня он устроит вечер чтения. Дориан одобрил бы и обязательно посоветовал дополнить его бокалом вина или чем-нибудь покрепче и подушистей, но Андерс ограничился уютным креслом и свежей книгой, еще пахнущей типографской краской.
Он поймал себя на мысли, что просто пытается отвлечься. Он ведь не знает Хоука. Совсем не знает. Но немного представляет, на что тот способен. Вытерпеть боль. Обмануть человека. Убить человека. Что, если он сегодня будет не в карты играть, а искать Кассандру? И совсем не мягкими методами…
Книга про древних богов, пытающихся выжить в современном мире, сразу же начала навевать тоску. Перескакивая со строчки на строчку, Андерс не осознавал, что читает, и вскоре книгу отложил.
Что бы на его месте сделал Дориан?
Да чего себя с ним сравнивать… Дориан заговорил бы Хоука так, что тот пошел бы за ним на край света, забыв о лириуме. Андерсу же придется маневрировать и выторговывать поблажки для Касс. М-да, узнай она о его мыслях, он бы несдобровал.
Вечером Андерс порывался позвонить Хоуку или хотя бы написать, и даже брал телефон в руки, почти уже решившись потревожить его, но каждый раз отказывался от этой затеи. Наверняка Хоук занят облапошиванием честных и не очень граждан.
Андерс не жалел их — хорошие люди в казино района цепей не шли. Все игорные заведения в этом месте — испытание для нечистых на руку. Повод пощекотать нервы. Даже если ты играл честно, то можешь ожидать драки или разборки с пистолетами или ножами — так уж заведено, что никто в районе цепей не обучен с достоинством принимать поражение.
Но чаще всего, конечно, приходили мелкие бизнесмены и отмывали деньги, меняя их на фишки и выигрывая поставленное обратно. Казино не было до этого дела. Им хватало процентов.
Пожалуй, казино даже нравилось бы Андерсу, если бы эти заведения не были одним из крупнейших пунктов сбыта лириума.
Отель ему надоел к ночи. Поэтому Андерс, радуясь, что от дождя остались только лужи, пошел к Дориану.
Правда, удача улыбаться ему перестала, Дориан закрылся в спальне со своим Максом, пообещав выслушать его стенания позднее, и Андерс остался один на один с диваном и Джасом. Джас оказался изрядно зол на его отсутствие.
Кто ж думал, что котик, живший у помойки, так радовавшийся, когда Андерс его подкармливал, будет той еще скотиной, если взять его домой…
Ложась спать, Андерс пробормотал, попытавшись погладить Джаса:
— Пусть мне приснится Гаррет. Только не как в прошлый раз. Я ничего не имею против легкой эротики с небритыми мужчинами…
Джас, легонько цапнув его за палец, только зашипел и ускакал в другой конец комнаты.
Но ночь прошла без сновидений.
Утром, сидя на кухне, Андерс сонно наблюдал за сборами Дориана и смиренно ждущим Максом.
Дориан, укладывая волосы, одновременно помогал Андерсу разобраться в тонкостях людской психологии.
— Если он не завалил тебя сразу же, то, очевидно, для него эти отношения представляются чем-то серьезным, — донесся звонкий голос Дориана из ванной.
— Или он терпелив до ужаса, — буркнул Макс из угла кухни.
Андерс обернулся к нему:
— Это ты сейчас только что сказал, что я не очень похож на того, кого хотят завалить с первого взгляда?
— Что у тебя с самооценкой? — возмутился Дориан, выходя из ванной. — Не слушай его. Макс — тот еще циник.
— Или он болен, — подтвердил свое реноме Макс.
— Ну спасибо, — скривился Андерс.
— Этот детина — и болен? — усомнился Дориан. — Прекращай рушить счастье моего лучшего друга, — приказал он Максу. — Вы слышали, что я сказал. А я никогда не ошибаюсь. Ты для него не просто источник ценной информации. Иначе бы он ее выбил силой, а не начал ухаживания.
Похоже, Дориан уже не скрывал связь Андерса с преступным миром от Макса. Значит, они сблизились на расстояние вытянутой руки, хотя Дориан предпочитал всех удерживать как можно дальше, примерно на расстоянии его сияния.
— Да, я больше верю Дориану, — согласился Андерс, надеясь, что Макс не окажется переодетым копом и не посадит его за подпольную клинику. — Это приятнее.
— Должен же кто-то оттенять его безграничный оптимизм, — проронил Макс.
Дориан смерил его испытующим взглядом, словно спрашивая, как тот осмелился сказать хоть слово против.
Обычно на этом моменте все пассии Дориана ломались. Макс только чуть нахмурил брови. Словно напоровшись на стену, Дориан резко отвел глаза. Андерс успел заметить легкое смятение на его лице, но его практически мгновенно сменило беззаботное выражение, будто ничего не произошло.
— Ну, я пошел, — торопливо засобирался Андерс. — Спасибо за ночлег, советы и все такое. Меня ждет важный день.
— И кота своего забери! — напутствовал Дориан.
Андерс сделал вид, что его не слышал.
Он смутно надеялся, что к его возвращению Хоук уже будет в отеле, но одновременно и опасался этого — ведь ему ясно было сказано сидеть в номере… Впрочем, если бы Хоук пришел и не застал его на месте, то уже бы начал названивать.
Так и оказалось: в Плаце Андерса никто не ждал.
Зато, утешил он себя, можно продолжить читать книгу — утром проще отвлечься от бесплодных размышлений.
Хоук появился спустя пару часов, когда Андерс окончательно извелся в ожидании. Он заскребся ключом в замке, как будто пришел к себе домой. Андерс, отложив книгу, радостно потрусил его встречать. Пожалуй, все дела могут подождать, он успел соскучиться.
Хоук обнял его за талию, похоже, удивившись напору Андерса. Прикрыв за собой дверь, он привалился к ней спиной. Слов не было — да и не нужно. Обняв его за шею, Андерс притиснулся ближе, еще ближе, чтобы чувствовать складки его жесткой куртки через тонкую вискозу своей кофты.
— Господи, Андерс, — выдохнул Хоук ему в губы. Его широкая ладонь легла Андерсу между лопаток, вторая спустилась пониже спины.
— Да? — мурлыкнул Андерс, подтягивая его к себе за отвороты куртки. Чувствовал, что Хоук дуреет от его напора.
Хоук, коротко посмотрев на него, быстро подхватил его под ягодицы и в несколько шагов оказался у кровати. Сбросив на нее Андерса, Хоук скинул куртку и опустился рядом. Он провел ладонью по щеке Андерса, взял пальцами за подбородок и поцеловал — не так, как у двери, а нежно, наслаждаясь легкими касаниями.
Андерс поплыл от его ласки.
Он погладил Хоука по скуле, запустил руку ему в волосы, спустил ниже, за ворот рубашки, чуть царапая шею. Хоук уже переместил ладонь ему на бедро.
Но, едва Андерсу показалось, что самое время оседлать его, как Хоук, хлопнув его по заднице, откатился и бодро заявил:
— Сперва дела.
И рывком сел на кровати.
Андерс едва не застонал от разочарований. Опять! Хоук опять сделал это. Раззадорил и обломал.
— Ты болен? — брякнул он, вспомнив утренний разговор.
Хоук пораженно на него оглянулся.
— Прости?
— Да ничего, — Андерс со смущением сдал назад.
Хоук хмыкнул.
— Андерс, если тебе нужны результаты анализов, я принесу. Но только после того, как мы закончим разбираться с медальоном. Иначе мы весь день проведем в постели.
— Тебя поджимает время? — Андерс, подтянув колени к груди, обнял их. Хоук сидел к нему спиной, скрывая лицо, и Андерсу это совсем не нравилось. — Тебе кто-то угрожает?
— Вроде того, — кивнул Хоук. — И у меня действительно не так уж много времени. Так ты поможешь мне?
— А что мне еще остается… — вздохнул Андерс.
Если в районе цепей и было что-то хорошее, то этим, несомненно, являлась Кассандра Пентагаст. Никто не знал, откуда она появилась и что ей было нужно, но все в один голос признавали, что она один из самых важных членов их сообщества. Железный кулак Кассандры сдержал войну между двумя группировками семь лет назад, когда Крейг и Броуди рассорились в пух и прах. Это случилось, когда до Броуди дошло, что Крейг не собирается делиться с ним, своим первейшим помощником, рецептом лириума и уж тем более местонахождением фабрики по его производству. Броуди это вывело из себя. Он порвал все отношения с Крейгом, набрал ребят и приготовился устроить темную своему бывшему боссу.
Говорят, что он планировал запытать Крейга так, что тот стал бы молить о пощаде, и мало кто сомневался, что так и было бы — мелкая душонка Броуди всегда была охоча до людских страданий. Над головами витало понимание, что разборки не миновать, и Крейг почти не спал, постоянно держась за пистолет.
Потом на сцене появилась Кассандра, и все выдохнули с облегчением.
Все знали, что между ней и Броуди состоялся всего один разговор, но никому не было известно, что же она сказала.
После этого Броуди переключился на махинации с оружием, а Крейг, повеселев, принялся за старое — а именно за лириум, чье производство он свернул на время конфликта.
Новички считали Касс призраком, которым пугают непосвященных, и для этого были основания. Ее мало кому удавалось увидеть. А те, кто знал ее в лицо, не представляли, где она живет. Ясно было одно: не в районе цепей. Что ей было нужно и почему она разняла Крейга с Броуди? Это тоже осталось загадкой.
Но самое главное, и эту часть истории Андерс любил больше всего, семь лет назад лириум перестал литься в сторону школ. Раньше он был бичом старшей школы — каждый хотел попробовать запретный наркотик. Это было своего рода испытание: выдержишь или нет. Все верили в миф, что лириум показывает, каков ты на самом деле, и если общепризнанный неудачник не откинется после дозы, то его перестанут забивать — выяснится, что он силен внутри. А футболистам и звездам вроде чирлидерш постоянно надо было что-то кому-то доказать.
Летальные исходы случались регулярно. Смертность среди школьников росла.
Но семь лет назад ручеек, утекающий в сторону учебных заведений, исчез.
Крейг никак это не комментировал, а Броуди и ему подобные радовались: один из источников дохода у Крейга пропал. За это все в один голос благодарили Касс.
— И в целом, — подвел итог Андерс, — ее все боятся и уважают. Сильные признают только силу. А она — железная леди.
Хоук кивнул, показывая, что принял его слова к сведению, и задумался, глядя в стену. Он снова уселся на это злополучное кресло, которое Андерс успел возненавидеть. Он устроился напротив Хоука.
— Какая она? — наконец спросил тот.
Андерс с готовностью ответил:
— Красивая. Стройная. Вся из стали. Я бы не хотел, чтобы она проводила со мной воспитательную беседу.
Хоук опять кивнул. Словно что-то вспомнив, он перевел взгляд на Андерса:
— Ты говорил, ее мало кто видел. А тебе, полагаю, повезло по какой-то неведомой причине?
— Очень даже по ведомой, — буркнул Андерс. — Она стала моей первой пациенткой.
Хоук приподнял бровь.
— Ты не рассказывал, как оказался подпольным хирургом.
— Я не люблю это вспоминать, — тихо ответил Андерс.
Хоук, склонившись вперед, взял его за руку, переплетя с ним пальцы.
— Но тебе, пожалуй, расскажу, — решил Андерс, глядя на то, как Хоук бережно держит его ладонь.
Хоук попытался возразить, сказав, что Андерс не обязан делать это прямо сейчас; но Андерс решил, что рано или поздно этот вопрос опять встанет между ними, и лучше отмучиться сейчас.
— Я был молодым и зеленым, когда приехал сюда поступать в медицинский, и даже не представлял, что дешевый район может оказаться насквозь бандитским, — начал он.
Город его поразил: большой, людный, не то, что его родной пустынный, похожий на склеп. Родители Андерса никогда не поддерживали его в стремлении стать врачом, и он практически сбежал из отчего дома. Несмотря на то, что он хватался за любую подработку, денег катастрофически не хватало. Он снял самую дешевую квартиру, какую только нашел, и его не слишком испугали улицы с разбитыми фонарями и стенами, измалеванными граффити. Только спустя месяц он осознал, что живет в окружении людей, у которых на лице постоянно синяки, а под одеждой что-то выделяется, будто припрятанное оружие.
По ночам раздавались выстрелы. Иногда Андерс не замечал лужи крови в лифте и наступал в нее. Он начал бояться и все чаще отпрашивался с работы пораньше, чтобы успеть вернуться домой до темноты.
К тому времени он проучился три месяца и почти подошел к своей первой сессии.
Тогда-то в его дверь и забарабанили. Сначала надрывался звонок, потом кто-то явно колотил ногой. Времени было два ночи. Андерс, разом проснувшись, взял с кухни нож и пошел смотреть, кто так бесцеремонно прервал его сон.
Увидев в «глазок» женщину, держащуюся за лицо, он, поколебавшись, открыл.
Она представилась Кассандрой и опустила руку. Ее лицо пересекала красная полоса. Пихнув Андерсу в руки пакет с алкоголем, иглой и хирургической нитью, она прошла внутрь и, включив на кухне свет, сказала, чтобы он зашил ей рану, а она не постоит за оплатой его труда.
— У меня тряслись руки, — Андерс переживал, как будто Касс пришла к нему только вчера. — У меня же из практики было только мытье полов в больнице!.. Она рявкнула, чтобы я немедленно приступал за дело, пока у нее мозги не вытекли через эту царапину.
Он старался как мог, но шрам у Касс все равно остался на всю жизнь. Однако ее это, похоже, не слишком расстраивало — она даже пошутила с каменным лицом, что никогда не собиралась становиться моделью.
Провожая ее до двери, Андерс робко спросил, кто ее так и почему она пришла к нему.
Тогда-то он и узнал, что те, кто обижают Касс, долго не живут, а она знает абсолютно всех в районе цепей, и юный медик не ускользнул от ее взора.
Все покатилось по наклонной в ту ночь.
В его квартиру потекли пациенты.
Андерс чуть с ума не сошел. Он сам учил основы первой помощи и хирургии, значительно обогнав однокурсников. Постепенно он привык, и сердце перестало выпрыгивать из груди каждый раз, когда он слышал звук дверного звонка.
Ему приносили деньги, но их не хватало на обучение — прежде всего, потому, что бандиты не отличались предусмотрительностью и, в отличие от Касс, не приносили с собой все необходимое.
Андерс, узнав, где в городе можно купить медикаменты, которые продают только больницам и госпиталям, тратил на них добрую половину всей своей подпольной зарплаты.
Он начал просыпать и прогуливать пары, но ухитрился продержаться до третьего курса.
Серьезные неприятности случились, когда ему оставался год до получения диплома.
Крейг к тому времени, по достоинству оценив таланты Андерса, выкупил для него подвал. Оборудовать его Андерсу пришлось в одиночку, зато Крейг стал крышевать его и присылать только своих парней. Наркоманы больше не скреблись к нему во время ломки, и никому не приходило в голову заявиться, угрожая пистолетом, и потребовать морфина.
Андерс мечтал, как уедет из этого района, а лучше — города, когда получит диплом. Видимо, он так увлекся этими мыслями, что потерял бдительность.
В очередной раз нагрянув в пропахшую мочой квартиру нечистого на руку парня, продававшего медикаменты, Андерс обнаружил, что помимо него здесь еще один покупатель. Это не было чем-то новым: парень продавал и героин с метадоном. Но посетитель не был похож на торчка.
— В общем, — Андерс, краснея, сбивался, — это оказался мой преподаватель с кафедры внутренних болезней, я как раз на его пары ходил, как на работу, он меня дрючил, как мог. И он обернулся, уставившись на меня, а я на него. И все.
Андерсу захотелось закрыть лицо руками. Вспоминать было стыдно, рассказывать — еще хуже. Его в тот миг как будто поймали на преступлении. Хотя, по большому счету, это и было преступлением.
Хоук, взяв обе его ладони в свои, поцеловал его пальцы.
— Он с пристрастием допросил меня, барыга все радостно подтвердил, и я пытался, пытался ему доказать, что я жертва обстоятельств, — зачастил Андерс, — но он даже слушать не хотел. Я потом понял, что он больше всего боялся, что кто-нибудь спросит, что он сам там делал. Что я расскажу кому-то. Полиции доложу. Поэтому он решил действовать первым. Не знаю уж, что он там наговорил остальным преподавателям и руководству… Но его выставили борцом с притонами, а меня посадили перед коллегией преподавателей и начали пугать. В результате сошлись на том, что меня просто выгонят. Так и быть, пожалеют и не сдадут копам! — воскликнул Андерс. — Надо было идти самому в полицию и топить этого старого мудака, — ожесточенно заговорил он. — А я сдался и решил, что мой удел — штопать уголовников.
Хоук поцеловал его в центр ладони и поднял на него глаза.
— Ты достоин большего. Обещаю, это не продлится долго, — сказал он. — Ты сможешь восстановиться в любом другом вузе.
— Не знаю, хочу ли этого, — Андерс прикусил губу. — Поздновато снова ходить в первокурсниках.
— Не думаю, — мотнул головой Хоук. Его борода щекотала руки. — Спорим, с тобой будет еще десяток медсестер, которые захотели стать врачами на четвертом десятке лет?..
— Медбратьев ты не упомянул, — фыркнул Андерс. — Спасибо все равно. За то, что выслушал.
— Спасибо, что рассказал.
Андерс вытянул из его ладоней одну руку и потер глаза. Его история еще ни разу не звучала. Дориану он не выкладывал все в таком виде — просто принесся к нему с вытаращенными глазами и запричитал, что все кончено, едва не срываясь на плач. А так, плавно, обдуманно, он еще никому ничего не рассказывал. Родители, наверно, до сих пор думают, что он работает интерном где-нибудь в больнице…
Настроение у него пропало. Одновременно он чувствовал легкость — как будто многолетнее напряжение исчезло.
— Мне не по себе, — надломлено признался он и побрел к кровати, потирая предплечья.
За окном уже стемнело. Андерсу стало зябко. Он забрался под одеяло.
Хоук, помедлив, присоединился к нему, обнял со спины, уютно обернул собой, и Андерс сжался, пытаясь раствориться в его тепле. Поглаживая его по плечу, Хоук поцеловал его в затылок.
— Не хандри, — попросил он.
— Легко сказать, — расстроено ответил Андерс.
Почему никто не предупреждал, что отложенный катарсис приносит не только облегчение, но и озноб, и желание разрыдаться от осознания неудавшейся жизни?
— Так, — Хоук сел и потрепал его по бедру. — Я знаю, как привести тебя в норму. Вставай.
Андерс возмущенно замычал. Ему вполне помогали и обнимашки.
Но у Хоука оказалось иное мнение на этот счет. Он подскочил с кровати, врубил свет и, распахнув шкаф, принялся перебирать одежду Андерса. Вернувшись с рубашкой, он потряс ею.
— Вставай, — опять потребовал он.
Андерс нехотя подчинился.
Хоук рассказывал ему уже по дороге, везя в своей огромной уродливой машине:
— Я забронировал столик заранее и планировал пригласить тебя в более приятных обстоятельствах. Но…
Он притормозил возле ресторана в самом центре.
Андерс знал, как он выглядит изнутри — пробовался как-то на работу официантом. Выяснилось, что в это заведение людей с улицы с нулевыми навыками не берут. Примерно тогда же Андерс узнал, что на официантов, оказывается, тоже учат в колледже.
Ему стало стыдно во второй раз за последний час — теперь из-за своего не слишком презентабельного вида. Хоук мог бы и предупредить… Сам-то вырядился. Идеально выглаженная белая рубашка, почти не пострадавшая от валяния на кровати, начищенные туфли, даже вместо джинсов брюки из плотного материала! А Андерс и не догадался спросить, куда Хоук собрался таким красивым.
— Я дурнушка, — убито сказал Андерс, застыв перед дверью ресторана.
Хоук, положив руку ему на плечо, заставил его посмотреть на себя.
— Андерс, ты на порядок лучше всех людей в том зале. Сильнее их, храбрее. Добрее, — взгляд Хоука смягчился. — Красивее, сексуальнее, особенно сейчас, с покрасневшим носом, — закончил Хоук.
Андерс, было воспрянув духом, опять нахмурился:
— Ты намекаешь на то, что у меня длинный нос?
Хохотнув, Хоук притянул его к себе и поцеловал в кончик носа, ничуть не стесняясь прохожих.
— Я прямым текстом говорю, как ты мне нравишься. Какое тебе дело до мнения остальных? — задавил Хоук его возражения в зародыше. — Таких, как ты, не должны волновать суждения золотой молодежи, шикующей на деньги папочек, и жирных боссов с запястным синдромом. Пойдем.
Андерс послушно вошел за ним в ресторан.
Вокруг главного зала располагались уютные кабинки-кабинеты, прикрытые занавесками вместо дверей. Хоук снял одну из них. Столик стоял в углу, оставляя немного свободного пространства, и Андерс не мог понять, зачем это было сделано, пока не заиграла живая музыка. Они уже покончили с основным блюдом, когда зазвучала мелодия, напомнившая Андерсу те, под которые танцевали люди в старых фильмах.
Хоук, заметив интерес Андерса, легко поднялся со своего места и протянул ему ладонь.
— Потанцуем? — улыбаясь, спросил он.
— Я не умею, — Андерс не спешил принимать его приглашение.
— Я тоже. Постараюсь не оттоптать тебе ноги. Давай, — воодушевился Хоук, — просто попробуем!
Андерс сдался. Подав ладонь Хоуку, он встал. Хоук положил одну руку ему на талию, второй нашел ладонь Андерса и прижал ее к своей груди. Его сердце стучало словно в такт музыке. Приобняв Хоука за шею, Андерс неуверенно переступил с ноги на ногу.
Места было слишком мало, чтобы танцевать по-настоящему, но им его вполне хватило. Хоук сделал шаг назад, и Андерс скопировал его движение, потом влево, обратно, вправо… Хоук держал его ладонь у своего сердца, глядел, не отрываясь, в глаза, наступал на ноги, каждый раз извиняясь, а Андерс неизменно отвечал, что ничего страшного.
Прошло три песни, и музыканты взяли перерыв.
Хоук потянулся за поцелуем. Обняв его за шею, Андерс долго не мог отстраниться. Он сжал отвороты пиджака Хоука, сминая их в ладонях. Нежность момента, нежность всего их вечера затопила Андерса с головой, утянула его в самые глубины, из которых ему и не хотелось выбираться. Он не барахтался и не искал возможности вдохнуть воздуха. Он хотел утонуть здесь и сейчас.
Хоук ласково гладил его по спине, весь отдавшись поцелую. Второй ладонью он мягко стащил резинку с волос Андерса и запустил пальцы в пряди. Может быть, он не уйдет?.. Останется на ночь?.. Андерсу так хотелось этого.
Но когда им принесли счет, Хоук посмотрел на экран телефона и сказал, что отвезет его в Плац, а сам уедет — их с Лето ожидает большой куш.
— Больше, чем я? — хитро спросил Андерс, пряча за интонациями промелькнувшую грусть — об ответе он догадывался.
А Хоук его удивил:
— Ничто не может быть больше тебя. Но если я сегодня кину хозяина казино, то путь мне в район цепей будет заказан. Эти ребята очень обидчивые.
— Хорошо, — сказал Андерс. — Я буду думать всю ночь о тебе.
Он не знал, услышал Хоук последнюю фразу или нет — он договаривал ее ему в спину.
Но что-то подсказывало, что Хоук не мог ее пропустить.

 

8 глава

8 глава

Хоук его не обманул: вернулся утром. Андерс к тому времени уже проснулся, но продолжал нежиться в постели. Часы показывали десять, когда Хоук повернул ключ в замке.
— Не вставай, — он лениво глянул на Андерса.
Спустив под кровать книгу, Андерс приподнялся на локтях.
— У тебя кровь! Опять!
Хоук коснулся лица, стирая с щеки алые капли.
— Не моя. Жди меня, — строго приказал он, увидев, что Андерс хочет встать. — Я не спал всю ночь, и если ты будешь мельтешить перед глазами, то я разозлюсь.
Хоук ушел в ванную.
Андерсу снова пришлось напомнить себе, что Хоук далеко не безобидное увлечение. Он постоянно забывает, что в их первую встречу Хоук хотел «поговорить» с Крейгом, находящимся при смерти, и в подвал он спустился с пулей в плече… Каждую ночь Хоук обманывает людей, и его не трогают — это может означать лишь одно: район цепей считается с ним, потому что Хоук может постоять за себя.
Он убил Крейга или нет?
Андерс старался не думать об этом, но когда вспоминал, то сомнений в вине Хоука почти не было.
Свернувшись под одеялом, Андерс прикусил губу.
Он за все эти годы ни разу не связывался с бандитами. А теперь, когда свобода от преступного мира так близка, он по уши вляпался в отношения с Хоуком. Который еще и изводит его, недотрога…
Из ванной Хоук вышел значительно повеселевшим, с мокрыми волосами и практически голым. Андерс, едва не открыв рот от удивления, уставился на него. Бинтов на Хоуке не было, на рану он наложил несколько слоев марли и ваты и прилепил их широким белым пластырем. Так и быть, эту инициативу можно простить… Кинув одежду на кресло, Хоук беззастенчиво прошел к кровати, красуясь одним только нижним бельем, и с размаху повалился на простыни, прикрыв глаза.
— С кем ты повздорил? — мягко спросил Андерс, невесомо касаясь лица Хоука кончиками пальцев. Крови больше не было. Но брызги, которые он видел, пока Хоук не смыл их, четко говорили, что Хоук вспорол кому-то горло.
— Я просто защищался. Почему-то людям не нравится, когда их обыгрывают… — пробормотал Хоук. — Эта партия была бесконечной. А потом нам с Лето еще и темную устроили в подворотне, хотя уже светало…
Андерс склонился к нему, оставив легкий поцелуй в уголке губ.
Хоук его будоражил. Разлегся тут голым… Вниз поджарого живота уходила темная дорожка волос, прячась под черными боксерами. Дорогие. Так и напрашиваются на то, чтобы подцепить их зубами и стащить.
— Тебе досталось? — сочувственно спросил Андерс, радуясь, что Хоук лежит с закрытыми глазами и не видит, как Андерс пускает на него слюни.
— Нет. Лето был начеку. Как и всегда. Мои вторые глаза.
Андерс скрыл ревность. Неважно, друзья они или нет… Но пока Лето проводит с Хоуком почти двадцать четыре часа в сутки, Андерс будет видеть в нем угрозу.
— Просто устал, — закончил Хоук. — Все мышцы гудят.
— Возможно, я мог бы помочь тебе расслабиться, — не удержался Андерс.
— Массаж был бы кстати, — мгновенно обломал все его планы Хоук и перекатился на живот.
Уложив руки под голову, он счастливо улыбнулся.
Нет, ну что за нахал?
Впрочем, это лучше, чем ничего.
Андерс сел на колени рядом с Хоуком и провел ладонью по его спине — от шеи до линии боксеров. На его коже поблескивали капли воды после душа. Хоук пошевелил плечами, приоткрыл один глаз и капризно произнес:
— Хватит гладить.
— Ах, значит, так…
Еще минуту назад Андерс, затолкнув все вопли своего либидо подальше, планировал просто размять плечи Хоука и оставить его отсыпаться. Но раз тот такой требовательный, то Андерс не станет отказываться от мимолетного удовольствия.
Он забрался на Хоука верхом, устроившись у него на ягодицах. Качнувшись на его идеальной мягкой заднице, Андерс почувствовал прилив воодушевления. Конечно, в хороших фильмах в таких обстоятельствах используют масло и нежные поглаживания, но Андерс, к сожалению, проходил курсы массажа и знает, как именно нужно разминать напряженные мышцы. Он начал с шеи — потер вдоль позвонков большими пальцами, разогрел кожу. Потом приступил к плечам. Профессионал он, в конце концов, или нет?
Убеждая себя в том, что он великолепный специалист, Андерс мял плечи и спину Хоука, стараясь не думать о том, что тот, горячий, чистый, лежит под ним почти голым. Возбуждение поселилось в паху так, как будто всегда тут было, и словно момент для него самый подходящий.
Кожа Хоука покраснела от интенсивных движений. Андерс сбавил темп. Хоук, глубоко вздохнув, чуть завозился, поведя бедрами, и Андерс крепче сжал их своими коленями. Похоже, у Хоука тоже встала проблема…
Андерс, коварно ухмыльнувшись себе под нос, провел по бокам Хоука мягко, уже просто лаская. Хоук в ответ коротко выдохнул, словно мурлыкнул. Он окончательно расслабился, растекся по кровати, спрятав лицо в изгибе локтя. Скользнув ладонями ниже, Андерс забрался кончиками пальцев под резинку его трусов, но тут же вернул ладони обратно на ребра, дразнясь.
Хоук вздрогнул. Потянувшись вперед, Андерс запустил одну руку Хоуку в волосы, легонько массируя затылок. Упершись второй ладонью в постель, Андерс чуть изогнулся, касаясь пахом ягодиц Хоука, показывая свое возбуждение. Член, тяжелый и твердый, давно уже ждал этого.
Что-то промычав, Хоук повернул голову в сторону, и… до Андерса наконец дошло, что тот отрубился и спит, приоткрыв рот.
Пока он тут строит планы, Хоук просто дрыхнет.
Поставив себе диагноз «сомнофилия», Андерс тихо слез с Хоука и на цыпочках прокрался в ванную. Он прикрыл за собой дверь и прижался к холодному кафелю стены разгоряченным лбом.
Ладно. Хоуку действительно требуется отдых. Последние дни он проводит с Андерсом, а по ночам торчит в казино. Странно, что он раньше еще не свалился. Пусть спит.
Андерс сел на край джакузи. Желание гулко отдавалось в голове, как удары в колокол.
А, шло бы оно все…
Андерс спустил трусы на лодыжки и взял в руку член. Не привыкать. В последнее время его личная жизнь похожа на ад с раем — в том печальном смысле, что ее тоже не существует. Но, имея под боком несговорчивого Хоука, обращаться к помощи руки обидно вдвойне. Он представил, что это Хоук сидит перед ним на коленях и берет в рот. Но сначала просит: Андерс, раздвинь ножки…
Да, ножки, нервно хихикнул про себя Андерс. Огромные такие ножищи…
Он отвлекся, чисто механически полируя член ладонью. Нет, Хоук так не скажет. Он просто возьмет и разведет его ноги сам, навалится сверху, шумно, по-звериному дыша в ухо, и войдет в одно движение, стиснув крепкими пальцами бедра, чтобы остались синяки… Андерс сжал другой рукой сосок, как это сделал бы Хоук, а потом провел по груди вверх, по шее — Хоук обязательно бы на мгновение обхватил ее пальцами, напоминая, кто здесь главный, — и прикусил руку, пряча стон.
В комнату он вернулся с раскрасневшимися щеками. Хоук спал, повернувшись к нему спиной. На Андерса тоже навалилась сонливость. Он лег, обнимая Хоука, прижался к нему пахом.
Коснувшись губами выступающего позвонка у основания шеи Хоука, Андерс подумал: а ведь это действительно мог быть ты. Мог бы сейчас взять и трахнуть. Почему ждешь? Неужели настолько приличный?
Андерс обнял его за талию, скользнул ладонью ниже, провел по паху… Не все тут мягко. Но, воззвав к остаткам совести, Андерс вернул руку обратно. Может быть, для Хоука это действительно серьезно, и поэтому он не торопится. Ради него Андерс может подождать.
Он не спал, просто лежал рядом, наслаждаясь близостью.
Через какое-то время у Хоука зазвонил телефон. Надоедливая трель раздавалась из кармана пиджака, брошенного на спинку кресла. Андерс завозился, но Хоук, встрепенувшись, хрипло бормотнул:
— Лежи, — и торопливо потрусил к креслу.
Андерс, щурясь, следил за ним. Хоук вытащил мобильный, глянул на экран и, чтобы приглушить звук, прижал телефон к груди.
— Лето, — пояснил он и быстро скрылся в ванной.
Андерс опустил голову на подушку.
Воду Хоук не включил, видимо, решив, что говорит достаточно тихо, чтобы его не было слышно.
Андерс боролся с собой около минуты. Поведение Хоука затронуло в нем струну, завибрировавшую недоверием… Он сбросил одеяло и беззвучно подкрался к ванной.
— Ты же знаешь, — услышал он, приложив ухо к двери. — Я не могу сейчас вернуться. Работа. Да… Я же для нас стараюсь. Ну не плачь… Я скоро вернусь. И куплю тебе тот браслетик, помнишь? Я видел, как ты на него смотрела. Пожалуйста, успокойся. Ты терзаешь мне душу.
Андерс, обмерев, слушал тихие увещевания Хоука. Галантный мудак. Так вот почему он не спешил трахаться. Где-то его ждала жена. Или невеста. Без разницы. У него кто-то был.
— Я тоже тебя люблю.
Андерс рванул обратно к кровати, лег на живот и уткнулся горящим лицом в подушку. Он едва успел: Хоук вышел из ванной, кидая телефон в груду своей одежды.
Он прошел к постели, лег, собственнически положил ладонь Андерсу на поясницу. Его рука жгла, словно раскаленным железо. Сделав вид, что переворачивается, Андерс сбросил ее с себя. Хоук, похоже, ничего не заметил.
— Кто тебе звонил? — голос прозвучал глухо из-за того, что Андерс старался прятать лицо, пусть даже он лежал к Хоуку спиной.
— Лето, — равнодушно ответил Хоук. — Он уже неделю злится, что я с тобой столько времени провожу.
— Уу…
Главное, не начать шмыгать носом. Тогда Хоук точно все поймет. А Андерс не собирается давать ему возможность увидеть свою боль. Он чувствовал себя преданным. Он ведь всерьез рассчитывал, что они будут вместе долго… Ему казалось, что это не просто мимолетная интрижка. И когда он разрешил себе подумать, что Хоук не кинет его после того, как вытрясет всю необходимую ему информацию, когда Андерс только позволил себе ощутить безграничное счастье, этот черт бородатый опрокинул его и разбил, как какую-нибудь гребанную вазу. Чайный сервиз. Тысячи осколков тонкого фарфора.
Андерс сам не понял, как смог взять себя в руки. Он отказался завтракать с Хоуком, соврав, что ждет Дориана.
— Конечно, ты можешь остаться… — протянул Андерс.
— Нет, — мгновенно предсказуемо открестился Хоук. — Мне с ним общения на полгода вперед хватило. Я зайду вечером.
Андерс кивнул.
Хоук притянул его к себе, целуя на прощание.
Почему, почему с ним так?.. Даже зная, что Хоук обманывает и его, и какую-то любящую его девушку, Андерс все равно не мог не наслаждаться поцелуем. Хоук выпил из него всю душу, привязал к себе и заставил желать. Видимо, это его отработанная схема: влюбить в себя, подержать на расстоянии, чтобы жертва изнывала от нетерпения, а потом позволить приблизиться. И когда человек запредельно счастлив, из него веревки можно вить, совсем не напрягаясь…
А, чего уже терять!.. Андерс, прильнув к Хоуку теснее, вжал его в стену, вбил колено между ног, проехался членом по бедру, но возбуждение не пришло. Будто отрезало все эмоции, кроме одной — истерического крика, стучащего в голове: «Предатель! Предатель!» Сцапав Хоука за пах, Андерс отстранился от него, словно прыгнув со скалы.
— Уходи, — тяжело сказал он.
Хоук ухмыльнулся, неправильно поняв истинную причину просьбы Андерса.
Дверь за ним закрылась.
Дурак!.. Рассказал ему историю своей жизни, раскрыл душу, а он…
Тело было каменным. Андерс чисто механически собирал вещи. Он успел за эти дни развесить все свои нехитрые пожитки по вешалкам, думая, что не скоро придется их убирать, но теперь злился на свое желание стабильности — пожалуйста, получи и радуйся. Он кое-как утрамбовал одежду в сумку, обчистил все шкафчики в ванной, которые девушки, убирающие комнату, каждый день заполняли новыми крошечными флакончиками шампуней и пакетиками с мылом.
Мысленно подсчитав, сколько у него осталось денег, Андерс подумал, что хоть здесь он почти в шоколаде: ему хватит и на билет, и на квартиру до того момента, как он найдет работу. Ему может улыбнуться удача, и он будет готовить кофе, а не таскать подносы…
Это решение — просто сбежать — пришло само собой, Андерс даже не раздумывал. Город не припас для него подарков, на его улице еще ни разу из кранов не начинало течь вино, и рассчитывать, что что-то изменится, глупо. Ему в последний раз указали на его место, растоптав и разбив вдребезги, и стоит воспринять это как знак судьбы — пора что-то менять. Начинать новую эру, обновляться… В противном случае он так и будет сидеть на одном месте, ожидая, что кто-то изменит его жизнь за него.
Андерс решил позвонить Дориану, когда будет уже далеко. Иначе тот его заговорит, надавит на не такое уж и твердое решение Андерса, загасит сиюминутные озарения, и Андерс никуда не уедет.
К тому же… Кажется, Дориан сжился с Джасом, и кот его до сих пор не искусал до полусмерти. В крайнем случае, Макс достаточно ответственный, чтобы проследить за животиной — в этом у Андерса сомнений не было.
На улице опять зарядил серый дождь, а над крышами домов повис густой белый туман. Все разом стало призрачным, почти сказочным, но городу всегда недоставало очарования, чтобы найти для него подходящий красивый эпитет. Андерс надел поверх футболку рубашку, на нее натянул ветровку. Представляя, как сокрушается Дориан и требует отдать его обувь назад, Андерс напялил носки, а на них — мокасины.
Жалкий и глупый видок. Он почти развеселился.
Только уже оказавшись на улице, Андерс подумал, что мог бы оставить Хоуку гневную записку. Впрочем, он всегда может отправить ему сообщение, прежде чем поменять номера.
Андерс зашел на автостанцию за билетом. Куда ехать, он так и не решил, поэтому просто выбрал самый ближайший рейс, на который успеет. Автобус отходил с другого вокзала, и Андерс поспешил к нему. Лужи от его шагов разлетались брызгами, мокасины промокли вместе с носками. Ливень разбушевался, и стихия словно пыталась смыть этот город вместе со всеми его обитателями.
Ежась, Андерс тащил сумку, начавшую казаться чересчур тяжелой.
Автобус задерживался — видимо, дороги размокли, кто-нибудь столкнулся с другой машиной, и повсюду заторы…
Ему не досталось места под козырьком, поэтому Андерс стучал зубами, осознавая, что еще немного, и он промокнет до того, что заработает воспаление легких.
Сколько ему придется пробыть в пути? Часов девять, не меньше. Учитывая погоду — все двенадцать. Стоянки рядом с закусочными, конечно, будут, но, по опыту Андерса, горячей еды в них не сыщешь.
Значит, все так и закончится.
Он приехал сюда, полный надежд и самоуверенности, в пух и прах разругавшись с родителями. Мама звонила всего четыре раза за все его пребывание здесь, и в последние три года от нее не было ни слуху, ни духу. Она всегда говорила, что Андерсу чего-то не хватает. Видимо, привязанности к ней. Любви к близким людям. Кому он раздарил свое хорошее отношение?.. Незнакомым бандитам, попавшим в беду. Мама была права: с ним что-то не так.
Кассандра.
Вот черт.
Он сдал ее со всеми потрохами и сбегает.
Да, вот это, пожалуй, неловко. Вряд ли Хоук ее сможет разыскать — Касс видят только те, с кем она желает встретиться. Но… Совесть заныла.
Автобуса все не было. Андерс трясся от холода, зубы стучали друг о друга. Вместе с физическим дискомфортом приходило глухое раздражение.
Хоук ему сильно задолжал. Для начала — оклеветав его, лишив насиженного места, вынудив сражаться с Броуди и полицией… Да и то, что Андерсу теперь ни в коем случае нельзя попадаться для проверки отпечатков пальцев — тоже вина Хоука.
Андерс, перетаптываясь с ноги на ногу, накручивал себя. В конце концов, гнев — очень согревающее чувство, и тот, кто говорит, что греет только надежда и любовь, никогда не испытывал обжигающей ярости.
«Если автобус не подойдет через десять минут, я возвращаюсь, звоню Хоуку, требую свои деньги и долго, со вкусом посылаю его ко всем чертям в качестве моральной компенсации», — решил Андерс.
Автобус подкатил через семь.
Дожидаясь, пока заберутся внутрь те, кто пришел на остановку раньше него, Андерс стискивал ручку дорожной сумки. У него заболело плечо. Последний человек запрыгнул на подножку. Развернувшись, Андерс пошел прочь.
Он почти не удивился, заметив, как из-за угла ненавязчиво выглянула серебристая машина-пуля, почти смешавшаяся по цвету с опустившимся влажным туманом. Прошагав к ней, Андерс склонился к пробитому пулей стеклу с водительской стороны и постучал по нему двумя пальцами.
Лето опустил окно.
— Все-таки не уехал, — констатировал он.
— Проницательно, — одобрил Андерс. — Подбросишь?
Лето в ответ лишь демонстративно щелкнул кнопкой, разблокировав двери.
Андерс торопливо обежал машину спереди и забрался в ее теплое нутро. Закинув мокрую сумку на заднее сиденье под полный ненависти взгляд Лето, Андерс по максимуму отодвинул кресло назад и вытянул ноги. Маловата машинка. Только для таких тростинок, как Лето, и подходит.
— Накрути печку, — попросил Андерс. — Ужасно замерз.
— Могу представить.
Рука Лето дрогнула, словно он из вредности хотел включить кондиционер, но он все-таки сжалился и щелкнул кнопкой, включая подогрев сиденья Андерса.
— Куда тебя везти? — спросил он.
Андерс пожал плечами.
— А ты куда бы посоветовал?
Лето искоса глянул на него. Его ладони расслаблено лежали на руле, но Андерс по повисшей в машине атмосфере понял, что тот тяготится проявленной добротой и мечтает поскорее от Андерса избавиться.
— Я бы посоветовал догнать тот автобус и исчезнуть навсегда, — любезно произнес Лето. — Но раз уж ты струсил…
— Я не струсил, я передумал.
— Струсил… Тогда возвращайся в Плац. Прятаться в этом городе от Хоука — все равно, что раззадоривать его. Ты знаешь, — Лето не торопился ехать, — многим бульдогам не интересна добыча. Их интересует только погоня. Они играют с жертвой, запугивают ее до полусмерти, а потом радостно лают — смотри, я загнал ее в угол…
Андерс захотел спросить, давно ли Лето проходил проверку у психиатра, но сдержался.
— Могу то же сказать о кошках, — вместо этого ровно ответил он. — И Хоук всегда вызывал у меня ассоциации с тигром. Ты хочешь сказать, что как только я перестану своевольничать, он сразу же потеряет ко мне интерес?
— Я хочу сказать, что ты отвлекаешь его, — процедил Лето, — и больше ничего. Значит, в Плац?
— Мне все равно, — пригорюнился Андерс.
Лето его путал, вызывал одно только недоумение, но злости Андерс не чувствовал. Этого человека не изменить. Он упрям — упрям так же, как Андерс, и так же, как он, твердолоб, когда дело касается принципов. Лето вбил себе в голову, что Андерс — угроза, и не мог отступиться от этого столпа.
— Почему ты хотел сбежать? — Лето тронулся с места. Машина, несмотря на повреждения, ехала безукоризненно. Разве что из-за дыр в стеклах в салоне стало чересчур шумно.
— Кое-что случилось, — туманно ответил Андерс.
Не признаваться же, что Хоук его так долго очаровывал, а потом начал сюсюкаться с какой-то бабенкой, которая хотела браслет.
— Хватит мямлить, — отрубил Лето. — Говори.
Андерс неожиданно понял, почему тот желает докопаться до сути. Лето дорожит Хоуком. Он не заметил в том ни единого изменения, ничто в Хоуке не сигнализировало о разладе в отношениях. И Андерс стал первым и главным подозреваемым в этом деле. Лето оберегал своего друга от расстройства.
Кто бы Андерса так поберег…
— Спалился он, — нехотя буркнул Андерс. — С девчонкой своей болтал по телефону, думая, что я не услышу.
Лето притормозил на светофоре. Дворники мерно работали, но лобовое стекло все равно перманентно оставалось мутным.
— С какой девчонкой? — озадаченно переспросил Лето.
— А мне откуда знать, — огрызнулся Андерс. — Все мел хвостом и обещал скоро вернуться. Вы сюда прибыли, чтобы отхватить побольше денег и разойтись по домам?
Лето ему не ответил, только улыбнулся уголком губ.
— В следующий раз не делай выводы сам. Попроси кого-нибудь помочь тебе, — услужливо заявил Лето. Насмешка в его голосе была настолько осязаемой, что подлый укол от нее Андерс ощутил как наяву.
— Пошел ты… Ты за мной следил? Как ты оказался на вокзале?
— Не за тобой. Но когда Хоук позвонил и пожаловался, что ты променял его на павлина, а павлин явно не собирался покидать гнездо, то мне ничего не оставалось, кроме как провести небольшое расследование. А выследить тебя — проще простого.
Андерс нахмурился.
— Это ты про Дориана так говоришь? — возмутился он. — Какого черта, Лето? Он-то здесь при чем?
Припарковавшись возле Плаца, Лето заглушил мотор.
— Ты думаешь только о себе, — безапелляционно произнес он. — Постоянно. Неужели ты полагаешь, что Броуди и все, кто считают тебя новым владельцем лириума, так скоро успокоятся? Неужели ты думаешь, что так хорошо путаешь следы? Они придут за дорогими тебе людьми, Андерс, если почувствуют, что пришло время наступать.
Лето уставился на него, не моргая. Его глаза показались огромными.
— Ты… охраняешь? — поразился Андерс.
— Скорее, присматриваю, — равнодушно уточнил Лето. — Как только лириум снова появится на рынке, перетрясут всех. Запомни это, Андерс, и не говори потом, что я тебя не предупреждал.
— А…
— Разговор окончен, — жестко отрезал Лето. — Надеюсь, больше не увидимся.
Андерс, молча взяв свою сумку, опять вышел под дождь.
А он-то думал, что глупо чувствовал себя утром.
Нет, вот сейчас он действительно вобрал в себя все глубины людской тупости. Лето изящно опустил его, открыв глаза. Раньше надо было думать — когда он беззаботно бегал к Дориану, ища в его квартире защиты и заботы. Сказать ему, что ли, чтобы готовился переезжать… Впрочем, голос Дориана отчетливо зазвучал у него в голове: радость моя, даже не рассчитывай, что я съеду из этого жилища богов, где я найду такой же дизайн…
Нет, Дориан точно бы выдал что-нибудь поумнее.
Сокрушаясь, Андерс окончательно сник. Он угрюмо зашел в свой номер, бросил сумку в угол и лишь тогда поднял голову, чтобы увидеть перед собой Хоука.
Тот ждал, сидя на краю кровати и сцепив руки в замок перед собой. От одного его вида Андерс испытал все эмоции школьника, которого ждет расправа за сокрытие дневника с «неудами».
— Можно я хотя бы переоденусь в сухое? — обреченно спросил он.
Хоук едва заметно дернул плечами — словно говоря, что ему все равно.
Андерсу перехотелось откладывать разговор.
— Почему ты хотел сбежать? — Хоук слово в слово повторил вопрос Лето, и Андерс невольно поежился. — Еще утром все было нормально. Ты разыгрывал комедию, чтобы я ничего не заподозрил? — Андерс захотел вставить слово, но Хоук легко прервал его, подняв руку. — Если ты хочешь прекратить все, просто скажи. И под «все» я имею в виду все, что тебе будет угодно.
Андерс смело посмотрел на него, выпрямившись.
— «Все» — это твое воркование с кем-то по телефону, — с вызовом произнес он. — Я слышал утром, как ты говорил с ней. И я не собираюсь обманывать какую-то девушку. Она-то и не подозревает, что ты устраиваешь себе выходные с мужиками, да?
Смятение Хоука поначалу тоже показалось отражением того выражения, которое было на лице Лето, но оно все не пропадало, и Андерс перестал их сравнивать.
— Я говорил с Бетани, — сказал Хоук так, будто это все объясняло.
— О, теперь я знаю имя моей конкурентки.
— Это моя сестра, — мягко сказал Хоук.
— Что еще расскажешь? — Андерс не мог понять, врет Хоук или нет. И, не сдерживаясь, он вылил на него все, что думал: — Как я могу тебе верить, если ты разводишь людей каждую ночь? Ты мошенник! Однажды ты уже разыграл искренность, и я поверил, но теперь все сложилось. Эта девушка, которая ждет тебя, — в горле встал ком, — ты хочешь ее, а не меня. Я бы помог тебе и так. Незачем было играть на моих чувствах.
А еще ты убил человека, который ко мне неплохо относился, пронеслось в голове у Андерса.
— Андерс, — Хоук поднялся с кровати и приблизился к нему. Он попытался взять Андерса за руки, но тот отдернул ладони и отшатнулся. — Я никогда не играл на твоих чувствах.
— С таким же лицом ты говоришь, что не жульничаешь? — отчаянно спросил Андерс, безуспешно пытаясь задавить подступившее желание кричать. Желание ударить Хоука, лишь бы не проникнуться его словами и не поверить.
Хоук застыл перед ним — открытый, немного виноватый. Пришлось напомнить себе, что все аферисты выглядят именно так, когда вскрывается их ложь. Но бесконечное сожаление в глазах Хоука, во всей его позе заставляло Андерса сомневаться.
— Я не должен был увлекаться тобой, — отчетливо произнес Хоук. — Это мешает делу. Но раз я не смог удержаться в стороне и потерять тебя, то хочу, чтобы все было правильно. Извини, — криво ухмыльнулся Хоук, — я люблю старомодно ухаживать.
Андерсу вспомнилось все — их ужины и завтраки, ресторан, танец, медленные поцелуи… В его жизни было мало романтики, но он ее ценил. И то, как вел себя Хоук, делало его счастливым.
— Я все равно не могу тебе поверить, — Андерс отвел взгляд.
Хоук полез в карман.
Андерс напрягся, испугавшись, что тот, не сумев убедить его, решит достать пистолет, но Хоук вытащил бумажник из черной кожи. Открыв его, он с усилием пропихнул пальцы в узкий карман.
— Вот, посмотри. Андерс, — строго позвал Хоук, — посмотри. Это Бетани и мама. А это я. Узнаешь?
С маленького черно-белого фото смотрели трое человек — женщина с кругами под глазами, но мягкой улыбкой, девочка лет тринадцати с челкой и задором, видным даже с поблекшего изображения, и юный Хоук — лет восемнадцать, не больше. Серьезный. Уже тогда подававший себя так, словно он — хозяин жизни.
— Может, ты это специально приготовил и меня обманываешь, — пробормотал Андерс.
Он сказал это просто потому, что должен был продолжить еще немного, для виду, оказывать сопротивление. Но девочка на фотографии была неуловимо похожа на Хоука, как может быть похожа только сестра. Андерс не сомневался, что ее глаза того же рыже-карего оттенка, что и глаза Хоука.
Хоук, похоже, смекнул, что обида Андерса тает. Он аккуратно убрал фотографию обратно в бумажник, бросил его точным движением в кресло и притянул Андерса к себе. Тот не сопротивлялся — позволил обвить себя руками.
Андерс осознал, что его до сих пор знобит. Он спрятался в тепле Хоука.
На фотографии точно его сестра, а звонить ему мог кто угодно.
А реакция Лето могла быть заранее отрепетированной — ведь они два обманщика, работающие в паре. Самые великие аферы совершаются лишь при условии, что у мошенника есть партнер, который, на первый взгляд, совсем ни при чем.
Но Андерс за сегодня уже превысил лимит глупостей. Если он сейчас оттолкнет Хоука, обругав его, то покажет себя совершенно невыносимым идиотом. Проще поверить и расслабиться.
Он потерял счет времени. Очнулся лишь когда Хоук приложил ладонь к его лбу и озадаченно сказал, что он слишком горячий.
Андерс и сам понял, что у него температура. Неудачник года — попытаться сбежать, постоять под дождем и тут же заболеть. Бурча и не слушая Хоука, он забрался в обжигающий душ, пытаясь согреться, прекрасно зная, что лишь ухудшает этим ситуацию.
Остаток дня Андерс провел в кровати, ноя и требуя то почитать, то оставить его в покое. Он отыгрывался за все моменты, когда Хоук заставлял его грустить, рассудив, что больному человеку можно простить все.
Кажется, Хоук тоже так считал, потому что сносил все его капризы безропотно, даже с готовностью согласившись сделать массаж ног.
(продолжение в комментариях)

@темы: Мои фики, Dragon Age

Хирург

Бета: прекрасный Воктер
Персонажи: Хоук\Андерс, Дориан, Фенрис Лето
Размер: в целом ~72.000 слов, эти главы ~7.000
читать дальшеРейтинг: NC-17
Жанр: AU, экшн, криминальная драма
Предупреждения: немного мата
Саммари: Жизнь Андерса, подпольного врача, была вполне сносной ровно до тех пор, пока в его клинике не появился с простреленным плечом Хоук. И все перевернулось с ног на голову.
Примечания: Андерс все реактивнее, Дориан все пьянее, Хоук все загадочнее.
(Главы 1 и 2 тут)

3 глава

3 глава

Хоук оказался верен своему слову: принес пластиковую тарелку с несколькими треугольниками пиццы и бутылку минералки.
Андерсу кусок в горло не лез, но воду он выхлебал сразу же. Рука начала затекать. Хомут сжимал запястье слишком крепко, и пальцы заледенели от недостатка кровоснабжения. Андерс извозился. Батарея впивалась в спину. Он мерз и жалел, что на нем только майка с рубашкой — батарею, похоже, использовали как угодно, но только не по назначению.
Через какое-то время погас свет, и Андерс остался в темноте. Он смутно ожидал, что Хоук не ограничится тем близким общением, которое у них уже состоялось, и захочет продолжить… Ведь Андерс видел, что ему это нравилось. Тогда можно было бы усыпить его бдительность, позволить распустить руки, а потом вырубить и сбежать.
Но Хоук не собирался возвращаться к нему. Андерс списал все, что себе надумал, на воспаленное воображение и растравленные сегодняшними переживаниями инстинкты.
За стеной Хоук с Лето о чем-то негромко спорили. Отдельных слов Андерс не разбирал, но гул голосов и интонаций до него доносился.
Он почти задремал, как дверь распахнулась, и в комнату влетел Лето, включив люстру. Андерс сощурился от яркого света.
— Вставай, — потребовал Лето.
Андерс показал ему свободной рукой средний палец.
Зарычав, Лето подлетел к нему и вздернул на ноги. Андерс вытаращился на него: откуда только в тощем теле такая силища?
— Ты тянешь время, — обвинил Лето. — Выкладывай.
— Мне нечего.
Лето коротко ударил его в скулу. Схватившись за лицо, Андерс возмутился:
— Совсем двинулся?
— Карвер. Ты его знаешь?
— Мелкая сошка, — Андерс понадеялся, что такой ответ никак не подставит его приятеля.
— Каллен.
— Тот еще наркоман.
— Барт.
— Второсортный барыга. А ты отъебись.
Лето оценивающе взглянул на него и вновь замахнулся, но на этот раз Андерс был готов и исподтишка ударил его под дых. Лето согнулся, но почти сразу же выпрямился.
— Тебе крышка, — пообещал он, с хрустом сжимая кулак.
Андерс стиснул зубы, готовясь к обороне. Преимущество не на его стороне, но просто так избивать себя он тоже не даст. Достаточно с него на сегодня.
— Что здесь происходит? — раздался громкий голос.
Андерс посмотрел за плечо Лето.
В комнату вошел Хоук, обжег своего партнера взглядом.
— Пошел прочь, — коротко, будто хлыстом ударив, заявил он.
— Хоук, — предостерегающе начал Лето, но тот лишь мотнул головой.
Ссутулившись, Лето вышел из комнаты.
— Извини, — Хоук приблизился к Андерсу и тронул кровоподтек на скуле кончиками пальцев.
Зашипев, Андерс отдернулся.
— Я бы принял извинения, если бы не был привязан к батарее.
Хоук отвел взгляд, развернулся и покинул комнату.
Отлично. Вот и поговорили.
Андерс с размаху опустился на пол, дернул рукой.
А затем наткнулся взглядом на ключи от машины. Видимо, выпали из кармана Лето, пока тот издевался. Быстро посмотрев на открытую дверь, Андерс ногой подвинул к себе ключи, схватил их и задумался, куда сунуть.
В результате недолгих размышлений ключи поселились у него за поясом джинсов.
Андерс решил выждать, пока погаснет свет, и тогда уже серьезно обмозговать проблему хомута, но он никак не ожидал, что в комнате опять появится Хоук — на этот раз с пакетом льда.
— Мне жаль, — произнес он и сел на пол рядом с опешившим Андерсом.
Хоук, устроившись между его колен, приложил лед к виску Андерса. По коже стекла холодная капля.
— Ты странный, — поделился Андерс.
Хоук усмехнулся:
— Почему же?
— Потому что у тебя странные понятия о заложниках.
— Возможно. Но Лето не стоило бить тебя.
— Это точно. Передай ему от меня хук с правой, потом с левой, а потом с обеих.
Хоук не ответил.
— Оставь мне лед, — попросил Андерс.
— Прогоняешь?
— А что, ты не собираешься уходить? — удивился Андерс.
Хоук хмыкнул.
— Развлекайся, — он отдал пакет Андерсу и, легко поднявшись, вышел из комнаты.
Свет опять погас.
Да он издевается.
Андерс запихнул пакет со льдом за резинку носка — лодыжка уже опухла и скоро ему придется вытаскивать ногу из кроссовки. Но до этого ему надо совершить несколько героических рывков.
Пока Хоук трепетно прикладывал к его скуле лед, Андерс обдумывал варианты.
Самый очевидный — воспользоваться ключами от машины. Он достал их и принялся пилить хомут.
Спустя пятнадцать минут усилий пришлось окончательно признать: зазубрины на ключе недостаточно острые, чтобы освободить его от пут. Андерс видел такие в автомобильных магазинах. Вряд ли для починки автомобиля станут продавать что-то легко распадающееся на куски. А еще он встречался с подобными хомутами на руках и ногах у некоторых провинившихся ребят Крейга. Выходит, из них и вправду просто так не выпутаться. Нужно что-то острее.
Андерс прислушался. Хоук и Лето уже перестали переговариваться. Где-то вдалеке бормотал телевизор. Остается надеяться, что эти двое вплотную занялись друг другом, и в идеале неплохо было бы, чтобы Хоук метелил Лето за проступок. Но Андерса устроит что угодно, лишь бы они не следили за ним слишком усердно.
Андерс вытянулся на полу, пытаясь дотянуться ногой до столика. Кроссовка проскальзывала по лакированной ножке. Андерс рванулся изо всех сил, свез кожу на прикованной руке, но своего добился: столик покачнулся и рухнул с ужасающе громким звуком.
Затихнув, Андерс напряг слух.
Лично он бы точно услышал этот грохот и прибежал, размахивая пушкой.
Но, видимо, Хоук и вправду мирился или дрался с Лето.
Андерсу одновременно и повезло, и нет: кувшин подкатился к нему достаточно близко, чтобы достать до него рукой, но высоты падения оказалось недостаточно, чтобы он разбился. Придется опять греметь.
Андерс решил выждать.
Следующие полчаса он подгребал к себе ключи от дома и квартиры Дориана, попутно пытаясь распилить хомут и этими ключами, но все так же безрезультатно. Кредитка и проездной снова перекочевали к нему в карман. Больше всего Андерс беспокоился за телефон, но тот, к счастью, работал. Трещина на экране почти ему не повредила.
Решив, что медлил уже достаточно, Андерс схватил кувшин, впопыхах пролил себе коньяк — это все-таки был коньяк — на руки, облизал пальцы, не удержавшись, и, коротко замахнувшись, ударил кувшин о пол.
В руке у Андерса осталось горлышко.
Теперь его точно услышали, и терять время нельзя.
Андерс суматошно завозил острыми краями горлышка по хомуту. Он делал это так быстро и ожесточенно, что заболела рука.
Но ему удалось: после одного особенно яростного движения хомут лопнул.
Андерс поблагодарил свои руки прирожденного хирурга и быстро встал на ноги. Лодыжку пронзило болью. Лед растаял и превратился в воду, пакет стал влажным от конденсата. Андерс бросил его в сторону и похромал к двери.
Выглянув из комнаты, он удостоверился, что коридор чист, и торопливо направился к выходу. Свет горел везде. Телевизор все так же бормотал, отвлекая на себя внимание его похитителей.
Удача улыбнулась Андерсу в очередной раз: ключ торчал в двери. Он незамеченным выскользнул из дома и, злорадно ухмыльнувшись, запер дом снаружи, а связку ключей, размахнувшись, закинул в сторону дороги.
Он дохромал до машины, завел мотор. Фары зажигать не стал. Его потряхивало от волнения и запоздало накрывало страхом и паникой от пережитого, но Андерс держался. Все самое худшее позади. Теперь самое главное — не разбиться. Далеко ехать на этой машине нельзя, только до ближайшей остановки. Этот джип точно уже в розыске.
Андерс переключил передачу и надавил на газ.
В доме никто не переполошился и не начал вылезать через окно, словно сорняки из земли, и Андерс, осмелев, прибавил ходу.
Оказалось, что ногой с вывихнутой лодыжкой на тормоз жать больнее, чем просто идти, поэтому от джипа Андерс отказался в кратчайшие сроки. На часах было шесть утра, а к своей квартире Андерс добрался к восьми. Он опасался, что вокруг все еще стоят кордоны, но район поражал пустотой и благословенной серостью безо всяких мигалок и гуделок.
В одно место дважды молния не ударяет, рассудил Андерс, поднимаясь на лифте на свой этаж. Маловероятно, чтобы Броуди счел его настолько глупым, чтобы всерьез рассчитывать, что Андерс вернется в квартиру. Исходя из этих расчетов, он безбоязненно открыл свою дверь.
Его тут же встретил Джас — завился вокруг ног, замяукал, а когда Андерс наклонился, чтобы погладить его, куснул за палец.
— Да, вижу, с тобой все в порядке… — пробормотал Андерс.
Схватив дорожную сумку, он на скорую руку покидал в нее минимум одежды и, недолго думая, посадил туда же Джаса. Документы найти в этом хаосе Андерсу не удалось, он только наткнулся на свои водительские права. Пожалуй, этого достаточно, решил он и торопливо ретировался.
По пути он несколько раз набирал Дориана, но у того срабатывал автоответчик. Андерсом овладевало беспокойство. Может статься, что он уже подставил друга. За ним могли следить. Андерс похолодел от вставшей перед глазами картины. О, нет. Они не могли причинить вред Дориану. Ни Броуди, ни Хоук. Хоук вообще проспал, что у него машину сперли, его можно не брать в расчет.
Андерс, невзирая на воющую от боли лодыжку, припустил от метро к Дориану на запредельной скорости. Джас мяукал, не переставая, и высовывался из не до конца закрытой на молнию сумки. Придерживая его рукой, чтобы он не выскочил, Андерс судорожно соображал, что делать. У него теперь нет оружия. Он мог бы вернуться в район цепей и купить новый пистолет, но об этом почти сразу же станет известно и Броуди, и всем остальным. Ему не удастся незаметно обзавестись новой пушкой. Значит, огнестрел ему в ближайшее время не светит. Как еще защитить себя и друга, Андерс не знал.
Он дошел до дома Дориана, прислонился к двери на секунду, с облегчением выдыхая во время представившегося короткого отдыха, и нащупал ключ. Поднявшись на семнадцатый этаж, он шикнул на Джаса и тихонько открыл замок. Шагнув внутрь, он поставил сумку возле ног, беззвучно затворил дверь и прислушался.
По крайней мере, здесь нет разгрома.
Из дальней комнаты донесся неопределенный звук.
Андерс огляделся.
Дориан всегда хранил биту у входной двери. Выудив ее из пространства между стеной и шкафом, Андерс прокрался вглубь дома. Замахнувшись битой, он ногой распахнул дверь.
— Что за… АНДЕРС! — Дориан, подскочив на кровати, уставился на него округлившимися глазами. Парень с крашеными платиновыми волосами позади него спросил, прикрывая срам одеялом:
— Это же не твой парень?
— Нет у меня парня, — сердито ответил Дориан, вставая с кровати. — Какого черта?
— Извини, — Андерс опустил биту, смешавшись. — Мне показалось…
— Что? — возмутился Дориан. Ничуть не стесняясь, он сверкал голой задницей, по всей комнате ища трусы. — Ты решил спасти мою невинность? Немного опоздал.
— Я в дерьме, Дориан, теперь уже по-настоящему в дерьме, и я думал, что подставил тебя, — покаялся Андерс.
Блондин за спиной Дориана торопливо натягивал штаны.
— Эй, останься, — обернулся на него Дориан. — Это третье свидание, уже можно.
Парень посмотрел на биту, которую Андерс все еще держал в руке, потом с сомнением перевел взгляд на Дориана, еще разок глянул на его круглую задницу и кивнул.
Спустя час Андерс, отмывшись и переодевшись, восседал на кухне напротив Дориана. Блондин, представившийся Максом, преданно стоял за Дорианом и массировал ему плечи. Андерсу смутно казалось, что их отношения немного похожи на взаимопонимание раба с хозяином, но ни Дориана, ни Макса это не смущало.
— Итак, — подытожил Дориан, — ты лишился стабильного заработка на нестабильной работе, — Андерс оценил изящный эвфемизм, — тебя чуть не убили, почти посадили в тюрьму и взяли в заложники в один вечер, а еще у тебя почти встал, пока тебя обыскивал твой бородач.
— Это даже не стоит упоминания! — запротестовал Андерс, разозлившись на себя. Признался об этом в горячке, а теперь Дориан будет припоминать ему его слова всю оставшуюся жизнь.
— Что же ты собираешься делать? — Дориан, подавшись вперед, скрестил руки на столе. Макс принялся массировать ему затылок.
Андерс, с завистью посмотрев на него, вздохнул:
— Дойду до Кейка, может, они меня еще официально не уволили. Сниму квартиру в верхней части. Забуду все, как страшный сон.
— Давно пора.
Андерс, подперев подбородок кулаков, печально уставился в окно.
— Постой… — внезапно с проснувшейся подозрительностью протянул Дориан. — Ты же не влюбился в этого бандита?
Андерс встрепенулся. Щеки против воли заалели.
— Я похож на придурка, который влюбляется с первого взгляда? — защитился он.
— Вообще-то, да.
Дориан с Максом смотрели на него немигающими взглядами. Заерзав, Андерс напомнил:
— У меня сейчас большие проблемы. Мне не до этого.
— Ты так говорил, когда заваливал первую сессию и болтался на грани отчисления, и в результате вместо подготовки счастливо трахался с Карлом.
— Он принимал анатомию, и я не просто предавался греху, а одновременно извлекал из этого пользу, — парировал Андерс.
Он не любил вспоминать то время. Хоть они и расстались с Карлом весьма быстро, он все равно встал на сторону Андерса во время коллегии. Единственный из всех преподавателей. Правда, это так и не помогло.
— Ладно, — решил Дориан. — Иди спать, только напиши, что надо в аптеке купить. Макс сходит.
Тот открыл рот, будто собравшись запротестовать, но так и не издал ни звука: смирился с участью. Андерс опять позавидовал Дориану: повезло же родиться долбанным совершенством, уверенном в себе настолько, что все вокруг него считают за счастье прыгать рядом и ублажать!..
Андерс быстро начеркал на салфетке название мази и таблеток и похромал к спальне. Остановившись на полпути, он передумал и решил лечь на диване. Не может он отдыхать там, где только час назад Дориан развлекался со своим парнем.
Три свидания, подумал Андерс, это ведь уже много. Для Дориана. Наверно, он протерпит этого парня полгода, не меньше.
— И кусок меха свой забери! — крикнул Дориан с кухни. — Он мне все ноги обкусал…
— Просто покорми его! — посоветовал Андерс и закрылся в комнате.
Рухнув на диван, он всласть предался страданию — лишь сейчас он ощутил, что болит у него не только лодыжка, но и все остальное тело, включая натруженные бегом и пируэтами во время драки мышцы, ноет и грудина, пухнет рука, до сих пор возмущенная хомутом, и, самое досадное, раскалывается голова.
Андерс проснулся, когда рядом с ним на диван сел Дориан. Убрав волосы со лба Андерса, он протянул ему кружку с чем-то травяным.
— А где?.. — Андерс неопределенно взмахнул головой, подтягиваясь повыше, чтобы сесть.
— Ушел.
Дориан, сбросив с себя всю напыщенность, выглядел нормальным человеком, беспокоящимся за друга. Он отдал Андерсу кружку, а сам переместился на другой конец дивана. Выудив ногу Андерса из-под одеяла, он уложил его больную лодыжку себе на колени.
— Я сам могу… — запротестовал Андерс, но Дориан, выудив мазь из коробки, с укоризной посмотрел на него.
— Лежи и наслаждайся. Тебе и так уже досталось.
Больше Андерс не сопротивлялся. Приятно, когда о тебе кто-то может позаботиться. Он расслабился, бездумно уставившись в потолок, и пил травяной чай, пока Дориан накладывал ему тугую повязку. Обезболивающие тоже пришлись как нельзя кстати. Андерс проглотил две таблетки, и голова прошла.
Времени было еще не так много, и пока на улице не стемнело, Андерс решил дойти до работы и попытать удачи. Дориану эта мысль пришлась не по вкусу, но ничто не могло удержать Андерса на месте, когда он что-то задумал.
Правда, оказалось, что в кроссовки влезть теперь из-за повязки не получается.
Дориан предложил ему свою обувь.
— Мокасины? — оскорбился Андерс. — Вот эти нежно-голубые мокасины?
— Ты бы видел, как я в них прошлым летом выглядел, — мечтательно ответил Дориан.
— Как? — проворчал Андерс, натягивая их на ноги. Мокасины из натуральной кожи пришлись впору.
— Как и всегда — запредельно блистательно.
Махнув рукой, Андерс попрощался с ним до вечера.
Первое время он поживет у Дориана — тот сам это и предложил. Разумеется, ненадолго, но едва ли Дориан станет выставлять ему условия. В конце концов, Андерс в свое время давал ему кров три месяца, пока Дориан не оправился и не встал на ноги после размолвки с семьей. Похоже, теперь очередь Андерса просить у него спальное место. Неприятно, но ничего не поделаешь.
Ковыляя до Кейка, Андерс придумал душераздирающую историю о том, как он стремился на работу, но получил травмы, не совместимые с жизнью, и сейчас пришел, рискуя здоровьем, потому что его обязанности баристы важнее всего остального… История так тронула самого Андерса, что последние несколько минут он хромал особенно художественно, проникнувшись своей бедою.
Однако оказалось, что он зря старался, и его не стали даже выслушивать. В принципе, на такой исход он и рассчитывал.
Андерс еще потолкался по кафе и барам в поисках вакансий. Ему нравилась верхняя часть города. Никаких казино и притонов, дома выглядят нарядно, в магазинах продают вафли, а не оружие… Благодать. Жаль, что, когда он только переехал сюда, то не нашел денег на приличное жилье. Может быть, если бы он не поселился в районе цепей, то его жизнь сложилась бы по-другому.
Везение на сегодняшний день, похоже, кончилось. Никто не хотел брать его на работу. У него пока были деньги, и он смог бы безбедно прожить на них несколько месяцев, но понимал: стоит начать снимать квартиру, как посыплются на голову незапланированные траты, что-нибудь сломается, он заболеет и попадет в больницу, Джас подхватит глистов… начнется безумно разоряющее бедствие, и счет на его карте быстро опустеет. Поэтому работа — насущная необходимость.
Небо затянуло темно-синей дымкой, от фонарей медузами по морской глубине поплыл мягкий желтый свет. Андерс остановился возле киоска с напитками и купил молочный коктейль с огромной верхушкой из взбитых сливок, решив напоследок себя порадовать.
Раз его до сих пор не схватил за шкирку Хоук и не пристрелил из засады Броуди, то можно расслабиться. Никто не в курсе, где он. Андерс просто растворится в городе, а в район цепей никогда больше не зайдет. И все станет хорошо. Он начнет жизнь заново. Обидно, конечно, стать из никем не признанного хирурга простым официантом, но главное, его не распилят по кускам, спустив в канаву.
А одно это дорогого стоит.
Допив коктейль, Андерс побрел к Дориану. Натруженная лодыжка опять опухала, действие обезболивающих заканчивалось. Собравшись с силами, Андерс зашел в продуктовый, чтобы хоть как-то компенсировать Дориану свое присутствие, купил еды людям и корма коту и с чувством выполненного долга пошел в свой новый временный дом.
В последнее время Андерс начал забывать, как славно они развлекались с Дорианом. Даже когда Андерс учился в медицинском, у него находилось время, чтобы сходить с Дорианом в клуб или ресторан, или просто погулять по городу, ища случайных попутчиков. В конце концов, они были моложе. Дориан, впрочем, и сейчас по меркам Андерса оставался молодым, а вот сам себе он казался слишком старым. Однако в этот вечер ничто не могло омрачить его радости.
Дориан, посмеиваясь, убил почти целую бутылку вина, пока Андерс пил еще только первую банку пива. Все заботы отошли на второй план. Дориан зажег по всей кухне ароматические свечи в высоких прозрачных стаканчиках, и Андерс окончательно разомлел. А он-то всегда считал себя романтиком. И когда он в последний раз делал что-то ради красоты и удовольствия?.. Вытянув под столом ноги, он лениво отпихивал Джаса, принимавшегося то и дело кусать его за пальцы, и слушал болтовню Дориана о том, как его блог держался в топах две недели подряд, опережая какого-то популярного писателя. Андерс все равно его не знал.
Когда он поступил в медицинский, времени на книги не осталось, только на учебники. А когда он стал работать по ночам в своей подпольной клинике, то привычка читать попросту пропала. Загрустив, Андерс пообещал себе, что в своей новой жизни обязательно станет читать по три книги в месяц. Для начала прошерстит библиотеку Дориана, обновив список своих предпочтений, а потом начнет читать библиографию особенно полюбившихся авторов…
Андерс так бы и заснул за столом, размышляя о книгах, разморенный легким алкоголем и сытостью, но раздался звонок в дверь. Сонливость разом слетела. Настороженно переглянувшись с Дорианом, Андерс взял здоровенный нож для разделки мяса, а Дориан вооружился битой, демонстрируя пугающую трезвость, как будто и не прикончил за вечер две бутылки вина.
— Какова вероятность, что это к тебе Макс вернулся? — тихо спросил Андерс.
— К сожалению, нулевая. Это по твою душу.
Прокравшись к двери, Андерс заглянул в глазок и повернулся к Дориану, шепотом сообщив:
— Это он. Притворимся, что нас нет?
Дориан изящно перехватил биту, приготовившись к атаке.
— А если он начнет выламывать дверь? Я такую уже не смогу купить. Знаешь, как сложно найти дверь, чтобы она подходила по дизайну?
Из-за подходящей по дизайну двери послышался глухой голос:
— Андерс, я знаю, что ты здесь. Надо поговорить.
Андерс вновь приник к глазку.
Хоук, словно поняв, что на него смотрят, демонстративно достал из кобуры пистолет и, держа руки так, чтобы их было видно, опустил его на пол.
Вновь переглянувшись с Дорианом, Андерс загремел замком.
Отворив дверь, он, выбросив руку вперед и сразу же приставил нож к горлу Хоука.
— Где твой партнер? — Андерс вглядывался в тени на лестнице, но Лето нигде не было.
— Я один. У меня больше нет оружия. Можешь обыскать.
Хоук ничуть не боялся лезвия, прижатого к его горлу. Он уверенно смотрел на Андерса и лишь изредка поглядывал на вставшего с битой наизготовку Дориана.
— Так же интимно, как ты меня? — не удержался Андерс.
— Обыщи-обыщи, — посоветовал Дориан. — Я сделаю вид, что этого не видел. Можешь меня не стесняться.
Хоук развел руки в стороны, одну, больную, поднимая совсем невысоко.
Чувствуя себя в высшей степени глупо, Андерс похлопал его по бокам, как видел в фильмах, пошарил по карманам пиджака.
— Проверь нижний этаж, — подсказал Дориан.
Андерс повернулся к нему, воздев ладони в возмущении.
— Обычно у голеней прячут оружие, когда проходят в клубы, а ты о чем подумал? — невинно поинтересовался Дориан.
Стиснув зубы, Андерс опустился перед Хоуком на одно колено и обхлопал его по голеням. Отличные ноги, отметил он. Такие хорошо к себе на плечи закидывать.
Ой. А вот решение поднять голову было не самым удачным, подумал Андерс, когда его глаза оказались аккурат на уровне паха Хоука.
Сделав вид, что все так и было задумано, Андерс поднял хоуковский пистолет с пола и встал на ноги.
— Чисто, — заключил он, чувствуя себя как в паршивом боевике.
— Тогда, если вы закончили с приветствиями, то давайте уже все-таки зайдем внутрь, — скомандовал Дориан, опуская биту. — Мои соседи любят подглядывать, даже пока я просто сражаюсь с дверью с десятком пакетов наперевес, а вы тут и вовсе концерт устроили…
Угрюмо глянув на Хоука, Андерс посторонился, пропуская его внутрь и, не удержавшись, подтолкнул, ткнув пистолетом между лопатками. Хоук пошевелил плечами.
Андерсу явственно показалось, что он беззвучно смеется и получает огромное удовольствие от происходящего.
Ничего. Теперь его очередь вести допрос. И у него тоже есть партнер, который, если его очень попросить, если его умолять, валяясь в ногах, может ударить по скуле.

4 глава

4 глава

Не успел Андерс закрыть дверь, как Дориан резко остановился, развернулся и уставился вниз. Не понимая, Андерс выглянул из-за плеча Хоука.
— Разуйся, — приказал Дориан. — Я не знаю, где ты ходил, но… Просто разуйся.
Андерс протиснулся мимо Хоука и встал рядом с Дорианом, скрестив на груди руки. Нож он впихнул на полку с одеждой Дориана, а пистолет так и не убрал.
Хоук с неожиданной опасливостью поглядел на них и, вздохнув, начал развязывать шнурки грязных, заляпанных глиной кедов. Хотя бы не синие мокасины, пронеслось у Андерса в голове.
Впрочем, причина стеснения Хоука вскоре стала ясна.
— Пиджак стоимостью в четырехзначную сумму, футболка с v-образным вырезом ровно по фигуре, джинсы, подчеркивающие все достоинства, — словно по бумажке зачитал Дориан, — и такие носки. Ай-яй-яй. Как неловко.
— Первый раз вижу, чтобы мужчина носил одинаковые майки и носки в красный горошек, — съязвил Андерс.
Хоук посмотрел сначала на Дориана, а потом на него. Выдержав паузу, он произнес:
— Первый раз вижу, чтобы мужчина носил майки с котами, и первый раз вижу, чтобы мужчина закручивал гелем усы аж до блеска. Один — один? Успокоились?
Андерс пристыженно одернул футболку, а Дориан, усмехнувшись, подкрутил один ус изящным движением. Вся его поза была настолько соблазнительна, что даже Андерс, устойчивый к чарам Дориана, проникся.
— Пошли уже, — буркнул он, и Дориан, хмыкнув, первым прошествовал на кухню.
Хоук, зайдя внутрь, озадаченно осмотрелся.
— Романтический вечер у вас? — он с легким недоверием глянул на Андерса.
— Дружеские посиделки, — машинально ответил Андерс и тут же спохватился: — Тебе есть до этого дело?
Хоук на его выпад никак не отреагировал. Усевшись спиной к окну, он снял пиджак и повесил его на спинку стула. В вырезе майки виднелся самый край повязки, но даже несколько слоев бинта не могли испортить этот размах плеч.
Андерс краем глаза заметил, что Дориан смотрит на Хоука не менее заинтересованно, чем он сам. Спохватившись, как бы Дориан не выдал о нем что-нибудь лишнее, Андерс строго произнес:
— Чем обязаны столь позднему визиту?
Хоук косо глянул на Дориана, занявшегося свечами.
— Его присутствие обязательно?
— Да, он — мой партнер, — мстительно заявил Андерс.
Хоук еще раз с сомнением посмотрел на самодовольно усмехнувшегося Дориана. Повернувшись к Андерсу, он заговорил:
— Я тебя подставил.
— Да ладно! — всплеснул руками Андерс. — А я-то еще не понял этого!
— Да, ты не понял. Я пустил от твоего имени слух, что приходил к тебе лечиться и хвастал, что лириум теперь у меня в руках. Рассчитывал, что ко мне прискачет настоящий владелец лириума, испугавшись конкуренции.
— А почему тогда Броуди жаждал получить телефон Крейга с меня?
— Слух исказился, видимо, — пожал плечами Хоук.
Дориан перехватил его внимание:
— От этого плана так и веет гениальностью. Прекрасная комбинация. Почему бы просто во всеуслышание не заявить, что лириум у тебя? — он затушил последнюю свечу. По кухне поплыл запах расплавленного воска.
— Потому что…
— Обязательно надо было втягивать в это Андерса? — разошелся Дориан, с размаху плюхаясь напротив Андерса. — О, целый район уголовников, которые могут порвать голыми руками, надо подставить врача, а самому сидеть и не отсвечивать!
Короткий, но страстный монолог Дориана придал Андерсу сил. Он с благодарностью дотронулся до его ноги своею, заодно отпинывая от себя Джаса.
Хоук, склонив голову, прищурился:
— А я-то думал, что Андерс болтливый. Да, это было обязательно, потому что в противном случае никто бы не поверил. Многие бахвалились, а потом их находили мертвыми и грустными. Все видели, что я долго беседовал с Крейгом за закрытыми дверьми, видели, что я вышел с простреленным плечом и спустился к Хирургу. Разумеется, я был пьян и разболтал ему, как убил хозяина района.
— Не сходится, — с подозрением произнес Андерс. — Крейг ко мне гораздо раньше приполз.
— Так и я не сразу к тебе отправился. И он, и я покинули кабинет через заднюю дверь. Никто не знает, когда именно мы вышли.
— А о чем вы…
— Не суть, — прервал Хоук все возражения. — Важно то, что результата это никакого не дало. Кто-то сдал твой подвал, а ты исчез в неизвестном направлении. Чудо, что мы засекли тебя и подобрали на шоссе. И со вчерашнего вечера до сегодняшнего утра я был уверен, что ты перехитрил всех и вправду завладел телефоном Крейга, прикидываясь олененком. Слишком ловко расправился с облавой Броуди.
Андерс нахмурился, анализируя коэффициент удачи. Выходило, что…
— Разумеется, тебе не просто так повезло, — угадал его мысли Хоук. — И Лето ключи не случайно выронил, а уж тот грохот… Его в соседнем доме слышно было.
— Хоть бы ножницы оставил, — буркнул Андерс.
— А я и оставил. Они на подоконнике лежали.
Андерс вытаращил на него глаза.
Да, вот обернуться и посмотреть на подоконник он не додумался…
— Ладно, — заключил он. — Я понял. Ты жаждешь стать хозяином лириума и всего района. Зачем я-то тебе? Я ни малейшего понятия об этой дряни не имею.
— Помоги мне.
Андерс переглянулся с Дорианом.
— Плечо перешить? Морфин подпольно купить? Да без проблем. Только тебе вряд ли именно это нужно.
Хоук кивнул:
— Да, я нуждаюсь кое в чем другом. Ты всегда был рядом с Крейгом, Андерс. Он тебе во многом доверял. Помоги мне найти, кто из его людей оказался предателем. Я три месяца терся среди них, но меня так и не приняли.
— А мне что будет с этого?
Хоук не отрывал от него взгляда.
— Люкс в Плаце, еда из любых ресторанов на твой выбор, потом еще добавлю денег сверху. Хватит, чтобы восстановиться в медицинском и получить диплом.
— Кто сказал, что я хочу этого?
— А разве нет? Или ты весь день шастал в поисках работы, потому что собираешься вернуться и дальше зашивать жопы шпане? Считай помощь мне инвестицией в будущее. Я от тебя многого не потребую. Просто общаться со мной, подтверждать информацию и указывать на нужных людей. Кстати, это нормально, что твой кот жует мои ноги?
— В таких-то носках? Более чем.
Андерс воспользовался заминкой, пока Хоук отбивался от Джаса, и задумался над сказанным. Информации на него вывалилось слишком много. Ее нужно будет еще разложить по полочкам. Пока ясно одно: Хоук отчего-то яро жаждет заполучить в компаньоны именно его, Андерса. Он мог бы прийти к кому угодно и попросить помощи, даже не так, ультимативно потребовать ее, пригрозив всем, чем только можно.
Но с ним Хоук обходится весьма мягко.
До поры до времени, очевидно.
— Откуда ты вообще появился? — спросил Андерс, искоса глянув на Хоука. Тот сосредоточенно пытался отцепить от своей ноги Джаса. Наивный. У этого кота хватка, как у крокодила.
— Расскажу, если согласишься играть на моем поле. Так что скажешь? По рукам?
— Может быть, — уклонился от ответа Андерс.
— Ему нужно еще подумать, — подтвердил Дориан.
Похоже, ему не терпелось обсудить все сказанное. А уж кому-кому, а Дориану Андерс доверял и готов был даже признать, что у его друга куда более острый ум, чем у него самого.
— Понятно, — Хоук снял пиджак со стула. — Если надумаешь, то приходи в Плац. Назовешь свое имя, и тебя пропустят. Но я не могу ждать тебя вечно. Срок — неделя.
Хоук натянул пиджак. Андерс заметил, что по краю повязки у него ползет алое пятно.
— Ты бинт-то хоть менял? — против воли забеспокоился он.
— Вот ты мне и поменяешь, — Хоук подмигнул и обогнул стол, направившись к выходу. — Ах да. Пистолет, Андерс.
Пушку пришлось вернуть. И Андерс убедил себя, что жалеет именно об ее утрате, а не о том, что Хоук, продемонстрировав свои широкие плечи, ушел, не отпустив ни одной пошлой шуточки, которая дала бы надежду на то, что они с ним вроде как флиртуют и даже пребывают на одной волне.
Нет, отогнал Андерс прочь эти мысли. Пора завязывать с уголовниками. И не хватало еще втрескаться в одного из них. Тем более при всем его огромном и, несомненно, печальном опыте выбрать в качестве объекта привязанности всего лишь карточного шулера, пусть и с огромными амбициями, попросту стыдно. У него лечились такие авторитеты! Такие отморозки! А тут — бородатый мошенник…
В представлении Андерса подобные махинаторы должны были походить на Дориана: покорять всех смазливостью — ладно, стоит быть честным и сказать прямо: красотой — и улыбками. Хоук, при всем его приятном виде, впечатления веселого и легкого на подъем человека не производил.
Ах, да. Андерс наконец-то нашел объяснение этому явлению. Хоук не просто картежник, он замахнулся на лириум, а если он заберет его производство и каналы сбыта себе, то ничто уже не будет отличать его от Крейга и от всех остальных торговцев смертью. Поэтому, видимо, Хоуку и не подфартило с изяществом.
К тому же он убийца. Что бы он ни говорил, Крейга больше некому было убить.
Дориан, пребывая в состоянии на редкость загадочном, извлек еще одну бутылку вина. Заподозрив недоброе, Андерс приказал:
— Выкладывай.
Дориан рассмеялся.
Насупившись, Андерс поправился:
— Расскажи, пожалуйста, я же вижу, что ты что-то узнал.
К сожалению, угрозы и требования в случае с Дорианом не работали. Когда его пытались поймать и сжать в кулак, он выскальзывал, как рыбка, и ухитрялся сделать так, что все принимались играть по его правилам.
Торжественно откупорив третью за вечер бутылку, Дориан показушным жестом бросил пробку себе за плечо и попал аккурат в корзинку, где складировал все пробки из-под вина.
Нарисовав на лице должное удивление и восхищение, Андерс поставил на стол два чистых бокала, в нетерпении ожидая, что же скажет Дориан.
Тот не торопился. Наслаждался моментом триумфа целиком и полностью, не желая упустить ни секунды. Однако жажда поделиться знаниями взяла в Дориане верх, и он, неаккуратно разлив вино и накапав на стол, заговорил:
— Ты когда-нибудь слышал о Чародее Хоуке?
Андерс приподнял бровь:
— А вот этот, который только что заходил, на злого ведьмака не тянет?
Дориан опять рассмеялся — вряд ли от того, что шутка Андерса оказалась удачной. Скорее, от осознания своего превосходства.
Когда он все-таки заговорил, Андерс слушал, открыв рот.
Дориан и вправду не только замечательный друг, но и незаменимый партнер. Проработав в самых разных издательствах, он завел со всеми редакторами и архивариусами знакомства близкие и не очень, но достаточные, чтобы его пускали в офис, даже когда он уже уволился с должности. Более того, Дориану помогали найти что угодно, стоило ему только попросить.
Гаррет Хоук ни разу не попадал на передовицы газет. Печатный мир не имел о нем ни малейшего представления.
Зато его отец, Малкольм Хоук, пользовался в свое время популярностью.
Его прозвали Чародеем за потрясающую ловкость рук и талант к вытягиванию денег.
Хоуку-старшему давалось все: облапошивание в карты, мухлеж в казино, игры с облигациями. Он успел сколотить себе приличное состояние за пять лет, радуясь полнейшей безнаказанности. Его ни разу не схватили за руку. Малкольм женился, но имя его возлюбленной почти не появлялось в газетах — видимо, он действительно ее любил, раз постарался скрыть. Скорее всего, большую часть своего состояния он потратил на затыкание говорливых ртов и обламывание любопытных носов. Лишь однажды в городской газете появилось короткое, на одну строчку упоминание в колонке о рожденных в этот день — там промелькнуло имя Гаррет. После этого у Дориана не осталось никаких сомнений, что Андерсу посчастливилось спутаться именно с сыном самого Чародея.
Дела у Чародея шли великолепно. Все знали, что он разбогател нечестным путем, но все равно восхищались его красотой и харизмой. У него появлялись подражатели, но их быстро брали сотрудники полиции. Чародей безнаказанно появлялся в обществе, сверкая на приемах носками отполированных ботинок, а хозяева, нервничая, прятали драгоценности.
Ближе к концу третьего десятка Чародей окончательно угомонился. Все однозначно соглашались, что его состояния хватит даже правнукам, а потому принимать на себя лишний риск ему ни к чему. К тому же поговаривали, что жена родила ему еще двоих детишек…
Все изменилось, когда Чародей устроил пышный прием в честь тридцатилетия. Официальные сводки сообщали, что он опять ступил на скользкую дорожку, и все его сообщники это подтверждали.
Независимые корреспонденты голосили, что Чародея вынудили оказать содействие, угрожая жизни его детей.
Но весь этот шум поднялся потом, когда уже ничего нельзя было исправить.
Детали произошедшего разнились, но общий лейтмотив был таков.
После праздника, когда гости разъехались, появились уверенные в себе ребята при оружии. Любой в округе знал, что Чародей ни разу не замарал руки в крови, и всем своим победам он был обязан исключительно уму, ловкости и обаятельности. Но под покровом ночи к нему пришла группировка наркодельцов, устроив стрельбу. Подлинники картин, нежно любимые Чародеем, не подлежали восстановлению. Осколки сервизов усыпали пол толстым слоем. Дом Чародея был окружен таким просторным садом и крепкими стенами со звукоизоляцией, что никто из соседей не услышал шума и ничего не заподозрил. Прошлое настигло Чародея, когда он меньше всего этого ожидал.
Ему предложили сделку, ультимативно потребовав помощи, и Чародею не оставалось ничего, кроме как согласиться: ведь злоумышленники взяли в заложники его детей.
В полицию так никто и не обратился. Чародей действовал на пределе своих возможностей: он устроил великолепное ограбление банка, обчистив почти все сейфы, и нигде не оставил ни единого отпечатка пальцев. Он подделал для взявших его в заложники людей паспорта, изготовил для них все документы.
Его увезли с собой за границу, куда-то на восток, где Чародей пробыл три месяца. Никто не знает, что довелось ему пережить, но он вернулся сильно похудевшим, с обритой головой и без одного пальца. Все это время его жена со старшим сыном под неусыпным конвоем оставшихся преступников пробыла в городе, лишенная возможности позвать на помощь. Гаррет не ходил в школу — все думали, что он подхватил простуду, перетекшую в бронхит, а жена и раньше могла не появляться на улице неделями — ей хватало прогулок по саду с детьми.
Скорее всего, семью Хоуков не отпустили бы. Чародей это понимал. Он не видел своих детей три месяца. Только крайним отчаянием можно объяснить его поступок: вернувшись в страну и проходя контроль в аэропорту, он неожиданно кинулся к его работникам, выхватив откуда-то пистолет. Все вокруг пришло в движение, пространство оцепили. У его спутников нашли, помимо оружия, порошок, оказавшийся сильнейшим наркотическим веществом, получаемым из неизвестного ранее растения с экзотическим названием. В поднявшейся суматохе некоторым удалось сбежать, а Чародея взяли с поличным.
Он знал, что у полиции давно на него зуб. Некоторые детективы не оставляли попыток вывести его на чистую воду и посадить. Они с радостью ухватились за возможность закрыть все дела и навесить на него пожизненный срок.
При задержании Чародей твердил, что его дети в заложниках у банды убийц, он перечислял их имена и приметы.
Все сошлись во мнении, что ему поставили условие: его семья остается в тени, и никто никогда их не тронет, а Чародей признается во всех преступлениях, даже в тех, которые не совершал, и отправляется в тюрьму на остаток жизни.
Чародей не раздумывал. Ему присудили восемьдесят лет лишения свободы. Все упоминания его семьи сводились к безличным словам «жена и дети осужденного». Ни разу их изображение не появилось в репортажах. Не дал результатов ни поиск по школам, ни по бирже труда… Их словно не существовало. Полиция сработала на совесть, выполнив данное Чародею обещание.
— Очевидно, — закончил Дориан, — сын решил возродить наследие папочки.
— В смысле? — тупо переспросил Андерс, все еще переваривая услышанное.
— Порошок, который они привезли из далеких стран, теперь называется лириум. Следует поблагодарить Чародея за то, что полгорода травится этой дрянью.
Андерс запустил пальцы в волосы.
— Почему ты мне раньше-то не сказал?
Дориан невозмутимо ответил:
— Я сам узнал только днем. К тому же я не собирался тебе говорить, чтобы не бередить рану. Но раз уж Хоук не отступился от тебя…
— Ты на что намекаешь? — простонал Андерс.
Дориан вместо ответа подмигнул ему, подпихивая к его ногам Джаса.
Чтобы взять паузу и придумать достойный вопрос, Андерс походил по кухне, выдавил Джасу в миску пакетик корма, почесал затылок. Вспомнил, как Хоук касался своих волос на макушке, разговаривая с ним, и с трудом сдержал вздох. Что ни говори, а лоск Хоука надежно притягивает к себе внимание, и Андерса манит к нему, как скрепку к огромному магниту. Сев на место, Андерс спросил, так и не придумав вопроса получше:
— А Чародей этот… Живой он еще?
— Этот момент газетчиками обсасывался особо сладострастно, — охотно ответил Дориан. — После оглашения приговора Чародея повезли в тюрьму, но по дороге что-то случилось. Это так и осталось невыясненным. Но машину, в которой его перевозили, нашли на полпути к тюрьме. Конвоиры ничего не помнили, в крови у них нашли огромную дозу антипсихотиков. Чародей лежал перед машиной с простреленным сердцем, держа в руках карту. Знаешь, какую?
— Ну?
Дориан выдержал паузу.
— «Повешенный». Один из старших арканов Таро. Означает, если вкратце, измождение из-за нахождения меж двух огней, бессилие и тупик. Символично, учитывая, что первые деньги себе на приличный костюм Чародей заработал, гадая простофилям на Таро. Следствие пришло к выводу, что с Чародеем расправились те же ребята, которые заставили его достать лириум. Их имена, которые сообщил Чародей, так ничего и не дали. Очевидно, он играл на два фронта: помогал полиции, выменивая для своей семьи защиту, и прикрывал этих ребят, выторговывая для себя легкую смерть.
— Кошмар, — заключил Андерс. — Теперь я не знаю, чего ждать от Хоука.
— Его отец пожертвовал собой ради семьи. Почему мне кажется, что Хоук позаботится о тебе? — мечтательно улыбнулся Дориан.
— И вправду, почему? — поддержал Андерс. — Совершенно очевидно, что он хочет взять ниточки, ведущие к лириуму, в свои руки. Вполне вероятно, что он считает их принадлежащими ему по праву. И меня он напичкает этой дрянью до припадка, когда я перестану быть ему нужным.
— А может быть, ему от отца не только ловкость рук передалась, но и некое благородство, и он действительно отпустит тебя? — возразил Дориан. Его глаза уже не горели, как во время рассказа о Чародее. Теперь Дориан приобрел вид в высшей степени задумчивый. Вино из его бокала исчезало со скоростью света.
Интересно, сколько же вина может выпить Дориан, прежде чем свалиться под стол?.. Андерс только пригубил свой бокал, а бутылка уже пустеет. Понятно, что пламенные речи Дориана вызывают у него жажду, но не настолько же!..
— И вообще, — встряхнул головой Дориан с меньшей грациозностью, нежели раньше, — это напоминает «Красотку».
— Не понял, ты меня только что шлюхой назвал?
Дориан, посмеиваясь, вылил остатки бутылки себе в бокал и выпил. Пьяно потянувшись через стол, он похлопал Андерса по плечу.
— Это авантюра, мой дорогой друг. Если все выгорит, у тебя будет стартовый капитал, чтобы начать новую жизнь. Я подумал… Не такое уж плохое предложение.
Андерс положил ладонь на его руку, прижимая ее к своему плечу. Похоже, он выявил предел Дориана. Три бутылки почти без перерывов на еду — и Дориан окончательно и бесповоротно пьян.
— Мне кажется, или во всех твоих словах так и читается слово «романтика» большими буквами? — мягко сказал Андерс.
— Ага… — язык у Дориана начал заплетаться, словно он израсходовал весь лимит трезвости на рассказы о Чародее, и опьянение навалилось на него в одночасье. — Как будто я не вижу, как он смотрит на тебя. Он, не отрываясь, глядел на тебя все время, что сидел тут. А Дориан — кто такой Дориан?.. Он даже не заметил тут какого-то Дориана.
Андерс попытался воззвать к его разуму, старательно не замечая, как Дориан заревновал, обидевшись на равнодушие Хоука к нему:
— Но ведь от него так и веет опасностью. Даже ты это почувствовал. А уж я, с моим многолетним опытом… — Андерс опечалился.
— О да. И это так возбуждает.
Даже осоловевший взгляд Дориана был оружием массового поражения. Андерс забеспокоился за свой иммунитет: возмущенный недостатком внимания к своей персоне Дориан стрелял на поражение, а Андерсу очень не хотелось однажды обнаружить себя со стояком в штанах напротив лучшего друга.
— Эй, а как же Макс? — напомнил он, игнорируя агрессивную и при этом совершенно нецеленаправленную бомбардировку феромонами.
— А что Макс? Я о тебе сейчас пекусь! — воскликнул Дориан и откинулся на стуле назад. — Андерс, радость моя… Скажи, чего ты от жизни хочешь?
— Я не настолько пьян, чтобы вести подобные разговоры.
— Давай я сам отвечу, — с готовностью вызвался Дориан. — Отвали, Джас… дырку во мне прокусишь… Тебе не нужно ни-че-го, потому что ты привык штопать чужие жопы, порванные пулями. И ты даже не помышляешь о чем-то ином. Но это до поры до времени. Ты не становишься моложе. Тебе представился шанс выбраться из этого дерьма, но…
— Хватит, — поморщился Андерс. — Я все понял. Я старый и никому не нужный. Но я не самоубийца. До конца недели я найду работу и забуду Хоука, как будто его и не было, — он заканчивал предложение, поднимаясь со стула. — Иди спать.
Обойдя стол кругом, Андерс остановился напротив Дориана и взял его за руки, заставляя встать.
— Ляжем вместе? — поиграл бровями Дориан, чуть ли не падая на него. — Хотя, — тут же пригорюнился он, — я бы лучше с Хоуком твоим лег. Дикий зверь. Как думаешь, я ему ни капельки не понравился?
Закинув руку Дориана себе на плечо, Андерс повел его в спальню.
— Разумеется, понравился. Ты нравишься абсолютно всем.
— Ведь я такой красивый.
— Ведь ты такой красивый, — согласился Андерс, ни капли не покривив душой. — Но, думаю, Хоук не может окунуться в омут порочной страсти с тобой, потому что мужчина его склада не может взять и подставить Макса. С которым у тебя было уже четыре свидания. Значит, он тебе нравится всерьез.
— Да… — Дориан, выпутавшись из рук Андерса, повалился на кровать. Андерс помог ему раздеться. — Но Максвелл счастлив просто потому, что со мной одним воздухом дышит, а мне нужен мужчина с характером…
Укрыв его одеялом, Андерс хотел уже уйти, как Дориан пробормотал:
— Спорю на что угодно, ты хочешь, чтобы сейчас Хоук потер твою лодыжку. Да и не только.
Андерс, хмыкнув, склонился и чмокнул его в лоб.
Не нужно уметь читать мысли, чтобы догадаться, что после всех речей Дориана желания Андерса крутятся именно вокруг этого.
Он не раздумывал насчет предложения Хоука всерьез. И дураку ясно, что ничем хорошим это не закончится. Хотя от помощи в растирании лодыжки он бы не отказался, тут Дориан прав… и от чего-нибудь более существенного…
Прибираясь на кухне, Андерс ощутил небывалый душевный подъем, который Дориан обязательно бы назвал влюбленностью.
Но все дело, конечно же, в том, что у Андерса давно никого не было.
В его районе молодому врачу сложно найти достойную пару. Особенно с его графиком работы. Но теперь-то он стал свободным человеком, и найдет, где трудиться, на день. По ночам будет спать. Иногда зависать в барах и клубах в поисках своей второй половинки… Но лучше бы встретить любовь своей жизни при свете дня и в трезвом виде. В клубах можно найти только разовый перепихон.
Ох… Андерс, поставив последнюю тарелку в сушильный шкаф, подошел к окну, прижавшись к его холодной поверхности лбом. Небо заволокло серым, словно напылив на него тусклую серебряную дымку из аэрозольного баллончика, и ночью, наверно, пойдет дождь. Днем улицы еще хранили тепло, но по ночам становилось зябко. Хорошо бы, чтоб кто-нибудь грел…
Сон пропал. Андерс, вызывая раздражение у Джаса, ходил по кухне, коридору, комнате. Искал себе место и не находил. Нет, он не подпишется на эту авантюру. Но кто запретит ему думать о том, как славно было бы разложить Хоука хоть вот на этом треклятом диване, на котором длинные ноги Андерса не убираются толком?
Мелькнуло секундное желание прямо сейчас одеться и рвануть в Плац, к Хоуку, но Андерс одернулся себя.
Довольно. Помечтали — и хватит. На Хоуке свет клином не сошелся.
Андерс принял душ и лег на диван.
Полночи пролежал, не сомкнув глаз. Думал, что у Хоука красивые руки, большие ладони, длинные пальцы. Самое то для карточного шулера. И для кое-чего другого.
Застонав, Андерс перевернулся на живот, утыкаясь носом в подушку.
Нет, так жить решительно невозможно.
Надо срочно найти выматывающую работу.

@темы: Мои фики, Dragon Age

Хирург

Бета: прекрасный Воктер
Персонажи: Хоук\Андерс, Дориан, Фенрис Лето
Рейтинг: NC-17
Жанр: AU, экшн, криминальная драма
Размер: в целом ~72.000 слов, эти главы ~7.000
Предупреждения: немного мата
Саммари: Жизнь Андерса, подпольного врача, была вполне сносной ровно до тех пор, пока в его клинике не появился с простреленным плечом Хоук. И все перевернулось с ног на голову.
Примечания: несмотря на жанры, все равно это о любви. Название может поменяться, описание тоже в процессе обдумывания.
Выкладывать я решил по частям, т.к. протянул бы еще месяц, если бы начал все вычитывать целиком. А так я выложу дней за 10-14 все главы по мере перечитывания.

1 глава

1 глава

Лампа дневного света сияла над головой электрическим нимбом. Она была круглой, с белыми светодиодами вокруг основного плафона, и вызывала стойкую ассоциацию с операционным полем в клинике. Поэтому Андерса звали Хирургом, хотя он так и не прошел специализацию. Лампа светила до рези в глазах. Ему стоило бы действительно превратить рабочий стол в подобие операционной. Повесить, что ли, зеленые занавески?.. Тогда при взгляде на них глаза отдыхали бы. Сейчас из-за обилия красного это превратилось в первейшую необходимость.
Но обычно ему не приходилось корпеть над пациентами так долго.
Пот заливал глаза, спина болела, зато пальцы не дрожали. Операция длилась четыре часа. Будь у него хоть один помощник, все вышло бы быстрее, но надеяться приходилось только на себя.
На столе лежал Крейг, местный хозяин. Он приполз в подвал Андерса с развороченным пузом. Вряд ли теперь кто-то будет ему подчиняться. Очевидно, стоит называть его бывшим хозяином… Андерс всегда поражался, как живуча подобная шваль. Чем хуже моральные качества человека, тем сильнее он цепляется за жизнь. Там, где умрет порядочный мужчина, какой-нибудь ублюдочный бандит выживет.
Впрочем, Крейг был еще не самым худшим вариантом…
Андерс наложил последний шов и на мгновение закрыл глаза, дав себе отдых от бескрайнего макового поля крови и внутренностей.
О, Крейгу придется заплатить очень, очень много. На одни только лекарства в капельницу ушла целая прорва денег…
Андерс вставил иглу в вену Крейгу, подвинул стул, упал на него и, облокотившись на койку, поднял руку с пакетом морфина, чтобы лекарство поползло по тонкой трубке прямо в кровоток. Прикрыв глаза, Андерс склонил голову к плечу. Интересно, он сможет заснуть так, чтобы не опустить руку?..
В голове проносились мысли — воды бы… выпить бы… пожрать, в конце-то концов, с самой ночи ничего не ел, гребанный Крейг! Не мог получить очередь в живот пораньше или попозже, а не в три утра… Наверняка сейчас над городом повис мутный рассвет. М-да, а он надеялся, что сегодня будет тихо.
К черту все, подумал Андерс. Надо позвонить на работу и сказаться больным. Его вышвырнут, конечно, потому что никто не любит, когда бариста отсутствует раз в неделю по неясным причинам. Но не велика потеря. Главное — выспаться. Потому что вчера его задергали, позавчера он вытаскивал из чужой задницы пулю, позапозавчера…
Крейг застонал, прорываясь через пелену морфина.
Андерс встрепенулся — все-таки ухитрился незаметно, поверхностно задремать.
Как ни крути, а он точно сдохнет, если не проспит хотя бы шесть часов.
Ему неожиданно пришло в голову, что Крейг не выкарабкается, и зря он потратил на него столько шовного материала и дурманящих лекарств.
С другой стороны — что еще оставалось делать?.. Не наблюдать же, как он умирает… Будь Крейг хоть мировым злом, а не просто козлиной, Андерс все равно бы не смог равнодушно смотреть на его предсмертные судороги, зная, что может облегчить его страдания.
Капельница опустела наполовину, и Андерс вытащил иглу из вены Крейга.
Убрав в шкаф остатки морфина, он, разминая плечи и, отчаянно зевая, подобрал с пола брошенный Крейгом пухлый конверт. Андерс открыл его, прикинул на глаз, какую сумму дадут сотенные купюры и, чертыхнувшись, снова воткнул Крейгу капельницу — на этот раз вливал плазму. Даром, что все деньги заляпаны кровью. Все равно это деньги.
Андерс пообещал себе, что продержится еще час, до восьми утра, а потом оставит Крейга в одиночестве и упадет на кровать.
Стрелки часов показывали без четверти восемь, когда Андерс услышал топот. Кто-то спускался к нему по лестнице.
Андерс нащупал под кушеткой пистолет.
Разумеется, он врач, и должен спасать жизни.
Но иногда ему приходилось идти на крайние меры, чтобы защитить свою.
Андерс не волновался: дверь у него основательная, такую не выбьешь с ноги. Пистолет оттягивал ладонь и прибавлял уверенности, но Андерс знал, что к нему в подвал никто не проникнет, если только он сам не пригласит. А сейчас прием закончился. Он больше не впустит ни одного ублюдка из теневого мира. Хватит с него.
Судя по шагам, посетителей было двое.
До слуха Андерса донеслись переругивания, приправленные матом, чьи-то горячие убеждения — да тут этот Хирург, тут!..
Он усмехнулся.
А в следующий миг переменился в лице, потому что вспомнил: он не запер дверь. Он только пнул ее ногой, прикрывая, потому что был слишком занят тем, чтобы уложить Крейга на кушетку и не рассыпать его кишки по полу.
— Идиот, — беззвучно выругался Андерс.
Он занял позицию за кушеткой, хотя прикрываться полуживым человеком — то еще свинство, но другого выхода у него не оставалось: рык «Хирург!» раздался совсем близко, а дверь отворили ударом с ноги.
— Не принимаю! — сразу же ощерился Андерс, выставив пистолет.
В подвал ввалились два мужика. Тот, что был справа — хмурый, бородатый, с измазанной кровью рожей, мгновенно вперился в него взглядом, не обращая ни малейшего внимания на пистолет.
— Ты здесь врач? — спросил он, приближаясь широкими шагами. Ладонью он зажимал плечо, но кровь все равно лилась рекой, пропитывая черную ткань пиджака.
— Я неясно выразился? — возмутился Андерс.
Спутник бородача остался у двери, тревожно поглядывая наверх.
— Какого хера ты там ждешь? — прикрикнул Андерс. — Уебывай отсюда, и не вздумай устроить здесь разборку.
Тот даже взглядом не удостоил Андерса, зато бородач, поморщившись, выплюнул:
— За языком следи.
Отпустив на секунду плечо, он вынул из-за пазухи черного пиджака небольшой пакет, как для бижутерии в магазинах, и бросил его Андерсу.
От неожиданности опустив пистолет, Андерс поймал его. В белом свете солнечно блеснуло золото.
— Зачем мне это? — Андерс уставился на бородача.
Тот бесцеремонно откатил койку с Крейгом в сторону, мельком глянул на него и прокомментировал:
— Этого ушлепка уже ничто не спасет, лучше б ты сразу добил его.
Бородач с потрясающей наглостью, как будто он здесь все и всех купил, сел на стул Андерса и принялся стаскивать пиджак. Каждое движение причиняло ему боль, но понять это можно было лишь по едва уловимой гримасе, искажающей лицо, да по прикушенной нижней губе. Ни единого стона он так и не издал.
— Добить его, Хоук? — спросил его спутник, миниатюрный, тонкий, как тростинка. Голос — низкий, грубый, будто рваный край наждачной бумаги, совсем не вязался с его утонченным видом. Он так и оставался на лестнице, держа пистолет наготове. Изящная пушка, не то, что блестящий хромом уродец Андерса.
— Вытащи пулю, — потребовал бородач, обращаясь к Андерсу, и тут же отвернулся к своему спутнику: — Лучше иди и пристрели Барта, передав от меня привет.
Бородач сбросил со здоровой руки рукав пиджак, и тот упал на пол. Оставшись в черной футболке, он рванул ее за горловину. Та с треском порвалась.
Андерс смирился. Если к нему приходит мужчина с таким впечатляющим размахом плеч и рвет на себе футболку с такой страстью, то он не может отказать.
Но сперва он запер дверь на все замки. Спутник бородача мотыльком вспорхнул по лестнице вверх. Обернувшись, Андерс закатил глаза от увиденных варварских повадок. Его пациент разорвал на себе футболку окончательно, и взгляд Андерса сам собой прилип к мускулистой спине. Исключительно с медицинским интересом, разумеется. Андерс проверял наличие выходного отверстия. Судя по шипению бородача, он отодрал футболку от раны, где она прилипла к краям.
Андерс разбирался с ним молча. Он чувствовал на себе изучающий взгляд, пока вытаскивал пулю, и поражался выдержке этого… как его там назвали?.. Андерс не запомнил, но переспрашивать не стал. Мало кто из попавших к нему в подвал мог беззвучно вытерпеть все процедуры. Обычно сразу же начинали голосить и требовать или виски, или морфина. От этого же даже алкоголем не пахло.
— Слышь, Хирург, — все-таки заговорил бородач, когда Андерс стал готовить иглу, — а ты точно врач, а не садист?
— Если сомневаешься в моей квалификации, иди в больницу, — огрызнулся Андерс. — Или что, страховка просрочена?
Бородач хохотнул.
Но совесть у Андерса уже взыграла. Стойку для капельницы у него упер Карв еще полгода назад, крикнув, что ему срочно нужно чем-то отбиться, и с тех пор так и не вернул. Поэтому последние полпакета морфина Андерс пристроил на стопке книг, наваленных на стол. Жидкость текла неохотно, словно сироп, и бородача наверняка донимала боль. Но он держался все так же безукоризненно.
Андерс зашил дыру и полил ее сверху спиртом. Бородач шумно выдохнул — все-таки не сдержался. Нашарив взглядом упаковку невскрытых бинтов, Андерс взял ее и, разорвав шуршащую обертку, примерился к плечу бородача. Здоровый детина. Этими бы руками шкафы двигать… На него все остатки материалов уйдут.
Наложив компресс, Андерс осторожно принялся заматывать ему рану. Хороший выстрел. Не задел кость, только мягкие ткани. Мало кому так везет. Кто-то либо очень косой, либо чересчур любит этого бородача, раз нанес ему травму с такой аккуратностью.
Андерс оперся коленом о бедро бородача, невесомо приподнял его руку, чтобы пронырнуть с бинтом под мышку. Тот повернул голову, уставившись на Андерса.
Ему стало неуютно. Бородач беспардонно глазел на него в паре дюймов от лица. Это нервировало. Его взгляд чувствовался так явно, словно бородач трогал его руками.
Андерс намотал последний слой и отстранился. Пульс подскочил. Видимо, потому, что любому станет ясно: от этого человека исходят волны опасности.
— Свободен, — холодно сказал Андерс, желая как можно скорее отделаться от тревожащего пациента, и плавным движением извлек иглу из его вены. — И притаскивай в следующий раз деньги.
— Меня больше не подстрелят, Хирург. Это была случайность.
Бородач натянул пиджак, морщась. Андерс хмурился тоже — боялся, что шов разойдется. Надо было помочь этому медведю одеться… но не в его правилах прыгать вокруг незнакомых мужиков.
Его всегда крышевал Крейг, а в минуты бунта в их богом проклятом районе поддерживали ребята, лояльные к Крейгу. Он знал их всех в лицо и даже помнил, кому что зашивал и вправлял. Теперь, похоже, грядут перемены, раз Крейга почти свели в могилу.
— Кто его?.. — Андерс кивком указал на Крейга, пока бородач одной рукой застегивал пуговицы. Волосатая грудь с пятнами крови выглядывала из разреза пиджака.
— Не я.
Нижняя пуговица бородачу не давалась, выскальзывала из пальцев, а второй рукой он не двигал — видимо, боль была все еще сильной, несмотря на морфин.
В который раз за последние пару часов выругавшись, Андерс подошел к нему, взял за запястье, отстранил руку и сам застегнул. Бородач вскинул на него голову, посмотрел с пугающей трезвостью и силой. На него что, морфин вообще не действует?.. Андерс торопливо отошел от него. Не любил он такие взгляды. Как будто душу выпотрошили, и словно бородач все-все про него знает.
— Может, выйдешь, пока я потолкую с Крейгом? — бородач оглянулся на койку.
Слава богу, отлип. От его взгляда передергивало.
— Вот еще. Выметайся, — приказал Андерс.
— И все-таки… — бородач поднялся, усмехнулся и снова обжег глазами.
Андерс коротко посмотрел на пистолет, оценивая расстояние до него. Отвоевать Крейга — это уже дело принципа. Просто потому, что наглая бородатая морда не нравится. Он приготовился спорить и драться до последнего, пусть даже вряд ли победит в схватке, как Крейг захрипел за спиной бородача, забился.
Мигом забыв про все угрозы, Андерс кинулся к нему.
Спустя пять минут оказалось, что он действительно зря столько корпел над Крейгом: сердце не выдержало. Негласный хозяин их района был окончательно и безвозвратно мертв.
Андерс попятился и, наверно, рухнул бы, если бы его не подхватил бородач.
Вот теперь пальцы дрожали. Руки ходили ходуном. Потому что Андерс так и не смог смириться с тем, что уколы адреналина, сердечно-легочная реанимация и вся полнота чувств, с которыми он жаждет воскресить человека, порой не срабатывают. Хуже всего отчетливое понимание, что ему никогда не узнать, все ли он сделал, или можно было бы приложить больше усилий. Знаний не хватает, несмотря на весь огромный опыт. Виноват он в смерти человека — или нельзя было ее предотвратить.
Он, потеряв счет времени, в прострации смотрел на безвольно свесившуюся с кушетки руку Крейга, будто она была длинной перчаткой из кожи.
Лишь когда сердце унялось и перестало так бешено биться, Андерс осознал, что навалился спиной на бородача, а тот держит его, обхватив за грудь одной рукой. Размеренно дышит и ждет, позволяя прийти в себя.
Вырвавшись, Андерс зло оглянулся на него.
— Ну, потолковал? — язвительно прошипел он. — Уйди с глаз моих долой и больше не появляйся.
Бородач не стал спорить, только молча кивнул и пошел к двери. Пока он возился с замками, Андерс накрыл Крейга простыней. У него редко кто-то умирал, а если и случалось такое, то покойников выносили ребята Крейга. Теперь, похоже, придется справляться своими силами. И куда его деть, а?..
У Крейга всегда при себе были ключи от машины, и можно было бы забросить его на заднее сиденье и поискать отдаленный уголок города.
Андерс знал, что сегодня точно не в состоянии грузить тяжелое тело в машину и везти, куда глаза глядят. Он ни за что не сядет за руль этим утром. Если поедет, то разобьется.
Бородач уже ушел.
Андерс подобрал конверт с деньгами от Крейга. Много. Слишком много. Не похоже на него.
Кинув взгляд на прикрытое простыней тело, Андерс понял: Крейга все предали, и он приполз к нему исключительно из упрямства. Почувствовал, что уже не жилец, и собрал все деньги, что были с собой, чтобы отдать их Андерсу — все равно с собой в могилу не прихватишь.
Андерса затошнило. Он торопливо взял пакетик с золотом от бородача и покинул подвал.
На часах было десять утра. На работу он безнадежно опоздал. Дома его ждет пустой, как сданная бомжом бутылка, холодильник, потому что не было времени купить еды. Но дойти до квартиры все равно надо. Андерс незаметно проскользнул на лестничную площадку и навесил на дверь ржавый замок. Интересно, а хоть кто-нибудь из жителей их дома знает, что под ним располагается нелегальная клиника, в которую с обратной стороны здания постоянно наведываются подозрительные личности?..
Андерс вызвал лифт и поднялся на девятый этаж. Ключом в замочную скважину он попал не сразу. Джас уже ждал его перед дверью, округлив голубые, как планета Земля, глаза, и сразу же заголосил при виде Андерса.
— Ты просто пользуешься мной, — пробурчал Андерс, запирая дверь. — И вовсе ты не рад моему возвращению, а просишь пожрать.
Кот, подтверждая его слова, пронесся на кухню.
Наполнив его миску, Андерс припрятал золото и деньги в банку с крупой. Надо будет как можно скорее дойти до ломбарда, а потом до банкомата и положить все это богатство на карточку. Хранить у себя деньги, заляпанные кровью, будет только клинический идиот.
Андерс поставил чайник и заварил кофе, но от одного его запаха поднялась волна тошноты.
Нет, дома он не останется.
Быстро переодевшись, Андерс выбежал из дома под заинтересованный мявк Джаса.
По дороге к метро он написал Дориану, что приедет через двадцать минут. По его расчетам, друг в середине дня должен был нежиться в кровати.
Так и оказалось: Дориан, заспанный и недовольный, со встрепанными волосами, открыл ему, сразу же возмутившись:
— Разве тебе не надо на работу?
Андерс вошел внутрь и уже хотел ответить, как Дориан едко добавил:
— И неужели у тебя кончились вода и мыло? Ты пришел ко мне принять душ? Тогда простительно. Хотя я бы в таком виде не показался бы на улице.
Андерс тяжело посмотрел на него.
— Я оперировал четыре часа подряд. Один.
Как и всегда, мысленно добавил он, пытаясь не скатиться в повальную жалость к себе.
Дориан не стал язвить; он отчитал его не со зла, а по привычке. Дождавшись, пока Андерс примет душ и, замотавшись в огромное полотенце, придет на кухню, Дориан сочувственно потрепал его по плечу и утешил:
— Зато всех твоих однокурсников не пускают даже уколы делать.
Андерс растянул губы, обозначив кислую улыбку, и продолжил прихлебывать чай. Меньше всего ему хотелось сейчас думать, что он тоже мог бы работать в нормальной, легальной клинике и лечить людей от нормальных, скучных недугов, а не вытаскивать пули и зашивать рваные раны.
— В последние месяцы я мечтаю о том, чтобы меня тоже не пускали делать уколы, — все-таки признался Андерс. — Бизнес Крейга дал течь, и все уголовники активизировались. Кто-то у него месяц назад спер мобильник со всеми координатами наркоты, которые знал только он, и развернулись баталии и чистка рядов. Своих и чужих. Я почти каждую ночь кого-то штопал. А сегодня Крейг умер.
Дориан притих.
— И я теперь в дерьме, — горько заключил Андерс. — Нет у меня больше крыши, нет постоянной клиентуры, а тут еще этот… с бородой.
— Кто? — немедленно заинтересовался Дориан.
— А кто ж его знает. Пришел с бородой и янтарными глазищами, потребовал пулю вытащить. Еще и облапал.
— Ммм, — протянул Дориан. — Как насчет деталей? У меня как раз сегодня настроение написать что-нибудь про эротику.
— Избавь меня от рассказов о своем блоге, — Андерс закатил глаза. — Ладно, не облапал он меня. Все было прилично. Я с ног валился и чуть не упал, а он подхватил.
— И почему у тебя всегда одна романтика? — проворковал Дориан, двигая к нему тарелку с булочками. — Попробуй, сам испек, — гордо предложил он.
— О да, преступная романтика… Восхитительно, — не удержался Андерс и проглотил булочку с корицей, почти не жуя. Потянувшись за второй, он незаметно съел и третью, и четвертую, и под конец пятой с набитым ртом в сердцах воскликнул: — Лучше бы ты поваром был!
— Нет уж, спасибо, я не хочу стать работником невидимого фронта. Лучше я буду наживаться на фолловерах, — тут же открестился Дориан. — Так, — он глянул на часы, — мне пора собираться. Не понимаю, почему такой блистательный талант, как я, — договаривал он уже по пути в другую комнату, — должен приходить и отчитываться за свои статейки. Я ведь даже не в штате.
— Просто главред на тебя запал! — крикнул Андерс.
— В точку! — отозвался Дориан.
Пока он одевался, Андерс прикончил оставшиеся булочки и полез в холодильник за чем-то более существенным. Дориан вернулся сверкающим и благоухающим парфюмом, одарил его своей восхитительностью и унесся в ванную.
Андерс вновь позавидовал ему. Вот она, жизнь человека, у которого все удалось. А ведь Дориан младше его на три года.
Глаза у Андерса начали слипаться. Он прошлепал в спальню, беспардонно залез в комод Дориана в поисках одежды и, натянув на себя его майку и штаны, забрался в постель. И все-таки ему повезло. У него есть друг, который всегда готов его принять и избавить от необходимости говорить о делах. Ему не нужно рассказывать, что происходит там, в районе цепей, где нет ни одного приличного человека. Его даже не нужно ни о чем просить — он и так держит для Андерса зубную щетку и одежду.
— Дориан, ты самый лучший, — пробормотал Андерс.
Тот, конечно же, услышал — Дориан всегда слышал, когда кто-то его хвалил.
— Разумеется, — согласился он. — Я бы и тебе помог стать получше, если бы ты только согласился сходить к моему парикмахеру…
— Я передумал. Ты невыносим. Отстань.
Дориан, засмеявшись, потрепал его по волосам и распустил хвост, прицельно запулив резинкой за батарею.
— Неправда. Я солнышко.
Он ушел, оставив Андерса отсыпаться.
А Андерс беспокойно уснул, и то и дело просыпался — казалось, что он опаздывает, или чудился выстрел, а под конец он без устали давил кому-то на ребра, пытаясь запустить превращающееся в камень сердце. Он вырвался из этого кошмара, ошалело огляделся и снова рухнул в постель. В последние часы его преследовал ясный взгляд янтарных глаз, и крепко держали сильные руки.

2 глава

2 глава

К вечеру все показалось гораздо лучше. Выспавшись, Андерс побродил по квартире Дориана, поглазел на огни вечернего города из окна. На телефоне обнаружилось сообщение с советом не ждать и прозрачным намеком не наглеть, и Андерс, еще раз воспользовавшись холодильником Дориана, захватил с полки запасные ключи, запер дверь и ушел. Друг вряд ли появится раньше часа ночи, и вряд ли придет в одиночестве…
Лучше бы не думать о том, как уныла его личная жизнь по сравнению с феерией Дориана. Поэтому Андерс переключился на более насущные темы.
Теперь, когда Крейга не стало, ему придется учить новые правила. Скорее всего, на место Крейга уже пришел новый босс, и скоро он появится в подвале, чтобы запугать Андерса.
Угроз он не боялся. Плавали, знаем. Сначала босс покажет свою крутизну, словно размер его яиц отличается от среднестатистического по населению, а потом сообразит, что, во-первых, Андерс не венеролог, чтобы оценить его орешки по достоинству, а во-вторых, не стоит хамить тому, в чьих руках однажды может оказаться твоя жизнь, и начнет разговаривать как нормальный человек.
На секунду мелькнула мысль, что новым хозяином их гребанного шапито может оказаться тот бородач, но Андерс тут же отмел ее. Не похож. Не примелькался. Вот Броуди… Да, Броуди может почистить ряды бандитов и взять все в свои руки.
А бородач… да как же его?.. Андерс напрягся, вспоминая.
Неважно. Если он не засветился, то точно не примет бразды правления.
Андерс вышел из метро, свернул к своему двору и остановился, словно налетев на стену. Ощущения были такие же, как от близкой встречи с бетонной плитой.
Его дом упаковали в желтую ленту, как подарок на день рождения, а возле ограждения стояли две полицейские машины со включенными мигалками.
Сердце ухнуло в пятки.
Андерс на ватных ногах приблизился к толпе зевак, подозревая самое худшее.
— Что там происходит? — спросил он у парня, стоявшего чуть поодаль от всех.
— Да копы нашли какую-то лечебницу подпольную с трупом, — вытерев нос рукавом, ответил тот. — И кровь всякую. Как вчера случилась ночью перестрелка, так все, засуетились.
— А чего они суетятся-то?.. — севшим голосом спросил Андерс.
Да. Конец его практике. Видимо, судьба подает ему знаки и всеми силами намекает, что пора бы уже начать нормальную жизнь.
— Хер знает, — пожал парень плечами. — Наверно, хотят убедиться, что больше никто не будет наркоту варить.
Андерс отошел от него, протискиваясь поближе к желтой ленте.
Для него не было секретом, что от Крейга и его ребят расползалась по городу уникальная химическая дрянь. Больше такой нигде не было. Лириум. Порошок, от которого судороги случались чаще, чем приход. Но спросом пользовался. Раньше на него власти закрывали глаза.
Теперь Крейг мертв, координаты лириума в чужих руках, и производство возьмет в свои руки кто-то другой…
Андерс приподнял ленту и прошел за нее. К нему тут же приблизился коп, с нажимом спросив:
— Вы живете здесь?
— Да, — невнимательно ответил Андерс и потряс ключами, считая полицейских.
Выходило дофига и больше.
— Тогда проходите.
Он не стал ждать повторного указания и направился к дому. Краем глаза заметив тело, прикрытое его же простыней, он проскользнул в дом.
Схватить Джаса, деньги и минимум вещей — и бежать. Бежать, куда глаза глядят.
Он еще ни разу не попадал в поле зрение полиции, и у них нет в базе его пальцев, но все равно под ложечкой засосало, и по спине прополз липкий холодок. Андерсу казалось, что его лицо полыхает, и каждый коп, посмотрев на него, обязательно поймет, что именно он тот врач, который занимался незаконной деятельностью в подвале.
Но его равнодушно пропустили к лифту, не удостоив и взглядом. Даже не поняв, до какой степени он их боялся и ненавидел. Засуетились… нет бы десяток лет назад с уголовщиной в районе разобрались! Нет, лучше накрыть клинику, в которой людей лечили, а не убивали…
Лифт поднимался так долго, словно его пытались поднять за тросы маленькие человечки, а не механизм. Андерс устал таращиться на свое отражение в зеркале напротив створок. Покрасневшие глаза и осунувшееся лицо выдавали его с поличным. Весь вид словно кричал — это я, я лечил бандитов последние пять лет! И особенно активно — в последние месяцы… Андерс нервничал и отстукивал ногой рваный ритм.
Лифт наконец-то остановился и распахнул двери.
На лестничной площадке было темно — опять перегорела лампочка. Андерс нащупал ключ в кармане, наугад ткнул им в замок, все-таки попал, повернул… Ключ не повернулся.
Замок был открыт.
Он что, дверь забыл закрыть?.. Нет. Точно закрывал.
Андерс, леденея от ужаса, потянул ручку на себя. Дверь отворилась.
— Кто здесь? — громко спросил Андерс.
Ответом ему была тишина.
— Джас? — дрогнувшим голосом позвал он. — Кис-кис-кис…
Он — кретин. Оставил дверь открытой, и Джас прошмыгнул в подъезд. Он ведь домашний… Он точно пропал.
Андерс включил свет и обомлел.
Вся одежда с вешалок была свалена на пол. Он кинул взгляд в сторону кухни через открытую дверь. Погром.
Посмотрел в зал — та же картина. Разбросанные вещи, вспоротый диван.
Пистолет… чертов пистолет остался в подвале, и его уже утащили копы, а он теперь безоружен.
Андерс, споткнувшись, пошел на кухню, клича Джаса, но тот не отзывался. Лампа из плафона зачем-то была выкручена, и погром освещали только блики фонарей с улицы.
У него голова пошла кругом. Кто-то выгреб всю утварь у него из шкафов, вытащил всю посуду, и часть из нее осколками хрустела на полу, холодильник оставили открытым, и с него капала вода. Андерс машинально закрыл его, распахнул шкаф с крупами — ну конечно, все рассыпано, деньги пропали… ведь хотел положить на карточку!
Застонав, Андерс отворил окно и, облокотившись на подоконник, склонил голову. Все. Теперь его жизнь превратилась в хаос. Кто-то ограбил его, воспользовавшись суматохой. Гребанные копы, лучше бы квартиры стерегли, а не клинику разносили.
Где-то в коридоре скрипнула половица, и Андерс, обмерев, осознал: он не один.
Здесь до сих пор кто-то есть.
Горло сдавило железной рукой от страха, но он нашел в себе силы обернуться. На столе лежал разделочный нож, и до него было два шага. Не теряя времени, Андерс метнулся к нему так быстро, словно за ним гнался огонь, протянул руку, но не успел — на него черной тенью налетел кто-то, сжал до боли запястье и, схватив за горло, толкнул обратно к окну.
В пятне света мелькнуло знакомое лицо.
Так и есть.
Броуди.
Пришел территорию метить.
— Отпусти! — прохрипел Андерс. — Буду я тебя лечить, буду!
Броуди, припечатав его к окну, в одно движение приподнял его и уложил на подоконник.
Андерс, почувствовав, как съезжает вниз, сцапал руку, сжимающую горло. Не хватало еще упасть из окна и разбиться…
— На кой хер ты мне сдался? — просипел Броуди. — Где он?
— Кто?
Андерс мертвой хваткой держался за его руки и сучил ногами. Промелькнула мысль пнуть Броуди, но Андерс тут же ее отмел: Броуди стоит только немного подтолкнуть его, и он улетит с высоты девятого этажа.
— Телефон Крейга. Он все это время был у тебя, верно?
— Что?..
Андерс перестал что-либо понимать. Ветер развевал его волосы, спина болталась над пустотой, и его заботило только одно: выживание. Его не волновали вопросы Броуди. Нужно взять себя в руки, тщательно все просчитать и не дать выкинуть себя в окно.
Броуди тряхнул его.
— Не прикидывайся тупым, Хирург! Сговорился с Хоуком? Решили вдвоем навариться?
— Да кто такой этот Хоук? — взмолился Андерс.
— Твой вчерашний пациент. Наш новенький карточный шулер. Облапошивает людей на раз-два.
— Ах этот… бородатый…
— Да, этот, — Броуди чуть ослабил хватку на его горле и качнул вперед. — Надо ему отдать должное, правда?
Андерс чуть не заорал и мысленно простился с жизнью, но пронесло: Броуди все еще держал его.
Голова начала кружиться. То ли от стресса, то ли от нехватки кислорода… Но за горло Броуди вцепился знатно, оплел пальцами, словно лианой. Андерсу начало всерьез недоставать воздуха.
— Так что, ты решил подсобить Хоуку и припрятать для него кое-что важное? Зря. Сегодня ночью он будет мертв. У него кишка тонка вырваться вперед. Ты выбрал не того хозяина.
— Он мне… не хозяин! — прохрипел Андерс.
Броуди усмехнулся.
Сейчас или никогда, решил Андерс.
Так и не отпустив руку Броуди, он резко рванулся вперед, поскользнулся задницей на гладком подоконнике и едва не улетел назад, но в последний миг уперся ногами в батарею. Андерс сам не понял, как ему удался этот акробатический пируэт. Видимо, его спасла только внезапность — Броуди не ожидал от него такой резвости. Андерс, мгновенно схватившись за его плечи, полетел снарядом вместе с Броуди вниз, на пол.
Раздался глухой стук — Броуди ударился головой о пол, а Андерс приложил его еще раз, чтобы уж наверняка, и, перебравшись через него, припустил вперед.
Он успел совершить один шаг-прыжок, как грохнулся — Броуди схватил его за лодыжку. Андерс растянулся на животе по полу, ударившись ребрами до черных точек в глазах. Весь воздух выбило из груди.
Андерс вырвал ногу из пальцев Броуди и попытался отползти к двери, но тот оказался проворнее и накинулся на него сверху, прижимая собой к полу. В углу что-то блеснуло, отражая свет уличных фонарей.
Ну конечно, нож!.. Андерс дотянулся до него, пропустив болезненный удар в почку и, стремительно развернувшись, наугад полоснул Броуди по лицу. Тот, вскрикнув, на секунду потерялся, и Андерсу этого хватило — он скинул с себя Броуди и сорвался к двери.
Выбежав на лестничную клетку, он кинул взгляд назад и тут же пожалел об этом: каждая секунда была на счету, потому что Броуди тоже поднялся на ноги и, держась за лицо, шел за ним. Щека у него была рассечена от глаза до губы.
Андерс помчался по лестнице, чудом удерживаясь на ногах. Броуди не отставал. Перемахнув через перила на пятом этаже, Андерс неудачно приземлился, и лодыжку пронзила острая боль.
— Помогите! — вскрикнул он. — Полиция! Помогите!
Шаги Броуди отдавались у него в голове барабанами.
О да, он в глубокой жопе, раз зовет копов на помощь…
На втором этаже один из полицейских остановился и смотрел на него. Андерс, сбежав по лестнице, взвыл:
— Меня ограбили! — и промчался мимо него.
Броуди он уже не слышал.
Зато ему в спину кричали что-то о спокойствии, и копы явно собирались его задержать.
Адреналин придал ему сил. Боль исчезла. Второе дыхание пришлось как нельзя кстати. Андерс, чудом избежав столкновения с женщиной-полицейским, вывалился из дома и что есть мочи рванул прочь.
Он метнулся во дворы, в переулок, плутая, как заяц. Дышать стало трудно, легкие горели. Ему показалось, что он оторвался, но за спиной раздался вой сирен.
Все. Вот так и кончают подпольные врачи. Хотя, какой там врач, у него и диплома-то нет… Прямая магистраль неудач — вот как называется его жизнь.
Андерс в отчаянии оглянулся — к нему уже сворачивала полицейская машина. Он побежал дальше, выбиваясь из сил, сбавляя скорость, и вырвался к трассе. Лодыжка пульсировала и будто раскалялась. Вывих. Прекрасно. Машины проносились с немыслимой скоростью, и, попробуй он перебежать дорогу, его раскатает, как скалкой, и понесут его к патологоанатому, свернув в рулон. Он снова посмотрел назад. Тачка копов подъезжала медленно. Они загнали его в ловушку и больше не торопились.
Андерс выдохнул. Если он побежит вдоль трассы… тогда, может, что-то выгорит… Но его силы иссякли. Он склонился, упершись ладонями в колени. Надо все отрицать. И это сработает ровно до тех пор, пока у него не возьмут отпечатки пальцев. А обкатают ему ладони копы в первую же минуту его пребывания в участке.
Он сядет в тюрьму.
Вдруг одна из машин, несущихся по трассе, с визгом затормозила и вильнула в сторону Андерса. Он отпрыгнул. Колеса черного джипа остановились там, где секунду назад были его ступни. Передняя дверь распахнулась, и Андерс забрался на сиденье даже раньше, чем услышал знакомый голос:
— Залезай!
Джип тут же тронулся и, перестраиваясь, выехал на встречную полосу.
Андерс, пристегнувшись, завопил, повернувшись к Хоуку:
— Ты мне чуть ноги не отдавил!
— Не отдавил же, — коротко бросил он, поглядывая в зеркало заднего вида. Копы догоняли.
— Мою квартиру разнес Броуди! Из-за тебя! — накинулся на него Андерс.
— Не отвлекай его, — донесся с заднего сиденья низкий голос.
Подпрыгнув на месте от неожиданности, Андерс обернулся.
Ну конечно, тот охранник Хоука с идиотской прической.
— Он убил Крейга! И что-то спрятал у меня! — повысил голос Андерс. — Он разрушил мою жизнь!
— Она и так была не очень, — заметил Хоук. — Неужто жалеешь?
— И он не убивал Крейга.
— Да, не убивал, — подтвердил Хоук. — Я же тебе говорил, что это не я.
Он так резко повернул влево, что Андерс подавился следующей репликой о том, что не собирается верить на слово каждому встречному-поперечному.
Хоук вел машину с железным спокойствием — точно с такой же холодностью он сидел, пока Андерс вытаскивал пулю из его плеча. Хоуков компаньон помалкивал, только изредка подсказывал: по южной, на три часа, сбавь газ… Хоук понимал его с полуслова. Руль он вертел правой рукой, вторую, левую, берег.
От копов они оторвались.
— Куда ты меня везешь? — напряженно спросил Андерс, изучая его. Ничего не изменилось. Все та же наглая заросшая рожа, только без крови, борода аж лоснится. И черная майка под пиджаком. Он что, комплект-недельку купил на каждый день?
— В безопасное место.
— Зачем?
Заерзав, Андерс отстегнул ремень безопасности, прильнул к окну. Местность слабо знакомая, но, по крайней мере, его не в лес повезли закапывать… вроде бы…
— Даже не знаю, — притворно засомневался Хоук. — Наверно, чтобы тебя не покалечил Броуди.
— Трогательная забота.
— Ты можешь просто помолчать? — раздраженно спросил компаньон Хоука. Просунувшись между передними сиденьями, он спросил: — Можно я его заткну, Хоук?
— Пусть болтает, — хмыкнул Хоук, — мне нравится.
Фыркнув, его компаньон откинулся назад.
Андерс опять выглянул в окно. Окраина города. Тянутся вдоль дороги неухоженные двухэтажные дома, изредка торчат, как узловатые пальцы, погибающие деревья. Вдалеке извергают дым заводы.
— Неприятная складывается ситуация, — заговорил Хоук. — Я полагал, что рецепт лириума и адрес производства украл Броуди. У Крейга как раз пропал телефон. Из него можно было выудить последние координаты и найти его лириумную ферму. Броуди был первым подозреваемым в краже.
Андерс отдал должное Хоуку: тот смекнул про телефон все, что нужно, хотя вряд ли все проходимцы были в курсе, где Крейг хранил информацию, кроме собственной головы.
— Он уверен, что это сделал ты, — пробурчал Андерс. — Скажешь, не ты последним виделся с Крейгом?
— Я был предпоследним, и я пальцем его не тронул. Андерс, ты ведь знаешь всю команду Крейга и всех его псов. Ты можешь мне помочь.
— С чего бы мне это делать? — машинально огрызнулся Андерс, задаваясь вопросом, когда Хоук успел узнать его имя. Даже если это не такой уж большой секрет, то к чему называть его не кличкой? Пытается запугать? Показать, что знает про него, Андерса, немало? Ха. И не таких отшивали.
Джип затормозил возле одного из домов. Андерс дернул дверь, но прежде чем он это сделал, Хоук успел заблокировать ее.
— Давай без глупостей, — предупредил Хоук.
Его компаньон выскользнул из машины и встал возле двери Андерса.
Пнуть его и побежать, что ли?.. Андерс тоскливо обвел взглядом бескрайние просторы без единого признака общественного транспорта, заранее разочаровываясь в своем плане. Лодыжка согласно отозвалась болью.
В дом его ввели под руки.
Внутри оказалось уютно и, что немаловажно, тепло. Только оказавшись в помещении, Андерс осознал, что руки и ноги — за исключением покалеченной — у него превратились в ледышки. Жар, охвативший его во время бега, спал, и теперь его колотило от холода. Причина — нервы, поставил Андерс себе диагноз.
Осмотреться ему не дали. Обменявшись взглядами, Хоук отправил своего компаньона в одну комнату, а сам повел Андерса в другую, держа за локоть. Андерс не сопротивлялся: не видел смысла.
Хоук привел его в комнату и закрыл дверь. Андерс оценил обстановку: камин, двуспальная кровать из красного дерева, столик с графином, наполненным то ли коньяком, то ли виски, и два кресла с бордовой обивкой.
— Если ты хотел позвать меня на свидание, то мог бы сделать это менее экстравагантно, — выпалил Андерс.
— Ты всегда такой болтливый? — Хоук приподнял бровь. — В первую встречу ты показался мне тем еще хамлом.
— А как с вами еще общаться, если не хамить? — огрызнулся Андерс. — На вашем языке пришлось учиться разговаривать…
Хоук шагнул к нему, и Андерс невольно попятился.
— Извини, но мне придется проверить твои карманы, — невозмутимо заявил Хоук.
Андерс счел за благо самостоятельно вынуть ключи от дома и протянуть их Хоуку. Вот черт, он так и таскает с собой ключи от квартиры Дориана… Ладно, их он при первой же возможности выкинет в канаву, чтобы не подставлять друга.
— Это все? — усомнился Хоук, укладывая ключи на столик позади себя.
— А что, похоже, что я с собой полдома вынес? Или карту сокровищ прихватил?
— Тогда мне придется проверить самому, — Хоук плавно достал из кобуры на поясе пистолет и переложил его в простреленную руку.
Ему было больно, но он согнул ее в локте и упер дуло Андерсу между ребер.
Андерс обмер. В голове стало пусто.
Маньяк.
Гребанный. Маньяк.
Андерсу очень, очень не хотелось умирать от огнестрельного ранения. Это больно. Продырявленное легкое — это мучительно. Раздробленный позвоночник — еще невыносимей.
Хоук меж тем залез в передний карман его джинсов, протолкнулся пальцами до самого дна. Убедившись, что там пусто, он с легкой улыбкой кивнул Андерсу и полез во второй передний карман.
Андерс во все глаза глядел на него. Хоук отвечал ему тем же. Он все-таки нащупал в кармане пластиковую карту и проездной на метро. Словно нарочно, он медленно скользнул рукой глубже, подцепил их и резко вытащил, швырнув на тот же столик.
— Раз хочешь пощупать меня за яйца, то только скажи, — чуть охрипшим голосом выпалил Андерс.
Он нарывается, точно нарывается…
— Ты еще и такого рода услуги оказываешь? — оскалился Хоук и потянулся к его заднице.
Они почти столкнулись носами, и Андерс снова потерял дар речи. Пистолет упирался ему в солнечное сплетение, и он стал единственной мерой, отделявшей его от Хоука.
Тот запустил ладонь в задний карман.
Большие же у него руки, пронеслось в голове. Отличные, надо сказать, руки…
Хоук выудил телефон Андерса.
С тоской проводив его взглядом — на стекле появилась трещина, видимо, результат драки с Броуди, — Андерс уже было расслабился, как Хоук, придвинувшись ближе, потянулся ко второму заднему карману, практически обняв его одной рукой.
— Там пусто, — отчего-то шепотом сказал Андерс, уставившись ему в глаза. Непозволительно близко. Впору кричать об изнасиловании.
— Я все равно проверю, — выдохнул Хоук ему в губы и запустил руку в карман.
Ладонь уютно легла на ягодицу, то ли погладив, то ли сжав. Андерс сглотнул. Адреналин так и не схлынул до конца, и по телу заструилось легкое возбуждение.
В кармане было пусто, а Хоук задержал там руку явно без особой цели.
Андерсу не пришло в голову ничего лучше, кроме как отклониться и боднуть Хоука лбом по носу.
Раздался щелчок, и Андерс чуть не завопил.
Хоук, отшатнувшись, схватился за нос. Тонкой струйкой потекла кровь. Не сломан. Просто ушиб.
До Андерса дошло: щелчок означал, что Хоук снял пистолет с предохранителя.
А мог бы не выдержать и сразу после этого выстрелить.
На секунду Андерсу показалось, что Хоук врежет ему, но тот только вытер рукавом кровь, убрал пистолет в кобуру и сделал два шага назад, отдаляясь от Андерса.
— Садись, — Хоук указал на кресло, словно ничего не произошло.
Помедлив, Андерс подчинился. Он все еще ожидал мести, но Хоук просто опустился напротив него. Предлагать выпить он не стал.
Алкоголя не хотелось, а вот от воды Андерс не отказался бы. Его наконец-то пробрал страх, начисто пропавший, когда началась драка с Броуди. Теперь ужас пополз по позвоночнику и поднял волосы дыбом. Подумать только, он несколько раз сегодня мог умереть. Его могли посадить в тюрьму на долгие годы. Он выжал из себя все, что только мог. Он ведь даже в спортзал не ходит, откуда у него взялись силы на бег и борьбу… Андерс запустил руки в волосы. Резинка куда-то потерялась, пока он улепетывал от Броуди и копов, и теперь пряди, растрепавшись и пропотев, висели сосульками и лезли в глаза. Андерс скривился. От него несет потом, как от целой мужской раздевался. Хорошо хоть поел у Дориана…
— Давай тогда начнем сначала, — неожиданно мягко предложил Хоук. — Меня зовут Гаррет Хоук, моего партнера зови Лето.
— Очаровательно.
На языке так и вертелся вопрос, в каком смысле этот смазливый парень ему партнер, но Андерс сдержался.
— Тебя зовут Андерс…
— Просто Андерс, — буркнул он, прерывая Хоука. — Все, подобные тебе, меня Хирургом кличут.
— Я предпочитаю имя.
— А я, может, прозвище люблю! — взъерепенился Андерс.
Хоук строго посмотрел на него.
— Перейдем к делу, — голос его звучал нейтрально.
— Я с тобой дел не хочу иметь.
Андерс умом понимал, что нарывается. Весь вечер нарывается. Ноздри Хоука гневно раздувались. Пальцами он барабанил по столику. Еще чуть-чуть — и выйдет из себя. И прилетит Андерсу по лицу… Хотя сегодня он наполучал столько синяков, что одним больше, одним меньше — уже никакой разницы.
— Кто из людей Крейга мог убить его? — ярость прорывалась через спокойные интонации Хоука.
Убить… Мысли защелкали в голове у Андерса. Сначала кража телефона, а значит, появившийся конкурент в борьбе за лириум, потом смерть. Крейга попросту устранили, решив с ним не тягаться.
— Мне-то откуда знать? — Андерс вздернул подбородок. — Я все еще считаю, что это ты убийца. Карточный шулер, да?.. Втерся ко всем в доверие, усыпил бдительность и пошел в разнос, но что-то не задалось?
Хоук, казалось, сейчас его ударит и выяснит все силой.
— Значит, ты не будешь сотрудничать.
— Только через мой труп.
В повисшей тишине Андерсу показалось, что он слышит последние мгновения своей жизни после опрометчивой фразы.
— Ну и что мне с тобой делать? — наконец-то спросил Хоук, посмотрев ему в глаза.
Андерс поежился под его взглядом. Опять то ли в душу лезет, то ли мысленно раздевает. Хотя, после эпизода с обыском, сомнений в плотоядных взглядах не осталось.
— Отпустить. У меня кот дома некормленый.
Хоук тихо и коротко засмеялся.
— Я рассчитывал, что ты хотя бы поблагодаришь. Один бы ты от копов не удрал.
— Мне бы и не пришлось удирать, если бы ты в мою клинику не завалился вчера.
— Справедливо, — усмехнулся Хоук. — Что ж, Андерс. Придется подождать, пока ты станешь посговорчивее.
Хоук поднялся, и Андерс вскочил на ноги следом за ним.
— Извини, — заговорил Хоук, выуживая что-то из кармана, — но ты какой-то бешеный, бегаешь безо всякого инстинкта самосохранения, импульсивный…
Он повернулся к Андерсу, одновременно сделав шаг вперед, и почти столкнулся с ним грудь в грудь. Сглотнув, Андерс уставился на него, не понимая, что происходит. Точнее, некоторые соображения у него имелись, ведь так его обычно соблазняли — встав чересчур близко, чтобы можно было ресницы друг у друга пересчитать, и дышали почти в губы, но они с Хоуком немного не в той ситуации, чтобы…
Хоук быстро, словно танцуя, взял его за руку, отвел ее назад, отталкивая его грудью к стене, и проделал все так ловко, что Андерс не успел ничего предпринять. Он оказался прикован к батарее пластиковым хомутом за одну руку.
Довольно улыбнувшись, Хоук отстранился.
— Ты же не…
— Я же да.
Андерс ошалело уставился на наглую морду.
— Ты меня… к батарее приковал? — тупо спросил он.
— Поразительная наблюдательность! — похвалил Хоук.
Андерс дернул рукой. Попытался стянуть хомут, но тот так плотно зафиксировал запястье, что это не представлялось возможным. Только перерезать. Андерс вскинул взгляд на Хоука.
— Будешь морить голодом? — процедил он.
— Ну что ты. Я же не разбойник с большой дороги.
А Андерсу казалось, что он именно таковым и является…
— Мне нечего рассказать тебе, Хоук. Я действительно не знаю.
— Скажем так: я тебе не верю.

@темы: Мои фики, Dragon Age

konstanta наградила флэшмобом:
Правила: три дня постить по одной цитате из известного фильма или сериала. Причем, цитата должна быть яркой, такой, чтобы сразу вспоминался первоисточник. Чур, не гуглить, иначе весь смысл затеи пропадет!
Выбрать три жертвы.

ну... я же постоянно забываю о том, что какой-то фмоб длится несколько дней, и ничего не довожу до конца, поэтому все три цитаты я приведу сразу. и по примеру Константы прикреплю картинку. чисто для услаждения взора

Жертвы: Саша Осенний., gerty_me, Singing Bird

1. Шесть месяцев я не мог спать. Когда у тебя бессонница — всё нереально; всё очень далеко от тебя, всё это — копии копий копий.
дополнительные цитаты
— Аварийный выход на высоте 30 тысяч футов. Иллюзия безопасности.

— Вопрос этикета: как повернуться, проходя мимо вас, задницей или мошонкой?
картинка


2. — Где?
— В Лондоне.
— В Лондоне?
— В Лондоне!
— В Лондоне?!
— ДА!!! В Лондоне! Ну, рыба, чипсы, чай, дрянная еда, погода ещё хуже, Мэри, ебать ее в сраку, Поппинс! Лондон!
дополнительные цитаты
Микки: Тебе нравятся псики?
Томми: Песики?
Микки: Да.
Миссис О’Нил: Да, песики.
Микки: Пьсиков любишь?
Томми: Аа, собак. Конечно, я люблю собак, но больше я люблю прицепы.
картинка


3. — Нет там ничего, в 237-ой. Но тебе нечего там делать и незачем туда заходить.
дополнительные цитаты
— Дорогая, отдай биту. Я тебя не обижу, нет… Я просто вышибу тебе мозги!
картинка

@темы: Продолжается дурная кинолента, Флэшмоб

@темы: Мысли, Работка

Лежу и умираю. Пришел в спортзал на групповое занятие и ожидал, что будет латино, а там был аппер и лоу боди. Я думаю, во мне сидит дьявол, по собственной воле я не мог начать этим заниматься.
Мне плохо

@темы: Мысли

@темы: Мысли